Абра-чёрт побери-кадабра

Как только дверь закрылась за спиной Константина, он, словно гонимый невидимой плетью, бросился по коридору. Он будил картины на стенах, чтобы те разнесли весть об опасности по всему замку, забегал в кабинеты, будил преподавателей. Но буквально через несколько мгновений с нижних этажей школы раздались крики. Джон поспешил туда. Орден феникса вступил в схватку с пожирателями смерти. — Константин! — взревел Грозный Глаз, лишь завидев того на лестнице, — Что за чертовщина тут творится? — Я даже не знаю, — саркастично протянул Джон, перелетая через мраморные ступени, — Может быть на нас напали? Пистолет был всё ещё в его руках и он не упустил возможности им воспользоваться. Маги не часто готовы к тому, что их будут атаковать не волшебным оружием, поэтому некоторые из пожирателей тут же обзавелись пулевыми ранениями. На секунду ему показалось что где-то рядом промелькнула знакомая чёрная мантия, но он не придал этому значения. Константин услышал вопли с этажей, но стоило ему поднять голову, как он ужаснулся. Прямо над сражающимися то и дело пролетали клубы густого, чёрного дыма. Демоны проникли в школу. От этой мысли Константину сразу стало не по себе, ведь на то была причина. Пожиратели смерти наступали и поэтому пришлось вернуться в битву и тут Джон увидел их. Нет ничего более жуткого, опасного и пугающего чем одержимые дети. Они стояли прямо там, их чёрные глаза словно были направлены в пустоту. Мантии этих детей были перепачканы в крови и вряд ли в их собственную. Они набрасывались на членов ордена феникса толпами, маленькие ручки до мяса раздирали кожу на телах жертв. Несколько одержимых загнали в угол группку первокурсников, Джон поспешил туда. Он отгонял демонов святой водой, на ходу, не обращая внимания на сбившееся дыхание тараторил заклинания, это мало помогало, почуяв что тушка испорчена демон легко переселялся в новую. Константин прорывался к детям, магазин был пуст. Руки Джона вспыхнули пламенем, этого хватало чтобы по крайней мере держать отродья тьмы на расстоянии. Он вывел первокурсников во двор, приказал им бежать со всех ног. Из того, что было потом Джон мало что помнил. Он ясно ощущал, что стоит во дворе, чувствовал как к нему прижались трое или четверо первогодок, которые были настолько напуганны, что просто не могли сдвинуться с места. Константин видел как что-то упало с башни астрономии, всего в ста метрах от него. Приглядевшись он узнал в этом нечто, хладный труп директора. Ветер бил в лицо, ладони похолодели. Неожиданно Джон ощутил небывалый всплеск энергии. Один из сильнейших колдунов этого мира только что умер. Энергия звала Джона, он чувствовал, как трепыхается занавес мироздания, что он может прямо сейчас взять и исчезнуть, покинуть этот мир. Искушение было таким сильным, что Константин уже хотел воспользоваться этим шансом. Но вдруг он вновь почувствовал как дети цепляются за него с новой силой. Несчастные увидели как директор упал и разбился на смерть. Джон опустил глаза и увидел их перепачканные в грязи, заплаканные лица. Его руки дрогнули, он проклинал себя за слабость, за эгоизм, за самовлюблённость. Константин успокаивающе погладил по спине девочку, которая так сильно уцепилась в его плащ, что казалось вот-вот его порвёт. — Всё будет хорошо, — лгал он детям, охрипшим от пыли и пепла голосом, — бегите отсюда скорее. Энергия начинала ускользать, растворяться будто бы её и не было. А Константин остался здесь, вновь выброшенный за борт, он предпочёл остаться с ними, даже ценой своей жизни, он выбрал защищать этот мир. Как однако жаль, что этого никто не заметил. Каждый был столь поглощён битвой, что этот, возможно первый в жизни Константина, моральный подвиг, маленькую победу, которую он одержал над самим собой. Любое сражение похоже на кипящий котёл, в который свалили гору тел, живых или мёртвых, неважно. Это жуткое месиво бурлит, кипит, разбрызгивая во все стороны кровь, пот и слёзы. Так и это, пусть и малое сражение, стремилось утянуть любого, невольно в него втянутого, на самое дно своего адского котла. Потому никто точно не перескажет вам сражение от начала и до конца, Константин сам не помнил, в кого выстрелил, из кого изгнал демона, а кого просто избил. Как вдруг, враг стал отступать. Пожиратели смерти выбегали за барьер Хогвартса и трансгрессировали один за другим. Джон ринулся за ними, потому что на долю секунды ему вдруг показалось, что один из них тащит за собой кого-то, с очень знакомыми Константину чертами лица и белобрысой макушкой. Он просто помнил об обещании, данном Северусу. — Лорд будет очень рад повидаться с тобой, — услышал Джон подбежав ближе, — маленький, грязный предатель. — Эй урод! — окликнул пожирателя Константин, — пусти его! — А ты заставь! Магловское отродье! — шипел он в