Крик душевной тишины

      Я ненавижу серые стены и тишину. Я ненавижу рыхлую землю и металлический звон. Я ненавижу черный цвет и жару. Я ненавижу безвыходность и пустоту. Но большего всего я ненавижу себя за трусость, медлительность и недальновидность.       Этим летом я слишком часто была на кладбище. Знойная жара на безлюдной пустоши до сих пор пробирает меня до костей. Я уже не плачу, нет, я просто стою и слепо смотрю на очередную могилу. После всего, что произошло, я не хочу смеяться, не хочу рыдать, не хочу говорить, не хочу думать, не хочу жить. Первый ком летит в яму.       Вокруг много людей: Гарри с Роном пытаются поддержать, чтобы я не рыдала каждые пять минут после похорон, миссис Уизли заботливо придерживает зонт над моей головой, а Джинни обнимает, будто боится, что я кинусь в могилу за ним. Я не плачу, я просто нахожусь в себе, прижимая к груди портрет с фотографией. Она еще не ожила, слишком мало времени прошло…        На фото грозным взглядом прожигает всех Северус Снейп, профессор, зельевар, двойной агент, лучший человек из тех, кого я когда-либо знала.       Северус не был любимчиком школы, к нему не приходили с благодарностями и никогда не говорили ничего хорошего за спиной. Слизеринцы боялись его и из-за этого уважали. А остальные…Рон не любит его, да это и понятно. Северус не был хорошим учителем, который бы находил подход к каждому студенту, но профессор был человеком, моим человеком. И Гарри это знает. Конечно, обида за все годы обучения в груди Мальчика со шрамом все еще теплится, хотя он и пытается ее перебороть. Но разве огневиски может потушить пламя утраты внутри?       Самое страшное – осознавать, что ты в долгу перед человеком, которого уже нет. Никто не мог даже предположить, что Северуса так внезапно не станет. Мы были слишком глупы и играли в войну, не замечая, что профессор уже далеко не юноша, что его сердце покрыто рубцами, каждый из которых приближал его к смерти.       Меня даже не было рядом, когда его не стало. Когда фальшивый галлеон, который был привязан к моему браслету, начал жечь руку и на нем высветилось только одно слово «подземелье», я рванула туда из соседнего крыла Хогвартса, бросив на Полумну оставшихся после битвы раненых. Северус к тому моменту уже лежал на полу, он не смотрел на небо, как это бывает в фильмах, он лежал с закрытыми глазами, будто спал. И я кричала, звала на помощь, но колдомедики, лениво осмотревшие его тело, лишили меня всякой надежды. Сердце. Внезапно. Вместо пульса ровная полоска. Второй ком ударяется о крышку гроба…       Мы никогда не обсуждали дальнейшую жизнь и не бросались высокими словами и обещаниями, я не собиралась рожать ему детей и не клялась в любви до гроба. Он не звал меня замуж. Для нас это было ненужным, мы жили сегодняшним днем и не задумывались о последствиях. Мы были вдвоем, и этого было достаточно. Я бросаю третий ком земли и еще несколько секунд не могу сдвинуться с места. Нужно попрощаться. Нужно поблагодарить.       Мужчины в белых наглаженных рубашках быстро закапывают яму и ставят крест.       Солнце печет все сильнее, заставляя людей покидать кладбище. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Гарри, краем глаза цепляю знакомый силуэт в толпе. Сердце пропускает удар. Голову бросает в жар. Моргаю, чтобы увидеть его вновь и не могу найти его снова. Померещилось…       Гарри уводит меня с кладбища. Я позволяю ему это сделать, а в голове вертится только один вопрос: ...А вдруг не показалось?