Будешь моим рыцарем?

      «Рыжая! Уродка! Ведьма! Чудачка! Рыжая уродливая чудачка!»       Энн Ширли-Катберт за всю, пока еще недолгую жизнь, других слов в свой адрес почти никогда и не слышала. Поэтому и воображала себя гордой сказочной принцессой Корделией, не находя места в реальном мире. Ей вечно казалось, что все шепотки, которые она слышит вокруг, звучат по отношению к ней, оскорбляя и осуждая худощавую рыжеволосую девчонку. Так всегда было в приюте, откуда Ширли удалось выбраться большим трудом.       «Ты никому не нужна! Катберты тебя не хотели! Ты никчемная! Кому нужна рыжая сиротка? Собачка! Рыжая собачка! »       Чертов Билли Эндрюс давил на самое больное. Он как будто знал, какие слова ранят Ширли сильнее всего, как будто понимал, чего она больше всего страшится. Воспоминания об отвратительном детстве в приюте отдавались в голове Энн крайне болезненно, рвали душу и сдавливали в тисках сердце. Поэтому и безобидное, даже дружелюбное «Морковка!» было воспринято девочкой как оскорбление.        Дурацкий Гилберт Блайт. Дурацкий! Такой же как они, издевается над её волосами. И почему только все девочки так по нему вздыхают? ***       — Маррила, если я такая ужасная, отправьте меня назад, чтобы вам с Мэттью не было стыдно за меня, — не успев войти в дом после очередного школьного дня, выдала Энн. Эта мысль мучила ее довольно долго, не давала покоя днем и упорно сидела в голове по ночам.       — Что ты такое говоришь, Энн?  — женщина даже выронила полотенце из рук, настолько ошарашили её слова приемной дочери. Вроде бы никаких поводов для подобных фраз девочке никто не давал. Катберты старались делать для нее все, даже закрывали глаза на болтливость и ребячество. — Энн Ширли-Катберт, немедленно объяснись, с чего у тебя вдруг такие мысли!       — Марилла, ты не понимаешь, каково это, быть никчемным чучелом, да еще и с рыжими волосами! Я все только порчу, — глаза Энн были на мокром месте, слова вымученно вырывались из её губ сами по себе. — Зря вы меня оставили, я вам только несчастья приношу!       Ширли сорвалась с места и буквально влетела по лестнице в свою комнату. Сил хватило только на то, чтобы упасть на кровать и громко заплакать в подушку.       Нет, именно сегодня надо было этому случиться. Именно сегодня глупой Джози Пай пришло в голову, что это весело — заставить Энн играть в дурацкую бутылочку. Именно сегодня бутылке из-под молока надо было указать на тупого Билли Эндрюса, который, конечно же, не упустил возможности вновь поиздеваться над девочкой, вновь унизить её перед всеми ребятами. Дианы, всегда защищавшей Катберт, не было в школе.        Да еще и дурацкий Гилберт Блайт сидел и смотрел на все это своими восхитительными глазами, лишь равнодушно сжав губы. А ведь они заключили мир, Энн ему поверила, поверила в дружбу с Блайтом, а он даже не вступился. ***       С трудом заставив себя прийти в школу на следующий день, Энн сильно удивилась тому, что Эндрюс сидит, опустив голову и ни с кем не говорит, ведь обычно его раздражающий смех звучит на весь класс. Ширли задержала на нем взгляд на пару секунд успела заметить подбитый глаз и рассеченную губу. В это же мгновение скрипнула дверь. В проеме показался чуть менее побитый Гилберт Блайт, который, заметив Катберт, обратившую на него внимание, привычно дружелюбно усмехнулся. Девочка тут же отвела взгляд и села за парту.       Вот еще! Вчера игнорировал то, как ее унижают, а сегодня улыбается. Да пошел ты к черту, дурацкий Гилберт Блайт, вместе со своей очаровательной улыбкой и прекрасными кудрями!       Подруга так и не пришла в школу, видимо болезнь Барри так и не отступила, а ведь Энн так надеялась, даже молилась за это перед сном. Но Диана еще не поправилась, поэтому Ширли провела все уроки крайне тихо, а в перерывах слушала надоевшее щебетание Руби о том, как же восхитителен Гилберт Блайт.

