Месть Наруто

Вот уже третью неделю в Конохе стояла неимоверная жара. В стране Огня и так-то зачастую довольно жарко, но в эти дни температура побила все рекорды. Да ещё и народу в преддверии экзаменов понаехало. В этом году Хокаге решил в качестве эксперимента провести экзамены на генина и на чунина одновременно, отчего народ слетелся в город, как мухи на… да, не самая подходящая ассоциация. Впрочем, Коноха прогнила настолько, что мало отличается от субстанции, на которую так любят слетаться мухи. Вот уже три недели, как оперативник АНБУ с позывным Мышь в наказание за небольшую ошибку на миссии был отправлен следить за джинчурики. Это была далеко не первая миссия такого плана для Мыши. За Узумаки Наруто следили с первого дня выпуска (ну, как выпуска — пацана просто вышвырнули на улицу в его пятый день рождения) из детского дома и Мышь прекрасно знал, как нелегко живётся этому жизнерадостному пацанёнку. Пожалуй, он был единственным во всей Конохе, кто хоть немного сочувствовал джинчурики. Нападение Лиса на деревню никак не сказалось на молодом шиноби, ведь никто из его друзей и близких в тот роковой день не пострадал, поэтому он мог трезво смотреть на ситуацию с Наруто и понимал, что ребёнок не является тем самым биджуу, а всего лишь сосуд для его удержания. Вместе с тем он понимал, сколь грозный и опасный шиноби может вырасти из этого пацана и как полезно такое оружие для Конохи, поэтому, несмотря на некоторое сочувствие к мальчику, он почти ничего не предпринимал, чтобы как-то помочь ему в его нелёгкой судьбе. Всё, что позволял себе Мышь в плане помощи Наруто — это прерывать измывательства над ребёнком чуть раньше, чем того требовало руководство деревни и иногда оставлять ему еду под видом недоеденных обедов или потерянных талонов в Ичираку-рамен. Вот уже месяц, как мальчишка мотался по деревне и готовил какой-то грандиозный розыгрыш. Руководство деревни прекрасно знало, что мальчик падок на весёлые шутки и позволяло ему воплощать их в жизнь, ведь, как они считали, таким образом мальчик выпускал свой гнев на жителей Конохи и сохранялся некоторый баланс в характере джинчурики, не позволяя тому перейти к тотальной ненависти. Ну, а жители… ничего, потерпят, зато в следующий раз будут мутузить пацана ещё сильнее, тем самым расшатывая его психику и пробуждая запечатанного хвостатого зверя. Но, кажется, подготовка невероятной по масштабам шалости подошла к концу и подошло время финального акта. Мальчик уселся в самом центре главной площади Конохи перед административным зданием и посмотрел на него со своей обычной весёлой улыбкой, которая в этот раз показалась Мыши какой-то кровожадной. — Эх, похоже, придётся его прервать, — пробормотал себе под нос Мышь, — немного неудачное время он подобрал для своего розыгрыша, слишком много посторонних в деревне. Оперативник АНБУ уже собирался сорваться в шуншин, чтобы появиться поближе к своей цели и, ухватив пацана за ухо, оттащить его куда-нибудь в сторону, но не успел. Миг… и вокруг пацана формируется едва заметный прозрачный купол на основе фуин. Ещё миг… и такой же купол накрывает всю Коноху, запирая в себе всех жителей и гостей скрытой деревни шиноби. «Удивительно» — проносится мысль в голове Мыши, — «кровь Узумаки таки проснулась в пацане и он умудрился в тайне от следящих за ним АНБУ изучить искусство фуиндзюцу». Вот только сейчас не время восторгаться талантами пацана и размышлять на тему, как он умудрился скрыть эти таланты от АНБУ. Надо прервать джинчурики, иначе от его шуточки может пострадать репутация Конохи. Мышь сорвался с места и попытался преодолеть появившийся вокруг Узумаки барьер, но не смог нанести никакого видимого урона едва заметной преграде. То же самое попытались сделать и другие, оперативно среагировавшие шиноби, кто-то даже попробовал пробиться из-под земли, но всё было тщетно. Тем временем мальчик в барьере сложил ряд ручных печатей и ударил ладонями по земле, отчего людей рядом с барьером разметало в стороны, как пушинки, образуя достаточно обширное свободное пространство вокруг Узумаки. — Все