Прыжок в небеса

      Бело-голубой борт накренился и быстро набирал высоту. Вопреки правилам безопасности Изабель попросила пилота не закрывать дверь; одуревший ветер носился по всему пространству, застыв в цикле, бьющим в уши с трепыхающейся в такт юбкой. Отец не одобрял ее любви к полетам с дверью нараспашку, но что мог увидеть в этом человек, давно спящий в бронежилете, кроме вопиющей опасности? Ироничным было то, что когда-то в детстве он, держа ее крепко за руку, сам попросил пилота не закрывать дверь. И тем не менее каждый раз в этой мысли проскальзывала легкая горечь, словно она чувствовала вину, за то, что она любила, но холодный воздух окутывал разум пеленой, заставляя увязнуть в нем любым мыслям.       Из-за высоты из легких выбивало воздух и к горлу подступал кашель, напоминая о давней болезни. Изабель присела на покрытие и свесила ноги за борт; По конечностям пробежала приятная волна расслабления, почти заглушившая ещё более сильные потоки ветра извне.       Боец, сидевший рядом с мешком, даже не кинул взгляда на девушку, потряхиваясь в такт кораблю. Роберт был явно не в духе. Его изначально не порадовало то, что придется фактически живого человека перевозить под видом трупа. Он находил часть решений Изабель излишне параноидальными, даже при том, что она как-то призналась, что не доверяет большей части К-сек.       В действительности, этот солдат был ей даже чуть ближе чем боевой товарищ; Он был одним из первых людей с кем она заговорила, когда все-таки упросила взять отца с собой на военную базу, а не в офис (Тогда Крюгер вызвал свой личный отряд и лучших претендентов в него, совмещая приятное с полезным). Какое-то время она подозревала, что его улыбчивость ей в тот день была лишь вложением в его дальнейшую карьеру, но даже если это было и так, впоследствии ему стало действительно приятно с ней работать. Из горла вырвался легкий хрип, но вид и ощущения стоили того свежего воздуха, застилавшего своей многометровой толщей низкие здания — в нем даже режущие до слез неоновые вывески смотрелись гармонично. Ощущение высоты и полета было одним из тех, которому тяжело найти аналог, и был ли смысл его искать? Вибрация от крутящихся лопастей приятно отозвалась по всему телу, а ветер наконец остудил её слегка вспотевшее тело от беготни.       До этого смотрев на горы и невольно на небоскребы, перекрывавшие своими верхушками часть обзора, она опустила взгляд, мазнув им по стройке вдалеке и уставилась к себе под ноги, громко хрустнув шеей.       Спустя минуту Изабель слегка раздосадовано оторвала взгляд и под, ощутив первый дискомфорт от полета: бедные кварталы никак не заканчивались, словно ободранные домики-коробки делились как клетки — даже реклама жалостливо смотрела своими неоновыми надписями и тосковала от того, что все вокруг начало повторяться.       Вдруг свежайший воздух резко пахнул гарью, Изабель от неожиданности закашлялась и рефлекторно повернула голову против направления ветра и вниз, заметив небольшой взорвавшийся дрон внизу. И мелькнувшую в неприметной двери знакомую фигуру. Быть может он ей уже начал мерещиться или это был действительно был бегущий… Все равно на взрыв должны были среагировать и проверить.       — Роберт, — неожиданно для самой себя она позвала бойца.       Он повернул голову и спросил:       — Ты передумала насчет старика?       — Нет, я насчет другого, — спокойно ответила Изабель, — Можешь поискать информацию про одного человека?       Роберт внимательно смотрел на неё и ждал, пока она начнет говорить дальше.       — Точно известно только имя — Икар. Бегущий. На вид примерно 20-25 лет, — Роберт утвердительно кивнул, — И, пожалуйста, не упоминай нигде, что это моя просьба, — девушка слегка сникла и переместила взгляд обратно во вне.       Парень встал, окончательно оторвав взгляд от лежащего мешка напротив, и подошел поближе к девушке.       — А как ты о нем узнала?       Девушка подтянула ноги и села рядом с бойцом, который стянул шлем, обнажая бледно-рыжие волосы.       — Помнишь, когда нас перед логовом выдернули из-за взрыва стройки Ананси? На ней ещё мы видели бегущего, за которым я сорвалась, оставив на тебя командование, — Роберт практически машинально кивнул, — Благодаря его передатчику отследили логово, но… я услышала один диалог, этот «Икар» похоже достаточно близок старику, да и по его словам это не он разрушил башню, а метнулся туда за кем-то, — Роберт удивленно слегка приподнял брови и спросил, — А почему ты не доверяешь это отделу, это же практически напрямую касается их поимки?        