Cпирали

21 день. 6 часов. 32 минуты. Это был действительно разрушительный ритуал, который сохранился в его памяти до минуты, каждой долгой минуты разговора с Блэр Уолдорф. Только это помогло ему осознать, что всё произошедшее на самом деле было. Двадцать один день, шесть часов и тридцать две минуты назад она сказала ему, что их история подошла к концу. И её голос по-прежнему звучал для него, как самая сладкая песня, которую он слышал, несмотря на то, что она сказала. Да, это было расставание, но оно было очень спокойное. Числа всегда постоянны. Они реальны и неизменны. Второй всегда приходит после первого. При умножении двенадцати на четыре всегда получается сорок восемь. Деление шестидесяти четырёх на восемь всегда даёт восемь. Числа не были похожи на любовь. Любовь менялась - то шла на спад, то стремительно развивалась. Если у вас есть хороший счёт в банке, вы можете купить все, что хотите. Однако если вы любите всё, что имеете, этого не всегда бывает достаточно. Для внешнего мира Чак Басс держался нормально после его разрыва с королевой Верхнего Ист-Сайда. Сплетница говорила о тихом расставании, и Чак считал, что она была абсолютно права. Нейт Арчибальд был единственным человеком, знавшим реальную причину разрыва. Нейт и Джек Басс. Никаких криков и ссор у всех на глазах. Резкая пощёчина в холе её дома, шёпот «Это конец, Чак» на свадьбе Дороты. Но то, о чём не знал весь окружающий мир, на самом деле случилось. Непрерывный поток дорогостоящих проституток, их приезды и отъезды, отслеживаемые Сплетницей, - это всё было только маской. О каждом входе и выходе очередной дамы в «Empire» было известно любому, но никто не знал, что происходило внутри. Даже те, кто думали, что по-настоящему знают Чака Басса, были далеки от истинной версии. Очередная женщина, заходившая в отель, поднималась в один из номеров, где ей предлагались на выбор различные косметические процедуры. При этом каждый час «работы» девушке оплачивался. Иногда можно было увидеть самого хозяина «Empire», который тенью проходил мимо. Своим помощникам Чак доплачивал за то, что они рассказывали Сплетнице о вечеринках, которые он ежедневно устраивал. Но когда в блоге публиковалось очередное сообщение, Басс запирался в своём номере, выключал свет, потягивал скотч и, глядя на свои часы, вспоминал, сколько времени он уже провёл без Блэр. В ночь свадьбы Дороты и Вани кузина последнего составляла компанию Чаку. Они начали это в лимузине. Но как только её губы прикоснулись к его губам, он резко пересел на дальний край сидения и крикнул водителю, чтобы тот остановил машину на обочине. Он выскочил из автомобиля, когда тот ещё полностью не затормозил, приказав водителю везти русскую туда, куда она попросит. Положив руки в карманы, наклонив голову, он направился в сторону «Empire», думая лишь о том, что чуть было опять не предал Блэр только что. Но для того, чтобы предать её, изменить ей, надо быть хотя бы её молодым человеком… Это была ночь, посвящённая размышлениям о существовании без Блэр. Ночь, посвящённая разработке плана по её возвращению в жизнь Чака. Он был слишком горд, чтобы признать, что не видит своего будущего без неё. И только в ту ночь он полностью осознал, что сделал, как развалил всё своими же руками… Казалось, ему удалось повторить то, что было после смерти отца: существовать без человека, заботившегося о нём. Блэр не была с ним. Нейт, зная правду, не разговаривал с лучшим другом после свадьбы. Серена, по всей вероятности, узнала от Нейта, что её лучшие друзья расстались по вине Чака, и осталась на стороне Блэр. Хотя по сообщениям Сплетницы Басс понял, что вернулся отец Ван дер Вудсен, семейные отношения поглотили его сводную сестру, а любовные с Нейтом пошли на спад. Лили и Эрик тоже, наверное, были сосредоточены на возвращении бывшего мужа и отца, а не на расставании Чака и Блэр. Парочка Хамфри и Ванесса вообще пропали из поля зрения Басса. Помощникам Чака было разрешено появляться в его пентхаусе для уборки и доставки свежей еды, хоть он сам редко к ней притрагивался. Все работники «Empire» следили, как по Нью-Йорку мгновенно разносятся слухи о возвращении бабника Басса, и надеялись, что всё это окажется ложью. Им не приплачивали за это, однако они никому не рассказывали, что он уже не один день ходит в одном и том же сделанном на заказ костюме, а под глазами Чака уже очень явно видны синяки. Работники старались всячески оберегать своего босса от внешнего мира и задавались вопросом, куда пропала любимая ими мисс Уолдорф. Когда в комнате стало темно, Чак налил в бокал скотча, посильнее запахнул халат и сел в кресло у окна, из которого открывался вид на вечерний мегаполис. Блэр любила этот вид. Она часто усаживалась у окна, задумывалась о чём-то своём, а как-то сказала Чаку, что засыпающий город кажется ей похожим на лазерное шоу, устроенное специально для неё. Он не ответил, только молча продолжил наблюдать за её искрящимися глазами и широкой улыбкой. Он любил такие моменты, когда вся охрана собиралась внизу, а они с Блэр оставались вдвоём. Это были те времена, когда он отчётливо чувствовал, что знает настоящую Блэр Уолдорф. Она не спала с Джеком. Существовали ли слова, чтобы Чак могу выразить свою признательность ей за это? Он постоянно изводит себя представлениями о том, как Джек касается её, целует её, берёт её… В тот вечер он не мог найти себе покоя, пытаясь переключиться на что-то ещё, но в голову постоянно лезли мысли о том, где это может случится – на его кровати? В тот момент, когда Блэр призналась, что не спала с Джеком, Чак почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Но это чувство быстро исчезло, когда она прошептала «Это конец, Чак» и, развернувшись, ушла, оставив его посередине зала с протянутой к ней рукой. Скотч был безвкусным. Голова Басса была одновременно и опустошена, и переполнена мыслями. Телефон завибрировал, Сплетница сбросила очередную «бомбу» о том, что Чак не пришёл на свою же вечеринку, сославшись на боль в животе. Он долгое время не следил за обновлениями блога со сплетнями о жизни молодёжи Верхнего Ист-Сайда, однако сейчас это был единственный реальный шанс как-то приблизиться к Блэр, идти с ней нога в ногу. Блэр много времени проводит с Деном Хамфри. Блэр покупает наряды для ребёнка Дороты. Блэр всю ночь провела за столиком одного из клубов, смеясь над шутками какого-то мужчины. И этим мужчиной был не Чак Басс. До сих пор он надеялся, что они будут пересекаться, что что-то подтолкнёт их друг к другу. Ее платья по-прежнему занимали больше половины его гардеробной. Её косметика до сих пор стояла в его ванной в том порядке, который был понятен только ей. В DVD был вставлен диск с «Завтраком у Тиффани», а на журнальном столике лежал последний номер «Vogue». Неужели эти вещи так легко заменяемы? Если забрать у неё всё это, то это будет уже не она. Нет, она; он решил, что это будет она. Она будет пробовать ходить на свидания, жить другой жизнью, пока не поймёт, что они не могут поодиночке. Уже было поздно. Он подошёл к шкафчику, где лежали лекарства Блер, и открыл его. Её успокоительное. Она выпивала по две таблетки перед сном, если ей предстоял сложный день. Это просто снотворное. Обычное снотворное. Чак сжал две капсулы в ладони, будто это были игральные кости, а не таблетки. Снотворное поможет ему заснуть. Ведь уже поздно, надо спать. Сон без сновидений. Чтобы больше никогда не видеть, как Блер забирают мужчины в чёрных костюмах, а он не может её спасти. Он опаздывает. Слишком поздно. Уже слишком поздно. Не подумав, Чак положил в рот обе таблетки и запил оставшимся скотчем. Оранжевый листок с инструкцией, в которой просили не смешивать снотворное с алкоголем, даже не был вынут из коробки. Очень быстро таблетки начали действовать. Подвыпивший, он оттолкнулся от ручек кресла и встал на ноги. Тут же присел снова, чтобы сконцентрироваться, а потом уже дойти до спальни. Перед тем как заснуть, он успел подумать, что написала бы Сплетница, увидев Чака Басса сейчас. Чака Басса в депрессии. Чака Басса под действием наркотиков. Чака Басса, засыпающего в обнимку с подушкой, которая до сих пор пахла, как Блер.