ответ. Константин повёл ладонями и что-то прошептал, в секунду мантия на пожирателе вспыхнула, он отбросил Драко в сторону и стал кататься по земле. Джон рывком поднял Малфоя на ноги и крепко держа за плечо повёл прочь. — Не вздумай оборачиваться, — бросил он. За их спинами всё ещё раздавались истошные крики, горевшего заживо пожирателя. Затем произошло то, что заставило Константина со всех ног побежать к замку, он вдруг понял, что демоны прорвали защиту не потому что он напортачил, а потому что они прошли через исчезательный шкаф и теперь они все в ловушке. Он бежал, но никаких демонов ни одержимых не было видно. Он взлетел на второй этаж и прямо на его глазах последний ребёнок с дьявольской улыбкой и адским огнём в глазах шагнул в шкаф, закрывая за собой дверь. — Нет! — Джон лишь стукнул кулаками по закрытой двери, — Чёрт! — он пнул мебель со всех сил и та с грохотом упала на пол. Голыми руками Джон крошил шкаф в щепки. По его ладонями текла кровь, многочисленные занозы впивались в кожу, но он продолжал мутузить бесчувственный кусок древесины. В таком состоянии на него наткнулся Люпин. Он оттащил Константина от обломков шкафа, рискуя получить в лицо кулаком. — Хватит, Джон! Этим уже никак не поможешь! — говорил он. — Тогда, — Константин выдохнул, — сожжём его. Ремус молча кивнул, он взмахнул своей палочкой и обломки шкафа в миг превратились в тлеющие угольки, а потом и вовсе в пепел, который тут же унесло ветром. Пришлось выйти на улицу, где учителя, члены ордена Феникса, ученики и просто люди прибежавшие на подмогу из Хогсмида, стояли над хладным трупом Дамблдора. Но Константину не было дела до их печалей, он не знал так, как знали они, и не считал, что ему должно быть жаль. Пока другие скорбели он без единого звука, не дрогнувшей ни единый раз рукой, доставал из своих ладоней куски древесины. Потом он услышал как запел феникс, он пел так горестно и мрачно, будто его душа разрывалась на части и что-то отзывалось на это пение. Джон зажмурился, чтобы не дать слезе скатиться по его щеке. Она была всего одна, но в его случае и единственная слеза значила через чур многое. Сегодня он просчитался, так как никогда прежде, а всё потому, что он, глупец слишком положился на свою «защиту», которая на деле никого не спасла. На следующий день провели перекличку, не досчитались сорока трёх учащихся, с разных факультетов, с первого по третий курс. Демоны всегда выбирали тех, кто младше, их всегда проще сломать, проще подчинить своей воле. Сорок три невинных души, ровно столько Константин не смог спасти в тот день. Позже он часто думал о том, что было бы, если бы он не бросился за Малфоем, смог бы он спасти хоть часть этих детей? Если бы он заметил, что демоны в ловушке раньше, то холодный расчёт не дал бы ему броситься вслед за тем пожирателем, он бы бросил Драко. Ведь чего стоит один, не самый благополучный индивид, против сорока трёх не в чём не повинных детей. В Лондон он вернулся раньше официального конца учебного года, он просто ускользнул из замка под общий траур, Джон собирался напиться, и не хотел чтобы ему в этом мешали. Прямо у вокзала он поймал такси. — К ближайшему бару, — сказал он таксисту. — День не задался дружище? — спросил тот. — Ты, чёрт возьми, не представляешь насколько, — раздражённо ответил Джон, через секунду он добавил, — приятель, твой голос мне чертовски знаком. Мы раньше виделись? — Не знаю, — таксист пожал плечами, — меня Чес, Чес Чендлер зовут, — в этот момент они остановились на светофоре и он развернулся к Джону. Его лицо лицо было точно таким, каким Константин его помнил, добродушная улыбка пряталась в густой бороде, а глаза смотрели с пониманием, — Говорит о чём-нибудь? — Нет, — ответил Джон, — ни о чём не говорит. Во время поездки Джон заметил в машине фотографию. На ней был сам Чес, Рене и Триш. Они улыбались, были счастливы, как настоящая семья, в этом мире без Джона Константина. Ему в очередной раз пришлось признать, что если бы его не было, всем бы жилось на много легче. Скорее всего у Чеса была счастливая, пусть и скучная жизнь, но тот ни о чём не жалел. В баре Константин просидел до утра. Те, кто его видел говорили что мол он просто сидел и смотрел в какую-то карту и бормотал что про демонов и свою никчёмную жизнь. Конечно к семи часам его оттуда выгнали, ведь он и так выпил столько, что даже не мог вспомнить собственного имени, но его это ни капли не смущало. Шатаясь в полном забытие Джон вовсе не заметил как дошёл до площади Гримо, но сил или трезвости постучать ему не хватило, так что он заснул прямо на пороге. Позже Сириус, конечно, его обнаружил и втащил в дом, но будить не стал. Ему было жалко Джона, ведь газеты уже успели ему рассказать обо всём, что случилось в Хогвартсе. Так что он просто оставил друга трезветь на диване в гостиной.