Изабель выдохнула и слегка горьковато усмехнулась.       — Если отец узнает об этом он всеми правдами и неправдами уберет меня с поля боя.       Я немного говорила с этим бегущим, он явно понял, что к чему и теперь у них со мной личные счеты. За ним должны были прийти, а я заперла его в трансформаторной будке и улетела на штурм, отправив за ним солдат, — по лицу Роберта читалось, что сейчас он сам придушит Изабель вместо бегущего.       — Предвещая твой вопрос, если мы его поймаем, мы наверняка схватим ещё множество его друзей.       Роберт явно не поверил в её слова и продолжал буравить девушку взглядом.       — Признаю, я сглупила, это была секундная слабость… — прямо сказала девушка.       Роберт потер глаза и вновь обратился к девушке:       — Просто скажи мне, как так могло получится, что ты просто оставила бегущего, Изабель?       — Я задаю себе тот же вопрос, поверь.       — Надеюсь, они не поняли, с кем имеют дело?       — Не должны, — сказала девушка уставившись наружу.       Серые унылые коробки исчезли, словно уперлись в невидимый барьер — многополосную дорогу, со всех сторон обрамленную яркими вывесками. За ними стали появляться более высокие и аккуратные дома с ресторанчиками на крышах и сотни дорог, ведущих вглубь и пронизывающих город словно капилляры. Высота домов все росла и росла, на небоскребах замаячили посадочные площадки, ярко мигавшие оранжевыми огнями. Вертолет поднабрал высоту, отчего воздух похолодел, вызывая приступы легкого кашля у Изабель; Судно слегка вильнуло в сторону, заходя на посадку и начало плавно опускаться вниз. На площадке маячили головы немногочисленных солдат, среди которых ярко выделялись неприкрытые шлемом темные волосы.       — Роберт… будь на связи. Хорошо?       — Как прикажешь, — немного издевательским тоном ответил своей начальнице боец.       Подобной фамильярности не позволялось больше ни одному человеку в Крюгер-сек.       Лицо Крюгера было подернуто мягкой улыбкой, даже несмотря на то, что он видел распахнутую дверь вертолета издалека. Изабель уже хотела спрыгнуть на землю, но решила не портить начало встречи, дождавшись, пока вертолет приземлится полностью. Видя присутствие одних лишь телохранителей, Изабель не постеснялась по-ребячески обнять Габриэля, который слегка охнул от того, что дочь будучи уже не маленькой девочкой стиснула его сильнее, чем обычно, но улыбнулся и сказал:       — Рад тебя видеть, — сказал он и обнял её в ответ, — Поздравляю с победой.       — Я тоже рада. Секунду, — девушка быстро, но мягко отстранилась и негромко попросила Роберта распорядится со старикашкой и проверить нашли ли что в вещдоках.       — Идем. Джоанна, наверное, уже волнуется.       — У тебя были насчет этого сомнения?       Изабель пошла быстрым шагом за ним, из-за чего, когда она вошла в помещение, Габриэль ещё успел увильнуть в сторону, а Изабель чуть не налетела на мать, идущую на встречу. Габриэль на секунду изменился в лице, а Изабель, сориентировавшись, приобняла её.       — Джоанна… Ты же сказала, что будешь ждать нас дома, — спокойно сказал Габриэль.       — Я не знала, что ты умолчал подобное событие, и ты посмел даже не переспросить меня, точно ли я этого хочу? — мать строгим голосом высказала претензию и взяла его под руку. Джоанна была наполовину итальянкой по крови, отчего резкость в голосе слышалась достаточно часто.       Начавшуюся строиться идиллию разрушила настойчивая вибрация мобильного отца и тот кинув быстрый взгляд на него быстро отлучился на разговор, чем расстроил и без того недовольную Джоанну, которая поджала губы и перевела взгляд на дочь. В один момент ей показалось, что на белоснежной куртке сыграло отражение глянцевых поверхностей, но присмотревшись вскинула брови и тут же затараторила:       — Изабель… На твоей куртке кровь?! Габриэль, я достану всех чертей из ада и спущу их на тебя… — дальнейший монолог Изабель не слушала, округлив глаза и начав осматривать себя. Она не помнила, чтобы ей приходился удар такой силы. Небольшое пятно в районе чуть ниже груди действительно было; в памяти резко всплыла драка с бегущим и то, что его лицо было в крови. Изабель опомнилась и постаралась успокоить мать, кричащую в сторону отца:       — Это… не моя кровь. Я цела, — взгляд Джоанны моментально уставился на дочь, Изабель незаметно натянула на запястья рукава на случай, если там остались следы от хватки бегущего. Изабель отнюдь не радовала реакция матери, если резковатые фразы и замечания были обыденностью, то откровенный крик она слышала редко.       