Последние слова

***

Плевать.        Чара заставляет произносить это слово после каждого убийства. После каждого уровня, после каждой распавшейся души. После каждого перезапуска.       Плеватьплеватьплеватьплеватьплеватьплевать       И он начинает верить в это слово. Оно становится его щитом от воспоминаний, которые бьют сильнее, чем щупальца Найтмера, в тот, первый раз, от невыносимого «С-санс? Ч-что ты делаешь?» и от вопроса насмешливого Даста — «какого тебе было, когда ты раздавил его, а?». Ему плевать, но он до сих пор не уверен, кто это говорит. Чара или же он, Санс? Он не знает и ему страшно. Ему страшно, что «он» — это уже не «он», а кто-то другой. Найтмер это знает, но молчит. Эррор тоже знает (правая рука лорда Кошмаров как никак). И Даст, и Хоррор… Все они знают, что ему плевать и все знают, что от этого короткого грубого слова ему иногда становится страшно. И они все молчат. Убить.       Убить — вот что ему говорила Чара. «Убей или будь убитым» — своеобразная заповедь, смысл существования и он охотно принял этот смысл. Он им жил. Живёт, точнее. И всегда будет жить.       Даст, как всегда, в насмешку спрашивает: — А что ты сделаешь, если тебе прикажут убить самого себя? — тут даже Хоррор перестал рубить изуродованный труп. А Киллер застыл. Застыл как статуя, как изваяние. Он не знал, что ответить. Эррор заметил и пришёл ему на помощь. — Оставьте убийцу в покое, — посоветовал он и они отстали. А Киллер (или всё-таки Санс? А может, Чара?) до сих пор не может выкинуть этот вопрос из головы. Чёртов Даст, чёртова Чара, чёртова душа… Душа       Душа иногда не повинуется ему и становится «нормальной», той, которой была прежде, и на него волной накатывают воспоминания, сожаления, боль и вся та мерзость, что НОРМАЛЬНЫЕ существа называют «эмоциями». Обычно это происходит ночью и он просыпается с криком ужаса каждый раз. Сосед по комнате давно привык; он просто садится рядом и пристально смотрит в пустые глазницы. Насмешливо, как всегда, спрашивает: «опять кошмар, м?» и получает в ответ сиплое: «д-да». Киллер успокаивается, словно кто-то сделал «магический щелчок» и эмоции снова пропадают. Даст улавливает эту тонкую перемену в нём и оставляет в покое. Инструмент       Чара так назвала его в сто пятьдесят шестой перезапуск. Он удивился и спросил у неё, что она хочет этим сказать. Девчонка… Нет. Демон. Самый настоящий демон со смехом ответила: «то и хочу, мой милый. Ты инструмент».       Киллеру нравится быть инструментом. Когда он «инструмент» ему не больно. Дурацкие глупые вопросы, мерзкие и причиняющие боль эмоции — всё пропадает. Он становится тем, кого надо направлять, кем надо УПРАВЛЯТЬ, чтобы он начал работать правильно и он чертовски благодарен Найтмеру за частые приказы, когда Киллер становится пустым инструментом.       Он продолжает бить мёртвого монстра (человека.?). Даст устало, совсем не насмешливо, спрашивает: — Тебе нравится, когда тебя используют?       Хоррор настороженно смотрит на Киллера и тихо просит, сжав руку на плече: — Лучше не трогай его, пока кости целы.       Киллер оставляет труп в покое и выпрямляется, небрежно сунув нож в карман шорт: — Мне нравится быть инструментом — говорит он с обычной своей пустой улыбкой. Хоррор по прежнему настороже, а Даст, кажется, даже не удивлён. Он лишь устало вздыхает, сбрасывая руку Хоррора, и уходит, сказав на прощание: — Ты безнадёжен, Санс. Чара промыла тебе мозги.       Киллер поражается тому, что его назвали по имени. По настоящему имени. Его чертовски давно не называли так. Санс… Какое… интересное имя. С-а-н-с. Такое лёгкое и запоминающееся. Санс… Он несколько раз проговорил вслух, словно пробуя каждую букву на несуществующем языке. Хоррор уходит вслед за Дастом, но Киллер слышит, как он бормочет тихое «сумасшедший». А сам-то. Эмоции       Киллер ненавидит эмоции. Он любит быть монстром, чудовищем, инструментом, но никак не существом с чувствами. Они его пугают. Он их боится и поэтому ненавидит, но ему интересно наблюдать за теми, кому эта мерзость не кажется таковой. Найтмер зол на всех и вся, Эррор раздражён, но иногда после особенно жестокого уничтожения какой-нибудь вселенной удивительно спокоен и даже шутит, с Даста, кажется, никогда не слезет безумная улыбка, Хоррор ленится, но всегда настороже. Вдруг босс сочтёт его бесполезным и прикажет Эррору убить его? Киллер знает все их эмоции на зубок и задаётся вопросом, как им не мерзко? Отвечает сосед по комнате: — Мы живые, приятель, — говорит Даст, добавив: — Но ты у нас продукт промывки мозгов человеческого отродья, инструмент, как ты себя называешь. Вряд-ли ты поймёшь. Живые…       Его пугает это слово. От него тянет чем-то нездоровым, чем-то страшным и опасным. Как от Хоррора. Он спрашивает, можно ли считать Хоррора живым? Тот со смешком говорит, что давно мёртв, да только кто его мнения спрашивал? но почему-то до сих пор не рассыпался. Хоррор называет себя живым мертвецом и это чистая правда. Киллер задумывается, является ли он живым мертвецом? И приходит к выводу, что нет. Он давно мёртв как внутри, так и снаружи. Мертв…

ʚɯdǝ̤w qdǝuǝɯ…ʚɯdǝ̤w нО

— Последние слова? — Рипер касается кончиком косы его плеча. Киллер хрипло смеётся, из глазниц одновременно текут слёзы и ненависть. Ему больно. Очень больно. Слёзы стоят комом в горле, он задыхается, но ненависть с силой выталкивает их, обжигая полые позвонки болью. Но он не скажет Смерти. Он уверен, Рипер прекрасно знает. Интересно, чтобы сказал Найтмер… — Какая честь. Мне позволяет сказать последнее слово сама Смерть. Я б на колени упал, да только двигаться не могу, — говорит он, прижав руку с страшной ране на груди. Чёртов Кросс с его чёртовым мечом… — Не выводи меня из себя, Киллер, — Рипер сильнее надавил на косу, пригвоздив его тело к дереву, на которое он опирался. — Из-за твоей мании к убийствам у меня в два раза больше работы, чем я хотел бы. Когда я заберу твою душу, её станет на одну треть меньше, поэтому я позволю сказать тебе что-нибудь перед концом. Это всё? — Нет… Есть парочка слов, — Киллер закашлялся, его трясло от предсмертной лихорадки. Он собрался с духом и пустым голосом, смотря куда-то над плечом Рипера, сказал: — Хах… Кажется, это всё, а?.. Я пойду к Гриллби. Папайрус, тебе что-нибудь нужно? — перед тем, как погрузиться в пустоту, он услышал тихий голос Рипера: — Для чего всё это, Киллер? — он хотел ему ответить, но наполовину превратится в прах, осталась только верхняя часть черепа, а потом…

Передавай привет Дасту. Уверен, вы скоро встретитесь.