Лестница желаний

      — Ну топай уже, блин, — бурчит Чонгук на своего друга, пока тот неохотно плетется сзади. Парень смотрит на носки своих ботинок, которые теряются среди сухой листвы и еще зеленой, густой травы.       Лес действительно прекрасен осенью. Величественные деревья сбрасывают свои тяжелые мантии, чтобы отдаться в объятья снега и льда. На земле россыпью укладывается пестрый ковер, приятно хрустящий от моих быстрых шагов. Небо затянулось тучами, но они не были свинцовыми. Напротив, бледно-серым полотном закрыли небо, из-за чего на местность падал ровный, холодный свет. Воздух был прохладным из-за приближающейся зимы, и я уже пожалела, что пошла сюда в легкой парке и кедах, когда мой брат и его друзья были одеты куда теплее.       — Ну вот скажи мне, куда мы премся? На улице дубак, мы в какой-то непонятной глуши, а погодка мне совсем не нравится, — бурчит Чимин, все так же лениво шагая за нами.       — Я ведь говорил, каждые 15 лет в самом сердце леса появляется храм, у которого... — мой брат, Чонгук, не успевает договорить, так как Пак перебивает его своим недовольным пыхтением.       — У которого есть лестница, ведущая в башню, способная исполнять желания и бла бла бла... — парирует рыжий, закатывая глаза, — ты серьезно веришь в эти детские сказки? — Чимин остановился, а за ним и мы.       — Но лестница пропускает только тех, чья душа чиста, — подает голос Тэ, который шел все это время со мной, — она должна услышать твою душу и твои желания, — Ким поправляет свою вязаную шапку, невинными глазами глядя на краснеющего Пака.       — Если твои шаги будут громкими, что означает твою чистоту, лестница тебя пропустит, — как-то небрежно бросаю я, фотографируя деревья, — так что будь феечкой, Чимин. — Ребята смеются со мной, пока рыжий недовольно кусает губы.       — Ладно, идем дальше, — Гук поправляет черное пальто, продолжая путь, и я устремляюсь к нему, чтобы показать фото.       Через минут десять мы вышли на открытую местность, удивленно замирая. Перед нами был огромный, слегка разрушенный, храм, полностью сотворенный из льда. У него виднелась, видимо, та самая башня. Даже отсюда чувствовалась мощная сила творения, ведь лёд покрывал всю территорию вокруг. От него веяло холодом не только физически, в целом постройка внушала необъяснимый страх. Побитый купол центральной части тянул свои обломки к самой лестнице, что вела к входу. Слева высокая и тонкая башня прекрасно сохранилась, вытягивая свой шпиль в небо. Справа уже более грубое по виду крыло напоминало хранилище или огромный зал.       — Да ну к черту!? — кричит Чимин, толкая нас и выбиваясь вперед. Его глаза широко раскрыты, а рот то открывается, то закрывается, как у рыбы. Я невольно хмыкаю с этого, ударяя того несильно в плечо.       — Ну что, веришь в мои детские сказки? — ухмыляется Чон, скрещивая руки на груди.       — Да хорош болтать, пошли быстрее, — тараторит Пак, срываясь с места. Чонгук бежит за ним, иногда нелепо поскальзываясь на льду.       — Ты чего, Тэхён? — спрашиваю я, фотографируя храм. Юноша же испуганно смотрит на него, сжимая свой рукав.       — Мне тут не нравится, — тихо отвечает он, смотря себе под ноги, где лёд доползает до травы, на которой он стоит, и заканчивается. — Может не стоит туда идти?       — Да ладно, не переживай, — беззаботно отвечаю я, ведь мне было совершенно все равно на эту лестницу, — посмотрим и уйдем. Хоть знать будем, что не нарики, пошли, — я тяну его за собой за тот самый рукав, убирая телефон в карман.       В кедах холодно, мои щеки уже давно красные, как и шмыгающий нос. Добежав до ступенек, быстро поднимаюсь, таща за собой Кима. Внутри уже, стоя у той самой лестницы желаний, спорят Чимин и Чонгук.       — Чимин, тут есть молитвенный зал, давай отпустим грехи у Бога, не то точно в башню не попадем, — взволнованно говорит брюнет, дергая друга за плечо. Я оглядываюсь и через огромную арку вижу этот зал, у противоположной стены которого стоит внушающих размеров ледяной крест.       — Да пока мы будем ходить туда-сюда, все исчезнет, пойдем быстрее, нас ждут наши желания, — Пак восторжен, как ребенок, тянет нас за собой.       Лестница закрученная, узкой и длинной тропой тянется вверх. Ее ступеньки пошарпаны со всех краев, однако по середине гладкие, словно уже натоптаны человеческой ногой. Голубой лед красиво переплетают белые трещины, из-за чего он похож на дорогой мрамор. Лестница вьется вокруг массивного столба, который напоминает на ощупь рябь воды. Мы начинаем подниматься вверх по ней. Тэхен с любопытством разглядывает стены, пока Чонгук тащит Чимина, ибо у того ну больно скользкие ботинки. Немного пройдя, я с удивлением замечаю, что мои шаги звоном отбиваются от стен, словно я иду на тяжелых шпильках. Я по-детски радуюсь, ведь это означало, что моя душа чиста, как и намерения. У Тэхена тоже был приличный стук подошвы. У моего брата потише, из-за чего тот стал неловко улыбаться и чесать затылок. Однако, пройдя пару ступень, мы поняли, что шаги Чимина не слышно совсем... Остановившись, все настороженно переглянулись, а рыжий начал буквально топать от ярости на месте, однако звука ноль.       — Чимин, идем в молитвенный зал, — хватая друга под руку, Чон взволнованно потащил его за собой, однако тот попротивился.       — Осталось всего ничего! Не думаю, что эта рухлядь заметит это! — закричал Пак, вырываясь из хватки, — ну давай, сволочь, почему не слышно!? — Юноша ругался, злостно стуча ботинками по ступенькам.       В момент всё здание подверглось толчку, из-за чего мы чуть не упали. Кусочки льда стали осыпаться с потолка, а своеобразное землетрясение только набирало обороты. Всё вокруг рушилось, кроме той самой лестницы. Тэхён, будучи астматиком, стал задыхаться от испуга, поэтому сразу осел на ступеньках, держась за горло и тяжело вздыхая. Мои руки дрожали, я села рядом, но ничем не могла помочь. Чонгук, схватив рыжего за шкирку, потащил его в молитвенный зал, однако огромная глыба льда закрыла проход. Отовсюду слышился противный треск разрушающегося льда. А после отдаленный голос отбился эхом от стен:       — Твои намерения не были чисты...       На ребят уже накатила истерика, брат стал пытаться найти выход отсюда, когда тот уже давно был засыпан, пока Пак, свернувшись клубком, ронял горькие слёзы. Мне было страшно, перед глазами начинали плыть силуэты, казалось, что тяжелое дыхание Тэхёна уже гудит внутри меня. Но после мой взгляд метнулся на лестницу, которая всё еще оставалась цела. Я кинулась к ней под крики Гука, который побежал за мной. Но и тут глыба льда закрыла за мной путь.       Я быстро бежала вверх по этой закрученной, холодной лестнице, пока мои кеды громко отбивали шаги о ступеньки. У меня уже звенело в ушах от этого, а картинка перед глазами становилась все мутнее. Наконец-то мне удалось добраться до башни, где я почувствовала невесомость. Яркий свет ударил мне в глаза и я невольно зажмурилась, вытирая слёзы.       — Я хочу, чтобы мы остались целы... — прошептала я прежде, чем полностью потеряла контроль над телом и разумом.