По выражению лица Джоанны было совершенно непонятно, успокоил её этот факт или разволновал ещё больше. Габриэль все ещё с кем-то говорил. Изабель мысленно сделала ставку на Элизию.       Мать хотела что-то сказать, но (совершенно не неожиданно, поскольку голос леди Крюгер был слышен всей округе, а Роберт был неподалеку и отправил первого попавшегося бойца ей на выручку) неожиданно вынырнул боец из одного из входов и передал доклад. Изабель виновато улыбнулась и скользнула в его сторону, тихо отдавая распоряжения бойцу, краем глаза следя за реакцией матери, и в нужный момент сказала тому, что скоро придет.       Джоанна перевела взгляд с мужа на дочь и обратно, выдохнула и подойдя к дочери, сказала:       — Понимаю, что у вас обоих много дел. Постарайся разобраться поскорее, не хочется переносить надолго наш ужин, — с театральным страданием произнесла она; её тембр вернулся в прежний предел до 60 децебил, она приподняла руку словно хотела коснуться её лица, но замерла и ограничилась лишь пристальным осмотром её лица на предмет ссадин; — Не смей пренебрегать медицинской помощью, — четко отделяя слова произнесла она, — И я все ещё не одобряю твое участие в сражениях, — на последней фразе её голос странно сорвался, а руки дернулись.       Виноватая улыбка стала ещё более натянутой, а взгляд устремился в пол. Этот захват прошел намного легче большей части всех миссий, в которых она участвовала, на ней даже толком синяков не было. То, что высмотрела Джоанна было обыденным явлением — Изабель по своей сути всегда имела мелкие ранки, заживающие в тот же день, которые в большинстве своем появлялись в тренировочных спаррингах с Робертом.       Габриэль наконец направился к семье, но застал уже лишь Джоанну, передавшую ему, что дочь скоро вернется, вместе со всем, что она думает (эхо Изабель слышала до тех пор, пока они не дошли до первой герметичной двери).       Тем временем Изабель уже поднялась на этаж с офисами — боец говорил о важной находке в вещах старикашки. По дороге она попросила Роберта подойти, а сама без каких-либо прелюдий попросила показать записи, о которой говорилось в докладе.       Если бы контейнер с вещдоками не стоял бы на столе, она была бы уверена, что выронила бы его.       Она остановила запись и перемотала: «тебя… Как зовут?»       «Икар»       «Попался» — её глаза вспыхнули искрами. «Три-ноль, мой дорогой»       Решив не привлекать внимания¸ она не стала перематывать запись ещё раз.       На носителях были лишь первые разговоры, но они явно не соответствовали количеству бегущих. Больше знакомых имен не было.       — Отправьте копии ко мне, — произнесла она и крутанувшись на 180 градусов обратилась к Роберту, которого узнала по шагам, — заключенный очнулся? — услышав приглушенное сухое «да», пулей вылетела в коридор, где чуть не столкнулась с зачем-то пришедшим сюда Габриэлем.       — Мне казалось ты ушел по делам, — что-то в её груди екнуло. Она помнила, что именно он просил взять старикашку живым. И сейчас он шел по направлению от изоляционного блока.       «С чего ему лично разговаривать с пленным?»       — Я пришел за тобой. Ты убежала, не дослушав, — возможно, с её догадками играла паранойя, но списывать со счетов это чувство не стоило.       Двинувшись к выходу с отцом, она тихо спросила у Роберта:       — Где был мой отец?       — Он шел за вами, мэм, — как бы невзначай мотнув головой из стороны в сторону.       «Значит я все же была права» — подумала она, судорожно дернув бровью и тихо пробубнив «спасибо». Изабель поманила его за собой и незаметно шепнула ему «проследи за старикашкой».       «Уже вторая порция странностей после Элизии, которую он прикрывает невесть чем», — мысленно фыркнула девушка.       Изабель, задумавшись, едва не отстала от отца.

