Что заслоняет луну

       - Значит, тебе пора?       Выходить ко мне на берег она опасалась: а как же, вдруг Сережа проснется и заметит? Но все-таки явилась, только телефон прихватила на всякий случай. Обидно будет, если сущая случайность испортит наше прощание, но так надо. Самое время уходить. К счастью, не так-то многое нам осталось сказать. Пожалуй, даже пока встревоженный жених будет спускаться из дома, мы уже все успеем. А он, к сожалению, все равно ничего не поймет. Увидит задумчивую одинокую Аньку, от растерянности не очень смешно отшутится и поведет ее назад – греться.        - Я же не навсегда, Анька. Жди меня месяцев через пять, как обычно... Анька?       Она вздрагивает. Смотрит на меня почти испуганно. Потом опускает глаза и тихо, с усилием выговаривает:        - Гриша, я тебе не сказала...        - Что не сказала? Почему не сказала?       Анька больна? Или с Сережей что-то не то? Они поругались? Он ее ударил? Или...        - Еще тогда, когда ты спрашивал – помнишь? – про Сережу и... ну, про его учебу. Я тогда не сказала... Мы ведь давно уже все решили. Рассматривали, сравнивали. Планировали, что мне с моей работой делать, и так далее. И, в общем... мы уезжаем. Весной. В мае. Уже точно.        - Да-а. Понятно. Уезжаете. – Нет, за таким развитием событий моим мыслям не успеть. – Надолго?        - Пока на два года, а там посмотрим.       Анька еще что-то говорит про факультеты, билеты на поезд и новые заказы, но я ее уже не слышу. Вот сейчас, в эту секунду, мне хочется плакать. От счастья. Нечеловеческого, противоестественного счастья древнего героя, который умолял позволить ему принести себя в жертву вместо возлюбленной – и в ответ получил согласие. Именно такое счастье я – сам не знаю, кто, но явно уже не человек – видимо, и заслужил. Меня только что по-настоящему отпустили. Задача выполнена. А дальше по ситуации. Главное – не остановиться на полпути. Самому нечаянно лишнюю ниточку не привязать.        - Ой, погоди-ка, Гриша, – Анька всплескивает руками, – как же ты меня там найдешь-то? Я ведь адреса и сама пока не знаю.        - И не нужно мне его знать. Зачем я тебе там? Вот что: дом я навещать все равно когда-то буду. Когда вернешься, встретимся здесь снова. Будем опять гулять вокруг озера. И все наши старые места облазаем, когда весна придет. Что скажешь?        - А если вдруг...        - Даже не говори. «Вдруг» бывает всякое. Но знаешь что, Анька: когда-нибудь мы все равно еще нагуляемся. И тогда нам целую вечность ничего не будет мешать.       Не хочу ей врать, но другого выхода не вижу. Если бы я сам знал, сможем ли мы еще нагуляться... Может быть, ей после смерти суждено бесследно исчезнуть. Или она станет таким же одиноким призраком, не видимым ни для людей, ни для себе подобных. Но Анька не догадается. Она думает, что я все знаю о жизни и смерти. Пусть думает. И живет, пока жива.        - А ты справишься, Гриша?        - Я-то? Справлюсь. Буду дальше искать. Без лишних крюков по дороге, глядишь, так далеко забреду, что кто-нибудь наверняка найдется.        - Ладно. И все-таки... приходи когда-нибудь снова домой. Как приеду, так и увидимся. Чтобы лишнего не ждать...        - Непременно приду, Анька. А то, может быть, и не один – кто ж ее знает, мою удачу?       Анька ничего не отвечает, только улыбается. Я тоже улыбаюсь и молчу. Солнце уже наполовину вылезло из-за леса, и неровный лед озера пламенеет в его лучах. Хорошее утро, чтобы уйти. Чтобы поставить все на свои места и начать сначала. В такое утро и прощаться не грустно.        - Что ж, теперь мне точно пора.        - Да... наверное. – Анька даже не плачет, или очень хорошо делает вид, что не плачет. – Но ты обещаешь?        - Обещаю. – Да, буду приходить, навещать опустевший домик, смотреть, как он рассыпается на глазах – обидно будет, если об этом вообще никто не узнает.        - И я...        - А ты не обещай. У тебя все и так правильно получится.       Я ступаю на сияющий золотом лед. Один шаг, другой, третий. Не оглядываюсь назад, но знаю, что она все еще стоит и смотрит мне вслед. Анька, шепчу я одними губами, как заклинание. Анька, пожалуйста, не возвращайся.