Рукотворный рай

Где вина — там нечего искать. Город мертв, и в этом постоянство. В этом гул тревожного гудка Из окна, из трубки, из пространства. (с)

Посреди безжизненной пустыни, на выжженной солнечной радиацией земле возвышался гигантский город под черным, будто обсидиановым, куполом. Один из множества схожих, повторяющихся словно зеркальные отражения друг друга. Город был поглощен тишиной, такой тяжелой и непроницаемой, что до нее, казалось, можно было дотронуться, едва протянув руку. Лишь изредка прерывалась она тихим жужжанием машин, которые теперь тысячелетия могли работать сами по себе. Доведенные до совершенства, они заменили людей, выполняя за них всю работу. Черная тень небольших размеров бесшумно скользнула по привычной дороге между трубами, ковром устилавшими улицу, по которым раньше все необходимое для жизни доставлялось в дома людей. Постепенно закрывшись в своих жилищах, ставших теперь целыми мирами, среди тонн поражающей воображение своими возможностями техники, которая исполняла любые прихоти владельца, люди абсолютно отгородились от внешнего мира. Многое стало ненужным: общение вживую заменили разговоры по сети, забота о природе перестала волновать человечество и медленно сошла на нет; домашние любимцы, которых люди стали выращивать в электронном варианте, напрочь вытеснили своих несовершенных живых конкурентов… Многое из того, что эта тень и представить себе не могла, исчезло. Кот, почти котенок, сверкнув в полумраке ярко-зелеными глазами, свернул в небольшой переулок, в конце которого находился дом единственного человека, подкармливающего его. Это был старик, живший в полном одиночестве. Каждый день он оставлял в металлической миске перед дверью немного еды, зная, что скоро придет к нему пушистый гость. Однако, уже третий день миска оказывалась пустой. Старик умер, не оставив после себя ничего, кроме ветхого, но продолжающего выполнять бытовые обязанности робота, который не обращал никакого внимания на холодное тело хозяина, навсегда замершее в своем кресле. С его смертью исчезло последнее место, где бродячий кот мог найти еду, а значит, и ему жить осталось совсем немного. Обнюхав пустую, ставшую уже ненужной железную миску, кот замер, глядя на темное строение перед ним с чем-то похожим на обреченность во взгляде. Мимо него на некотором расстоянии от земли пролетел робот, в полумраке города от него исходило тусклое, голубое свечение. Вокруг не осталось ничего органического, лишь невероятные изобретения, заменившие саму жизнь. С самого рождения кот не видел ничего кроме этих темных стен, труб, слабого свечения и непонятной техники. Для него никогда не существовало другой жизни, жизни за пределами города, но даже за нее – не жизнь, а скорее существование – он боролся, как мог. Но вот и эта борьба подошла к концу. Вскоре уже ничто живое не потревожит кладбищенский покой здешних мест, не нарушит этой мертвой тишины. Последний вздох испускает одинокое животное, последний раз смотрят на мир эти изумрудно-зеленые глаза, угасая во тьме безжизненного города. А глубоко под тоннами железа, в рукотворном рае, созданном человеком и только им, все глуше, тише и реже бьется, навсегда замирая, сердце последнего из людей – виновников собственной трагедии…