***

      Оказавшись в родных стенах Изабель уже забыла о большей части произошедшего, едва не сев за стол в не только пыльной одежде, но мать, дернув бровью, быстро напомнила ей о реальности. Девушка виновато улыбнулась, пробубнив извинения, и машинально поднялась в свою комнату. Наугад вытащив из шкафа рубашку, она быстро застегнула её хрустящие чистые края на пуговицы. Строгая клетка смотрелась непривычно, но была всяко приятнее полностью белого костюма, без куртки напоминавшего больничную робу.       Начало ужина проходило оживленно, но было ли лучше молчание оставалось вопросом без четкого ответа. Джоанна была ярким примером того типа людей, характер которых менялся в зависимости от того, с кем она говорила. И было неизвестно, была Джоанна настоящей в семье или же это было ещё одно её отражение, но в кругу семьи её характер диаметрально менялся. Обычно Джоанна с упоением рассказывала различные мелочные истории или придуманные ею сюжеты сказок. Перед ужином она подолгу перелистывала список музыки, думая которая будет подходить под атмосферу и нравиться всем, позднее подолгу наслаждаясь своим выбором, что она и озвучивала. Джоанна вообще любила озвучивать все свои мысли (в кругу семьи, конечно). Временами она говорила на итальянском, что вместе с музыкой создавало неповторимую атмосферу. Даже если переплетение английского и итальянского языков превращалось в абсолютно непереводимую смесь. Иногда Изабель казалось, что это вовсе не она рассказывает сказки, а её многочисленные маски переговариваются между собой.       В практически полной тишине коридора было слышно, как диктор зачитывала новости. Раздраженный монолог Джоанны тоже был отлично слышен: она была недовольна тем, что Габриэль не смог вовремя уладить дела и теперь Элизия вытянет из этой ситуации максимум выгоды, повесив всех собак на него, но как только Изабель спустилась, разговор перетек в другое русло.       — Габриэль, не хочешь уточнить, почему Изабель участвовала в штурме? Вернее, почему ты позволил ей участвовать в нем? — вопрос прозвучал, как только дочь появилась в поле зрения.       Изабель уже знала, чем закончится это диалог. Как и то, что он ни к чему не приведет, кроме успокоительного в стакане матери, которое ей подсыплет Габриэль.       Габриэль выдохнул и сказал:       — Изабель может за себя постоять, об этом я позаботился.       — Все солдаты могут за себя постоять. Но почему-то с войн всегда приходят черные мешки, — её голос яростно сорвался на крик, но быстро приобрел былую холодность, — Или ты не заметил пятно крови на её одежде?       Габриэля передернуло изнутри, но он лишь вскинул брови и обеспокоенно посмотрел на Изабель, которая, приподняв руки в успокаивающем жесте, уже собиралась ответить, но Джоанна перебила её.       — Пусть это не была её кровь, но вполне могла быть и её при менее удачном раскладе, — руки матери даже державшие столовые приборы, нервно дергались. Возможно, намеренно, порываясь всадить вилку в руку мужа на противоположном конце стола.       Для Изабель оставалось загадкой, как они вообще сошлись, поскольку их брак был редким исключением и заключен по любви; Позднее Изабель все же удостоверилась в подлинности их чувств, но решительно не понимала, как они не переубивалиразошлись в самом начале, но о вкусах не спорят.       Складка на лбу Крюгера немного разгладилась, но чувство тревоги не на шутку разыгралось. Перед его глазами калейдоскопом пронеслись воспоминания о сыне. Он снова задал себе вопрос. Почему он с детства не увел интерес Изабель в сторону от войны? Почему он дал ей научиться профессионально драться, а не убрал её как можно дальше от опасности? Почему он дает шанс повториться катастрофе? Джоанна наверняка задавала эти же вопросы себе и если бы не дочь озвучила бы их под гром посуды. Но он уже не мог полностью убрать опасность из жизни дочери. А опасность в последние месяцы подползала к неутешительной отметке.       Временами он жалел, что дом Крюгеров занимается безопасностью, но сделать с этим уже ничего было нельзя. Поэтому эмоциональные встряски случались постоянно. Как бы Изабель не старалась, поражения были и будут. Чего только стоила неудачная попытка поймать террористов — из ударного отряда выжили лишь Роберт, Изабель и ещё один малознакомый солдат. После этого она неделю сидела на базе, не показываясь никому на глаза, особенно Габриэлю, в частности, из-за разбитого лица.       