ли меня видят? — встав на ноги, громко спросил Наруто, при этом его голос был явно усилен какой-то техникой. — Все ли меня слышат? — В ответ в его адрес понеслись проклятия и оскорбления. — Буду считать это за положительный ответ. И да, ТИХО! — гаркнул он, одновременно активируя очередную технику, не позволяющую окружающим издавать какие-либо звуки. — Вам, твари, слова не давали! Мальчик сделал несколько шагов в стороны и прокашлялся, собираясь толкнуть какую-то речь. За это время к барьеру подтянулись Хокаге со старейшинами и Дайме страны Огня со свитой. — Сегодня здесь состоится финальное заседание суда над Конохой и её жителями. Я, Узумаки Наруто, последний представитель старшей ветви великой Узумаки ичизоку, выступлю в роли прокурора, судьи и ПАЛАЧА! Нет, вы не ослышались. И да, я имею на это право. Многие из старшего поколения шиноби знают, что ещё до основания Конохи существовала деревня Водоворота, в которой и обитали мои предки Узумаки. Именно мои предки помогли Сенджу и Учиха создать Коноху, выделив громадные деньги и предоставив множество своих мастеров фуиндзюцу для организации защитной системы будущей деревни. А двадцать лет назад Водоворот потребовал от Конохи возврата долга в виде военной помощи. Помощи от Конохи мой клан так и не дождался, зато получил кунай в спину, ведь именно Третий Хокаге Сарутоби Хирузен стоял за организацией нападения трёх деревень на Водоворот. — Да, старик, — Наруто взглянул в глаза поджавшему губы и недовольно смотрящему на него Хокаге, — я добрался до ТОГО САМОГО хранилища с документами. Так вот, Хирузен рассчитывал не только избавиться от долга, но и прибрать к своим загребущим ручонкам все тайны моего клана. Не вышло! — оскалился Наруто. — Водоворот пал, но часть Узумаки выжило и пришли требовать у Конохи своё. Моя мать, Узумаки Кушина, не доверяла Хирузену, а благодаря распискам первого Хокаге имела грандиозное влияние в Конохе. Она, как и я была джинчурики, поэтому не могла самолично занять пост Хокаге — ей бы этого не позволили не только жители Конохи, но и другие деревни. Именно поэтому она и продавила на место Хокаге моего отца, Намиказе Минато. — Да-да, я сын четвёртого Хокаге. К сожалению, из-за действий одного выродка из Учих Кьюби вырвался на свободу и уничтожил не только часть Конохи, но и остатки моего клана. Когда мой отец запечатывал в меня Лиса, то тем самым он спасал не только Коноху, но и меня, ведь будь я простым ребёнком, меня бы придавили в колыбели и забыли о моём существовании — а кому нужен потомок кредиторов? А вот убить джинчурики просто так уже не получится, ведь в этом случае девятихвостый демон-Лис вырвется на свободу, а перезапечатать его будет не в кого, ведь далеко не всякий подходит для этого да и специалистов по запечатыванию такого класса, как Узумаки, у Конохи не было. Сейчас бы Лиса смогли перезапечатать, но всех устраивал дурачок-джинчурики, поэтому никто ничего не стал менять. Мда… — Да, мрази, — он окинул взглядом жителей Конохи, — вы называли меня демоном и ненавидели за то, что я джинчурики, но на самом деле именно я являюсь живой клеткой для Кьюби и именно я являюсь единственной преградой между вами и демоном. И вместо того, чтобы защищать меня любой ценой, вы регулярно стремились меня убить за то, чего я не делал. Молодцы! Впрочем, в этом тоже виноват Хирузен со старейшинами, которые хотели вырастить из меня оружие деревни. А оружие должно быть тупое, контролируемое и сильное, каковым я и притворялся. — Если кто-то думает, что я единственная жертва Хирузена с его друзьями, то спешу вас разочаровать. — Ухмыльнулся мальчишка. — Обладая знаниями моей матери я смог пробраться в одно из самых секретных и охраняемых хранилищ данных Конохи и, порывшись там накопал столько грязи на Хирузена, что вы и сами бы его с радостью четвертовали. Собственно, именно он подставил Сенджу Тобираму, из-за чего тот погиб, именно он отдавал приказы отправлять всех Сенджу на самоубийственные миссии, благодаря чему от великого клана осталась лишь морально сломленная женщина. Именно Хирузен