Секреты лесной сторожки, или Гнездо Королька

      А Кямран? А что Кямран – вернувшись в Стамбул, он с головой ушёл в любимую работу, уж где-где, а в Центральной больнице Стамбула её всегда было хоть отбавляй. Положа руку на сердце, он был бы счастлив, кабы работы у него поубавилось от того, что люди перестали бы болеть. Возможно, когда-то в будущем так и произойдет стараниями учёных, а пока он будет лечить и ежедневно облегчать людские страдания. По большому счёту разлука – снадобье весьма полезное для укрепления любви, особенно, если принимать его в небольших дозах. Как бы ни любили, а отдыхать друг от друга иногда на пользу. Это скажет вам любой самодостаточный человек с разносторонними интересами. Такому и скучать-то некогда! Вот и Кямран, в первый же холостой вечер направился в редакцию своей газеты, да и засиделся далеко за полночь. Давненько не общался он так душевно с приятелями-литераторами. Столько стихов, статей перечитали, столько тем подняли – ведь кругом вон чего творится! - В самом деле, брат, ты чего нас забыл-то? – пеняли они ему на женатую жизнь. - Да вот как-то так, всё не получается, - оправдывался он. Можно подумать, Фериде его не пускала никуда! Напротив, свободолюбивая и независимая Фериде всегда отстаивала границы личного пространства. Абсолютная любовь ведь не подразумевает замкнуться лишь друг на друге! Жизнь вне пары продолжается, может, и не столь интенсивно…Но отказываться от своих интересов и старой дружбы для того, чтобы всё-всё время напролёт проводить с исключительно с любимым человеком? Королёк не была бы Корольком, если бы полностью растворилась в Кямране. Хотя, по совести сказать, им обоим никто другой и не был нужен все эти месяцы. Никого и ничего не хотелось, признаться честно. Они наслаждались обществом друг друга и позволили остальным интересам и привязанностям, пусть временно, но отойти на второй план…до поры до времени.       В другой день сын с отцом отправились на рыбалку в затон – как бывало-че когда-то. Пообщались, пошутили по-мужски. Домой вернулись с неплохим уловом. И вновь за ужином, как бывало не раз, когда Фериде покинула дом и не разделяла семейную трапезу, все с долей огорчения отметили, с каким удовольствием она отведала бы жареного луфаря – свою любимую рыбу.       То надо было помочь отцу в лавке. То отнёс новые стихи в газету. И так каждый вечер - какие-то дела да заботы – некогда скучать. Однако ж, мысли о беременной жене не покидали: «Как она там? Чем сегодня занималась? Дай Аллах, всё в порядке, и она здорова». Представлял их с Мунисе у моря, перепрыгивающими через накатывающие на берег волны, либо в густой листве сада - как они лакомятся фруктами и щебечут будто райские птички. Успокаивало то, что Королёк в надёжных руках, что она среди любимых родных людей, и что ей там хорошо. А он приедет! Уже совсем скоро! Вот как только, так сразу! Всего-то три (четыре, пять) дней прошло! И до встречи уже рукой подать – считанные часы остались!       Вечерами подолгу читал в кровати, пока глаза не начнут слипаться и стрелки часов не переместятся за вертикальную отметку. Чего греха таить, с Фериде в постели ему было не до чтения, так что теперь в одиночестве - самое время наверстать упущенное, да и не так тоскливо.       Под конец недели жизнь сбавила ритм, и Кямран остро почувствовал, как сильно заскучал по жене. Не только в душе, но и физически соскучился. Уже и чтение не спасало. Перечитывал одно и то же предложение дважды, и трижды и всё не мог взять в толк, о чём написано. Буквы прыгали, строки наползали друг на друга, потом расплывались, и весь абзац приходилось перечитывать заново. Вместо французского текста перед глазами было лицо любимой, её полные губы безукоризненной формы. Далее видение представляло ему покрытую золотистым загаром изящную руку, срывающую абрикос и медленно отправляющюю его в чувственный ротик. Как наяву Фериде из его грёз соблазнительно поедала абрикос очень медленно и эротично, словно когда-то сахарную вату. Она откусывала кусочки сочного плода и наслаждалась этим, как бы ненароком облизывая губы. О, эти медовые губы! Чуть увлажнённые, они выглядели ещё заманчивее. Хотелось съесть их вместе с этим абрикосом (чтоб его!) или вместо него. Тьфу, пропасть! Дождаться бы встречи – уж тогда он поцелует так поцелует эти bal dudak (* «медовые губы» - тур. – так в сериале Кямран называет Фериде). Ничего, дождусь! Уже недолго осталось – послезавтра же первым пароходом…       Уснуть никак не получалось. После абрикосовых губ и изящных ручек в башку полезло всякое разное. Не хватало рядом тёплого податливого женского тела. Эх, прижаться бы! Потискать! Коленкой протолкнуться меж ножек. За каких-то несколько дней руки заскучали-таки без ощущения упругих грудей и аппетитных ягодиц, нежного атласа кожи на бёдрах. Книга в тёмно-синем с золочёными буквами переплёте была захлопнута и небрежно отброшена на одеяло.       А ведь стоило бы дождаться встречи! Впрочем, кому будет лучше от того, что он всю ночь промается и с утра заявится на работу невыспавшимся и разбитым? По обыкновению, выручил старый, как мир способ. Рисуя картины обнаженной чаровницы с распущенными волосами, Кямран мысленно то тискал её ягодицы, то прикусывал торчащие затвердевшие соски, то играл с её мягкими локонами, чей аромат всегда сводил его с ума. Благо, что родительской спальне не cлышно было учащённое громкое дыхание и многократно повторяемое горяченым шёпотом «Sevgilim!” (тур. "любимая") Наутро в лечебнице всё стояло вверх дном.