На какое-то время повисло молчание, Изабель старательно не привлекала внимания, надеясь, что старый конфликт не разгорится вновь в полную силу, но новости, в которых уже начали обмусоливать захват логова с солдатами К-сек, дали начало новому скандалу разговору.       — Изабель, — мягко позвала её мать, — расскажешь, как все прошло?       — Могу сказать, что более быстрого штурма в моей жизни ещё не было… Ни долгих обсуждений, ни продолжительной слежки… — Изабель старательно обтекала тему того, что взрыв стройки Ананси они изначально повесили на ноябрь и, недолго думая, бегущих приравняли к ним, а поскольку неподалеку от того места были замечены их свежие следы, они не медлили и атаковали, пока те не прибрали за собой и не сбежали. Девушка была крайне недовольна тем, что бегущие даже близко не были замешаны в делах Черного ноября, а теперь ниточка оборвалась.       Надо сказать, Изабель достигла определенных успехов в игре на публику, но лишь благодаря тому, что мать, которая при всей её вспыльчивости была неплохим политиком, вдолбила в её голову все необходимое. Но Изабель было свойственно одно не самое хорошее качество: провоцировать и смотреть, что будет. Это зачастую доставляло проблем ей самой (за примерами далеко ходить не надо, чего стоит только её трагикомедия с Икаром), но сердцу не прикажешь. Наблюдения за поведением семей были интересным, многосценарным, но цель их грызни всегда была одной. От этого ей было уже тошно и оттого устраивать фарс в доме Изабель не решалась.       На какое-то время Джоанну устроил этот ответ и воцарилось спокойствие. Но ненадолго.       — Какие у тебя планы? — поинтересовалась Джоанна, явно намекая на недавние катастрофы.       — Часть бегущих была не в логове, как они его называют…       Удача упала на голову: завибрировал рабочий телефон Габриэля и недовольство плавно перетекло с занятия дочери на мужа.       Габриэль с недовольством посмотрел на предмет и проигнорировал его.       — Что хочет Элизия? — взгляд Габриэля моментально пересекся с дочерью.       Сейчас это было наименьшим злом. Для Изабель, разумеется.       — Ещё одну повторную проверку и увеличение охраны на постоянной основе.       — Значит, до шпионажа за всеми предполагаемыми заказчиками, ещё не дошло…       — До этого недалеко, — недовольно пробурчал Габриэль.       Мобильный снова завибрировал.       — Ужинайте без меня.       Джоанна больше не хотела разжигать тему опасности и лишь перекидывались банальными фразами с дочерью, бесшумно работая столовыми приборами. В спокойной обстановке Изабель мерно перебирала у себя в голове все произошедшее за день, вспомнив и о всех её планах на вечер и не только. Без напряженных разговоров ужин быстро закончился и Изабель, исчезнув с глаз нервной матери, открыла доклад Роберта, которому она доверила поиск информации об Икаре.       «Неужели ужин занял столько времени…» — удивилась Изабель, видя то, что Роберт за это время успел проверить многие списки. Впрочем, безрезультатно, очевидных кандидатур некоего Икара не было.       Девушка сидела за столом, подперев голову рукой растекшись в непонятной полусидячей-полулежачей позе, грозя свалиться в любой момент. Несмотря на всю любовь и уважение к своей семье, она крайне не любила бездействие, вынужденное необходимостью проявить сентиментальность.       Квартира, в которой они решили провести вечер была полностью предназначена для этого. Проще говоря, в ней не было доступа ни к личной сети их семьи, ни к чему бы то ни было. Внутренний голос уже подъедал мозг, что Габриэль что-то старательно прятал выдавая теории заговора получше всяких сумасшедших.       Изабель отмахивалась от этих мыслей как от жужжащих мух, пытаясь сосредоточиться. Но без баз К-сек или хотя бы Роберта под боком делать что-либо было бессмысленно. Да и скорее всего он ликвидировал свой профиль, как это делают все бегущие. Нехотя Изабель подтянула к себе ноги, возвращая тело в нормальное положение, и поплелась к кровати, кое-как по пути стряхивая с себя сапоги. Чувство деятельности, оставшееся после захвата, сходило на нет из-за упущенной возможности сделать больше, а борьба со своими же мыслями добивала.       Временами на неё накатывало отвратительное состояние, когда ей казалось, что голос, который люди называли обычно совестью или рассудком, в её случае был чем-то иным; для неё он имел более четкую форму — всегда был женским, но… детским. Даже когда она выросла, голос все ещё напоминал подростковый. Иногда ей казалось, что он был тенью рядом с ней, пытался тронуть за руку, а некоторыми ночами ложился рядом с ней и засыпал.       