приказал Учиха Итачи вырезать весь клан Учиха из-за того, что те готовили переворот по его свержению. Вот только переворот они готовили не от того, что зажрались, а потому что Хирузен планомерно лишал их прав и унижал этот клан. Следующими на очереди были Хъюги, но с ними план дал небольшую осечку и Хизаши предпочёл пожертвовать собой, чтобы спасти клан. — Увы, но доказательств у меня нет. С моими знаниями и способностями у меня не получилось извлечь из того хранилища даже копии документов. Но мне откровенно плевать верите вы мне или нет. Вы позволили Хирузену всё это творить, поэтому сдохнете вместе с ним. — Вы ведь понимаете, что четвёртый Хокаге и принцесса великого клана, в должниках у которого ходит вся Коноха, не могли быть нищими. А я с самого рождения живу впроголодь в разваливающейся на глазах хибаре, да ещё и регулярно подвергаюсь гонениям со стороны всех окружающих и лишь «добрый» дедушка Хокаге иногда проявляет к сироте внимание и ласку. Шикарная схема для формирования контролирующих уз. И она могла бы сработать, но… — Моя мать смогла сделать гораздо больше, чем отец — она запечатала в меня свою собственную личность и душу. С самого рождения она обучала меня, заодно налаживая контакт с Кьюби. Именно благодаря ей я не сошел с ума и смог подготовить для Конохи погребальную ловушку. Не пытайтесь взломать барьер, его подпитывает САМ Шинигами-сама, с которым у моей семьи был подписан контракт. — К сожалению, столь интенсивное обучение и тренировки пагубно сказались на моём теле и жить мне осталось не более года, но я решил с этим не затягивать и напоследок громко хлопну дверью, уничтожив эту насквозь прогнившую деревню, Коноху, и всех её жителей. Сегодня я исполню мечту всех жителей Конохи — убью себя. Правда есть один нюансик, тем самым я выпущу порезвиться в Коноху Кьюби, девятихвостого демона-Лиса. В обмен на мою жертву Шинигами-сама вернёт Кьюби его половину, отобранную моим отцом, и дополнительно усилит его на некоторое время, достаточное для тотальной зачистки Конохи. — Гостям Конохи, если они не будут препятствовать Кьюби, ничего не угрожает. Смотрите на предстоящее шоу и наслаждайтесь, а потом расскажите всем, что здесь случилось. Парень ненадолго замолчал, собираясь с мыслями и решаясь на последнее в его жизни действие. Он презрительным взглядом окинул беснующуюся за пределами барьера толпу, пытающегося что-то сказать Хирузена, беспорядочно мечущихся шиноби, которые продолжали бесплодные попытки прорвать барьер Шинигами. На его лице появилась грустная улыбка безумно уставшего человека… — Ну что же, пора… С этими словами он расстелил на брусчатке красивый, изукрашенный витиеватой вышивкой, коврик, на который уселся в ритуальной позе для сэппуку. Мальчик неспешно снял свою знаменитую на всю Коноху оранжевую куртку, а затем и серую футболку, оголяя жилистый, покрытый многочисленными шрамами, торс. Из складок куртки он всё так же неспешно достал красивый кусунгобу — ритуальный нож для самоубийства. Ещё целую минуту он, не обращая внимания на, замершую по ту сторону барьера, толпу созерцал узоры на ножнах клинка, после чего решительно оголил его и воткнул себе в живот, разрезая его с права налево. Люди буквально затаили дыхание, наблюдая за самоубийством этого ребёнка. В следующий миг тело мальчика буквально вспыхнуло оранжевой чакрой демона-Лиса и из этого места вырвался всепожирающий огненный шторм, именуемый Кьюби. Малый барьер, до сих пор защищавший Наруто от окружающих, лопнул, выпуская в деревню саму Смерть в обличии гигантского Лиса. Следующие сутки Кьюби неспешно и тщательно истреблял всех обитателей Конохи, которых пометил сам Шинигами, так что шансов спрятаться не было ни у кого. Немногие гости, решившиеся, попытаться остановить хвостатого чакрозверя, так же пали от его лап и хвостов. По окончании казни Конохи внешний барьер лопнул, выпуская запуганных гостей бывшей деревни, Скрытой в Листве. Многие из этих несчастных сошли с ума или же поседели от ужаса, но все они исполнили последнюю волю Узумаки Наруто, рассказав миру о судьбе Конохи.