Абра-чёрт побери-кадабра

Честно сказать, у Джона не было особого желания как-либо развивать свою методику образования, потому что, во-первых, преподавать его заставили, а во-вторых он и не скрывал, что ему плевать на детей, их будущее и экзамены. С подобными утверждениями он продержался весь предыдущий год, однако, не сказать что Константин не был приятно удивлён, когда на первом уроке семестра некоторые учащиеся заявили, что делали пробежки и на каникулах. Тем же утром, МакГонагл, раздавая расписания, опять решила высказать ему всё, что она о нём думает. — Константин! — возмущалась она, — ну может быть хоть в этом году вы займётесь экзаменами! В прошлом дети кое-как преодолели удовлетворительный порог по ЖАБА. — Ладно, — сказал тот, издав звук похожий на сварливое рычание престарелого мангуста, — что-нибудь придумаю. — Уж постарайтесь! На прощанье профессор одарила его взглядом полным недоверия. Однако, Джон вовсе не собирался исполнять её просьбу, по крайней мере в первое время. — Чего она от меня хочет! — ворчал он под нос, высказываясь самому компетентному слушателю, самому себе, — вот чему я могу их научить в расширенной программе? Не из пистолетов же шмалять! Константин считал, что лучше всего заставить тех, кто выбрал расширенный курс, заняться борьбой. Поэтому в течении недели он с гордостью объявил седьмому и шестому курсам, что будет учить их драться. Сначала многие приняли это за шутку, ведь махать кулаками, словно какие-нибудь маглы, было чем-то за пределами их зоны комфорта. Однако, когда Константин начал объяснять примитивные правила боя, им пришлось смириться. — В общем, — Джон подводил итоги, — не бить в лицо и ниже пояса, всё остальное приветствуется. Он показал несколько ударов и задал на дом, узнать как можно больше о магловских боевых искусствах. Но всё-таки, МакГонагл пожалела, что попросила Константина заняться расширенной программой, и тот был этому чрезвычайно рад. Ещё одним неприятным дополнением этого года стал профессор Слизнорт. Константин питал глубочайшую ненависть к людям, подобным этому индивиду. Гораций был человеком связей, этакой консьержкой высшего общества, которая решает у кого есть перспективы в нём оказаться, а у кого нет, и к большому сожалению он углядел деловой потенциал в Джоне. Отчасти в этом был виноват Дамблдор, и его откровения в газетах. Теперь каждая собака магического мира знала о демонах и Джоне Константине. Впервые увидев себя на обложке, он вспомнил как давным давно, в те дремучие время, когда его пустую голову украшал лихой панковский начёс, Джон грезил о первых полосах, но теперь чувствовал лишь разочарование. К слову фото вышло неудачным, видимо его подкараулили когда он напивался в дырявом котле. Смотреть на свои взъерошенные волосы и оловянные глаза, с синяками, являвшимися следствием переодически посещавшей его бессонницы, было, прямо скажем, оскорбительно. Вообщем, первые две недели, Слизнорт всеми силами пытался заманить Константина в порочный круг своих связей, то пригласит пообедать, то выпить, то пристанет с расспросами, то с навязчивыми жестами внимания. Но вскоре он бросил свои попытки, осознав что с ним явно не настроены общаться. Ещё одним фактором раздражения стало навязчивое чувство, что кто-то что-то утаивал. На неделе Джон столкнулся в коридоре с Дамблдором, и понял, что на пире оставил без внимания, что несколько пальцев его руки будто обуглились. Директор учтиво ответил, что это следствие не самого благоразумного выбора камина, системы летучего пороха, но он и не подозревал, что Константин всегда догадывается когда ему лгут. Недели сменялись друг за другом и Джон, как и остальные преподаватели увязал в проблемах, бумажках и прочем. Он всё ещё выходил вечерами во двор, чтобы выпустить пар, и всё ещё временами встречал там Снейпа. — Ну, что? Разжаловали в дошкольного репетитора? — Джон не удержался от едкого комментария, ведь профессор явно был не в восторге он своего нынешнего положения. — Константин, — язвительно отвечал ему Северус, — вас когда-нибудь пытались отравить? — Так то и не сосчитать, — Джон ухмыльнулся, — удивительно как я ещё на ногах то стою? Унылые деньки тянулись ещё дольше чем в прошлом году, тогда Константин мог хотяб развлечься, таскаясь по замку и подворовывая, но теперь и эти развлечения ушли из его жизни. И глубоко в душе он страстно желал, чтобы произошло хоть что-нибудь, не обязательно хорошее.