Последнее она ощущала именно сейчас. Убеждения детского психолога давали трещину. Он запрещал отвечать голосу, но она слишком привыкла к нему; но грани все же были иначе Изабель давно сошла бы с ума — она никогда не давала обрести ему форму. С этим она боролась своим странным, отчасти смешным, но действенным методом: под большой кроватью с детства осталась одна игрушка — большой пушистый пыльный медведь, которого она клала на место, где, как ей казалось, был некий призрак голоса и больше не отвечала собственному придуманному собеседнику. Если все было слишком плохо — она пила сильное снотворное, а потом и вовсе устраивала многодневную забастовку разговорам со стеной. Её разговоры у себя в голове имели место быть лишь потому, что ей было так проще анализировать информацию, сквозь призму мировоззрений придуманной ею личности. Это была кукла, её игрушка, которая должна была подчиняться лишь ей.       В этот раз помощь не понадобилось — Изабель заснула почти сразу, обняв одной рукой подушку, а другой — медведя.

***

      На утро девушка даже не вспомнила об очередной выходке мозга — физическая усталость затмевала все остальное — под глазами залегли тени, а организм протестовал, но Изабель торопилась, поскольку боялась, что отец так или иначе избавится от старика. Отчеты людей о записях лишь убедили её в правоте своего предположения. Перекинувшись парой слов, она сказала ответственному, что лично поспрашивает старика, которого как оказалось зовут Ной Кекаи, про имена с записей и быстро зашагала к камере, по привычке попросив Роберта проследить за камерами и предупредить, если заметит что-то странное, пока она будет говорить с ним.       Роберт никогда ей не отказывал, сколь мелочной не была просьба, он спокойно воспринимал все её прихоти и больше — чувствовал, когда ей было что-то нужно, а Изабель же один на один с ним становилась другим, более настоящим человеком. В какой-то степени ему сильно льстило подобное отношение. В другой же, Изабель была вторым самым важным человеком в его жизни. Она была рядом, когда его невеста бросила его из-за его же должности по нелепому стараясь утешить, они вместе участвовали во многих миссиях, после которых притаскивали друг друга на базу и было несколько случаев, где они спасали друг другу жизни. В какой-то момент он осознал, что не стал бы доверять подобные мелочи человеку, плохо знающему её.       Войдя, Изабель негромко поприветствовала заключенного и через несколько секунд, когда её глаза привыкли к сумраку, она остолбенела. Он выглядел так, словно пережил пару клинических смертей, а не пару ударов.       «Габриэ-э-э-эль, я все равно узнаю, что ты задумал, что, что ты прячешь…»       — Ной Кекаи, мне нужно с вами поговорить, — она старалась произносить слова как можно четче. Глаза Кекаи приоткрылись и мутный взгляд заскользил по девушке.       «Вот так привет от Элизии…»       Изабель присела на корточки и продолжила:       — Кто такой Икар? — Ной слегка дернулся, услышав знакомое имя и совершенно неразборчиво пробубнил несколько слов, из которых Изабель разобрала только пару букв.       Девушка фыркнула и спросила ещё раз: — Кто такой Икар? Где Икар был в день захвата? Куда Икар направлялся? — Она специально повторила имя больше раз, чем было нужно.       — Ика… — он закашлялся и на выдохе произнес, — ф…ейт… — не сразу, но Изабель слегка вздрогнула, а старик все смотрел на Изабель и произнес имя ещё раз так, словно к кому-то обращался, — Фейт… Икар… с… — он осел и произнес, — тобой…       Состояние и слова старика настолько выбили её из колеи, что она не заметила сигналы Роберта.       Изабель нахмурилась и собиралась что-то сказать, но дверь в камеру резко открылась: на пороге стоял Габриэль, который жестом попросил её выйти. Она нехотя подчинилась.       — Предотвращая твой вопрос, им сейчас займутся медики. Изабель прикусила язык, на котором вертелась ирония.       — Его допрашивали без меня? — как можно корректнее сформулировав вопрос, спросила она.       — Дело было срочное, — мягко ответил он.       Изабель закусила губу и замолчала.       Когда Крюгер старший и младшая удалились, из камеры на носилках вынесли Ноя и отправились на нижние этажи.       Роберт, используя коды, которые давно дала ему Изабель, наблюдал за камерами и когда те покинули корпус, Роберт поднялся и посеменил на место встречи.       «Изабель врятли обрадуется»