***

      Я резко проснулась, вскакивая с холодной травы. Мы лежали на том пустыре, где, вроде как, стоял храм, но его здесь уже не было. Тэхён сидел, глубоко дыша и держась за грудь. Его глаза были красными, а рот жадно хватал воздух.       — Вы целы? — спросил откуда-то сбоку сиплый голос Чона, на что мы кивнули, — Господь помиловал, — падая назад на траву, прошептал брат, облегченно выдохнув.       А вот Чимин только резко очухался, буквально с воплем и слезами на глазах вскакивая на ноги. Мы все внимательно смотрели на него, пока он пытался проморгаться и прийти в себя. После Пак обернулся, осматривая местность.       — Мы живы.. — вымолвил он, хватаясь за волосы, — вот же чёрт, — юноша сел на корточки, опуская голову, — даже сказки бывают опасными...       — Поэтому следует играть по их правилам, — сказал Чонгук, поднимая того на ноги. Чимин лишь понимающе кивнул в ответ, виновато опуская опухшие глаза.       — Хватит на сегодня приключений, идёмте домой, — Ким натянул свою шапку, ожидающе глядя на нас. Мы быстро вышли на главную тропу. А я всегда оглядывалась назад, пока мы шли в полной тишине. Чаща леса сгущалась, закрывая свои тайны еще на 15 лет. Деревья скидывали свои тяжелые мантии, готовясь к объятьям зимы. Мимо пролетел желтый лист дуба, лаская мою щеку и улетая к все так же серому небу. Действительно, даже сказки могут быть предвестниками смерти. Насколько же громок звон шагов твоей чистой души?