***

      По дороге домой в Грин-Гейблс, Катберт, сложив два и два, пыталась понять мотивы поведения Гилберта, пялившегося на нее весь день. То молчит, то насмехается, то молча слушает издевки над ней, а потом вдруг дерется за нее. Непонятно. Совсем.       Только Энн удалось вздохнуть полной грудью, сбросив напряжение школьного дня, ей показалось, что за ней кто-то следит, но сбавлять шаг, чтобы прислушаться, не хотелось. За одним из деревьев скрипнула сухая ветка, и на тропу вышел ужасно надоедливый Блайт, взгляд которого Ширли избегала весь день.       — Энн, подожди! — донеслось до девочки чуть позади.       Она, конечно же, и не подумала остановиться, напротив, прибавила скорость. Несмотря на это, Гилберт догнал ее почти сразу же и продолжил путь уже рядом. Некоторое время они молчали, но когда уже было видно Грин-Гейблс, Катберт не выдержала.       — Чего тебе от меня надо, Гилберт Блайт? — она резко затормозила и повернулась к мальчику. Вопрос прозвучал довольно внезапно, поэтому юноша широко распахнул глаза от удивления. Казалось, все слова, которые он успел подобрать для объяснений с Энн куда-то исчезли, стоило ему лишь взглянуть в её большие голубые глаза.       — Эм, я… В общем, Энн, я… ты… — как-то неловко протянул Блайт, как будто потерявшись во взгляде Ширли. Глаз она не спешила отводить, упрямо вглядываясь в лицо мальчишки. Ну зачем он за ней увязался, когда ей так надо подумать?       — Мистер Блайт, у меня совсем нет времени слушать Ваши невнятные объяснения, — с неизвестно откуда взявшейся дерзостью произнесла девочка, повернувшись к дороге и возобновляя шаг.       Тут Гилберт и не выдержал. Стоило только Ширли отвести взгляд и пойти вперед, как он понял, что если не скажет все сейчас, то потом вообще никогда не решится. Да и дар речи вдруг вернулся, слова разом выстроились в предложения.       — Энн, ты мне нравишься, — выпалил он, глядя ей в спину. — С нашей самой первой встречи.       Катберт замерла, не спеша поворачиваться к нему, и от удивления широко распахнула глаза. Теперь слов не находила она, но ей и не надо было, ведь Блайт продолжил:       — Помнишь, как я предложил победить дракона для тебя? Вот уже тогда я понял, что действительно могу сделать это, если попросишь. Я могу быть для тебя рыцарем. А помнишь, как я назвал тебя морковкой и дернул за косичку? Мне просто хотелось привлечь твое внимание, ведь ты была вся такая Снежная королева, правда только для меня. А помнишь, как я ошибся, когда мистер Филипс задавал нам с тобой произнести по буквам сложные слова? Я хотел, чтобы ты победила, чтобы увидеть улыбку. А помнишь…       — Гилберт, хватит! — воскликнула Энн, повернувшись к нему. В глазах у девочки стояли слезы, но губы расплывались в улыбке. — Скажи, что ты не шутишь, пожалуйста! — юноша покачал головой, а улыбка Ширли стала еще шире.       Катберт сделала пару шагов к мальчику и замерла в полуметре. Она пристально смотрела ему в глаза, пытаясь прочесть по ним все, что он не успел сказать. Блайт же снова тонул в её бездонном взгляде, тоже улыбаясь. Её слова стали для него глотком воды в пустыне, дождем в жаркую погоду, теплым чаем в холодный вечер.       — Ты тоже мне нравишься, Гилберт Блайт.  Будешь моим рыцарем?