***

Где-то в тоннелях Черного ноября;

      К утру все слезы Фейт были выплаканы, но тяжесть на душе не уменьшилась ни на грамм. Она по-прежнему не знала, как было правильнее поступить и как жить без мыслей о Ное. Единственное к чему она все больше склонялась было местью. Она четко осознавала, что в одиночку это будет путь длинною больше, чем вся её жизнь и так же отодвигало это то, что единственным её союзником в этом деле будет психопатка Тейн, которая по пути вырежет в лучшем случае всех мало-мальски приближенных к верхам людей и всех, кто помешает. Также ей тяжело было осознавать, что сейчас она фактически оскверняла умершего Ноя, не следуя его совету не связываться с Ноябрем.       Чем дольше она лежала, глядя в темный сырой бетон, тем больше ей казалось, что идея примкнуть к Ребекке не такая уж плохая. Разве будет неправильно, если она уничтожит тех, кто уничтожил последнюю её семью? От воспоминаний о умерших родителях и сестре ей становилось ещё хуже. Дым и закрытые глаза Кэт снились ей в самых жутких кошмарах. Расстрел родителей она помнила, но не столь отчетливо, как смерть сестры. Пусть ей и становилось хуже, но это вернуло ей толику здравого смысла и желание присоединиться к черному ноябрю сходило на нет. Она желала смерти определенным людям и падения Конгломерата, но не крестового похода против всех его поддерживающих.       Фейт не могла точно сказать сколько часов она прокручивала все эти мысли у себя в голове, но в один момент железная дверь приоткрылась и в неё вошел, хромая, бледный перевязанный Икар и плюхнулся на койку напротив. Не поднимая глаз, он спросил:       — Фейт… У Ноя была вера? — его голос был влажным и хрипящим.       — Не знаю… Почему ты спрашиваешь?       — Мы могли бы хоть как-то его похоронить или хотя бы помолиться…       Фейт была без малого в шоке, но понимала Икара. За то недолгое время, что они знали друг друга, она четко помнила, что он зол на всю веру и был заядлым атеистом.       — Икар… Ты не видел, кто конкретно был причастен к его смерти? Лица, может быть номера или имена солдат? — голос Фейт надломился, она судорожно пыталась вспомнить, по каким внешним признакам можно вычислить точные личности.       В этот момент Икара передернуло. Он не знал имени, но четко помнил внешность девушки, которая явно имела не малую должность. Вопрос стоял в том, правильно ли было говорить о ней Фейт? Лежа в медблоке, он разобрал всю встречу с К-сековской стервой и очень четко понял почему на логово напали. Это случилось из-за него. Из-за него у него не было больше дома, не было в живых многих бегущих, не было в живых Ноя.       Из-за одной единственной ошибки Икара.       И у него не было сил признаться в этом Фейт. Он мельком представлял себе этот разговор и как скорее всего Коннорс придушит его… и будет права. Но коря себя за трусость, он не мог умолчать всего.       — В какой-то момент я дрался с одной из них. Но она была не рядовым солдатом, скорее всего она руководила захватом. Я… очень хорошо запомнил её лицо.       Фейт оживилась и пересела к Икару на койку. Её глаза полыхали жаждой мести и       Икару стало ещё страшнее признаться ей в том, что он был виноват в смерти Ноя.       — Я не знаю, видела ли ты хоть мельком её, но её не перепутаешь, она была вся в белом, сапоги до колена, кожаная куртка, такая, длинная, и все белое… У самой короткие темно-коричневые волосы и слегка смуглое лицо с карими глазами, — «прямо как у тебя».       — Я видела, как она улетала на вертолете с одним из солдат, — негромко произнесла она и отвернула голову от Икара.       — Я убью её, — ещё тише произнесла Фейт.       То ли из трусливого позыва, то ли просто из желания сказать Икар произнес:       — Ребекка зла. Она тоже хочет мести. Она мельком сказала, что планирует какую-то операцию.       — И что с того?       — Не знаю, — у Икара не хватило сил договорить своё предложение, и он перевел тему в другое русло, — Быть может она предложит нам участвовать.       Фейт задумалась о том, стоит ли ей принимать участие в деле Тейн или идти своим путем? И хватит ли ей сил идти в одиночку или она уже будет вынуждена примкнуть к террористам?       Икар же решил не говорить Фейт и попробовать предложить Ребекке напасть на белую бестию. В конце концов, она утверждала, что уважала Ноя.

