Дом

       – Я сумел их защитить, сенсей.        – Каким-то чудом, балбесина, – голос кота, спрятавшегося под одеялом, звучал гнусавее обычного, но ничего не поделаешь – супруги Фудзивара сейчас спали прямо за стенкой, а доставлять опекунам еще больше беспокойства, разговаривая с «самим собой», Нацумэ не хотел. Токо-сан и без того чуть удар не хватил, когда она увидела его разгромленную комнату – кажется, она решила, что в дом попала молния! – но, к счастью, ничего объяснять ей (и завираться еще больше) мальчику не пришлось: Шигеру-сан ловко переключил внимание жены на разбитые окна, после чего та заторопилась в кладовку, искать старые одеяла, а сам глава семьи молча вручил Нацумэ его футон и мягко, но настойчиво спровадил на первый этаж – отдыхать. Робкая попытка предложить помощь пролетела со свистом, а от еще одного «вя» касательно денег на ремонт опекун отмахнулся, как от назойливой мухи, так что в конце концов, дабы не мешаться под ногами, Нацумэ пришлось последовать совету…       …и вот уже полтора часа лежать без движения, невидящими глазами уставившись в потолок.        – Я смог это сделать, – не обращая внимание на кошачьи колкости, пробормотал мальчик, как будто примеряясь к собственным словам… и ощущая какое-то странное, почти горячее чувство в груди, которого он раньше не испытывал.       Гордость? Облегчение? Радость? Или…       Самоуважение?..       Всю свою жизнь он убегал и прятался. От духов, от людей – разницы никакой, главное – чаще смотреть в пол, чтобы не увидеть лишнего. Он рано научился носить маски, скрывать чувства и вежливо улыбаться. Молчать, даже если хочется поделиться. Молчать, даже если спрашивают. Молчать, даже увидев, как что-то похожее на черную кляксу прицепилось к спине дяди, заставляя его чаще обычного вздыхать и потирать поясницу – отворачиваться, бежать и прятаться, чтобы вечно голодный дух случайно не заинтересовался вкусно пахнущим человечком…       Он… не привязывался. Не пытался стать частью семьи – потому что рано или поздно двери любого дома все равно захлопывались за его спиной. Как бы он ни старался быть «нормальным», духи все равно вторгались в его жизнь – непрошенные, нежеланные! – после чего вновь начинались ссоры и скандалы, вновь приходилось собирать старенький рюкзак и – в который раз!.. – отправляться в очередное путешествие.       …Сказать откровенно, когда супруги Фудзивара предложили ему переехать к ним, он согласился больше от отчаяния. Страх, боль, невыносимое одиночество – все это скрутилось в нем в один огромный колючий клубок, и пары теплых слов оказалось вполне достаточно, чтобы его маска дала трещину, заставив залиться слезами… ух, даже вспоминать неловко. Потом ему, конечно, удалось взять себя в руки, одуматься и вспомнить, какое чудовище эти добрые люди собираются принять в свою семью, так что, переступая через новый порог, Нацумэ готовился к очередной временной остановке… на сколько – на месяц, полтора?..       Кто же знал, что он задержится здесь почти на полгода? Что… пусть даже самому себе в этом было непросто признаться, но – что почувствует себя… принадлежащим этому месту?..       Захочет его защитить?        – Не окажись Кариме таким непроходимым тупицей – он бы слопал тебя как креветочку, и даже не подавился бы, – продолжал распекать его сенсей, – Мне-то, конечно, дела нет, но вот Токо с Шигеру знатно бы расстроились… э-эй, мальчишка! Нацумэ, что ты…        – Спасибо, – и, подтянув вяло сопротивляющуюся тушку поближе, Нацумэ уткнулся лицом в белую шерсть, – Спасибо, Котя-сенсей.        – Вот же ж… Эта несносная Таки на тебя плохо действует.        – Угу.        – И не надумай себе лишнего, я все это делаю только ради Тетради.        – Угу…        – Но… если подумать, сегодня ты и впрямь справился неплохо. Глядишь, лет так через двести и сумеешь достичь хотя бы сотой части моего величия… Эй, щекотно! Щекотно же!        – Пф-ф-ф! – и Нацумэ еще сильнее засмеялся, прижимая к себе извивающегося великого духа, – Люди столько не живут, сенсей…

Конец.