***

      Когда Ребекка была не в духе это ощущалось в каждом углу тоннелей. Всё население ноября ходило тише обычного, стараясь не попадаться ей на глаза. Икар видел подобное настроение Ребекки всего один раз и ему хватило сполна того зрелища. Один из солдат разочаровался в идее и в методах их предводительницы (что к слову, загадка, потому что методы Ребекки как были жестокими и эксцентричными, так ими и остались) и попытался совершить покушение, пырнув её ножом. Ребекка среагировала моментально, как и Тристан, стоявший рядом с ней, но, к несчастью для горе-убийцы, Тейн, как Тристан, не сохранила хладнокровие: отнятым ножом она нанесла с десяток ударов, а следом вышибла ему мозги выстрелом в упор.       Икар же, по всей видимости, не в силах самостоятельно свести счеты с жизнью, и побоявшись предоставить такую возможность Фейт, нашел третий вариант, направляясь прямо сейчас к Ребекке, разозленной хвастовством К-сек. Пусть прежним напряжением и не пахло, но затеей это было отнюдь не самой лучшей, просто потому, что в таком состоянии Ребекке в голову лезли самые безумные и кровожадные идеи, которые не осуществлялись хотя бы в изначальном виде только благодаря Тристану.       Ребекка что-то задумчиво читала на экране, издалека похожее на досье. Ближе Икар не успел разглядеть -Тейн обернулась, легким движением свернула все документы и подошла к бегущему.       — Приветствую. Вижу тебя неплохо подлатали, раз уже разгуливаешь вне медблока, — Икар слегка расслабился, видя рядом со столом Тристана.       — Я говорил с Фейт.       — Как она? — с толикой сострадания поинтересовалась Ребекка       — Она в очень шатком состоянии. И хочет мести.       — С её психологическими проблемами я вряд ли смогу помочь, а вот с местью… Есть один план, — с устрашающей инициативой предложила Тейн.       — К слову об этом… — Икар стушевался, видя неоднозначный взгляд Ребекки, но не прекратил говорить, — Когда мы были в логове, я… дрался с одним из К-сек, но он… она… не была рядовой, — Икар искренне надеялся, что Тейн правильно поймет его предложение.       — Проще говоря ты винишь её во всех бедах? — скептично перебила его Ребекка.       — Не без оснований, — едва не вскрикнул Икар, рискуя получить по лицу, — Я какое-то время следил за ней… И… Это с её подачи был организован захват, — Икар тянул части предложений, рискуя выдать себя с головой.       Ребекка на секунду задумалась о чем-то своем, приподняла брови и поманила Икара за собой, открывая файлы. На экране появилось с десяток фото, сделанных со странных шпионских ракурсов, и досье на них.       Икару сразу бросилось в глаза фото К-сековской бестии.       — Она тут есть? –спросила Тейн, видя изменившееся лицо Икара.       Он кивнул и указал на нужное досье. Ребекка была не в восторге, поскольку на неё удалось собрать меньше всего информации.       — Она одна из приближенных Крюгера, но точного её звания не известно, как, впрочем, и имени… Но ошивается около него она очень и очень часто.       Икар всматривался в фото, на котором она была с бойцом в странной форме. Он вспомнил, что когда он видел её в логове, она была с ним.       — А солдат рядом с ней?       — Насчет него информации побольше, — сказала Тейн, открывая сноску, — Роберт Фишер, с юности работал на К-сек, позднее стал одним из приближенных охранников нашей безымянной захватчицы. Почти на всех фото он рядом с ней.       Повисло молчание. Икар вчитывался в досье, как вдруг Ребекка странно повернула голову и зашагала в сторону Тристана. Икар не слышал, о чем они говорили. Но судя по всему Тейн что-то задумала. И что бы то ни было К-сековской бестии это не понравится, от чего по лицу Икара растекся оскал.