Ночной кошмар

      Сквозь открытые ставни конюшню наполнял мягкий дневной свет. Словно не до конца проснувшись, солнце то и дело пряталось за облака, погружая всё в сумрак. Обволакивающая безмятежность монастырских земель клонила в сон, но страх не позволял провалиться в забытье.       В то время как другие послушницы с любовью ухаживали за животными, Вивьен настороженно держалась поодаль. Она не хотела прослыть лентяйкой, но заставить себя приблизиться к этим созданиям представлялось невозможным. Она не доверяла лошадям. При взгляде на них сердце беспокойно металось, а руки исходили мелкой дрожью. Было нечто зловещее в глазах, отрешённо взирающих из-под гривы. Ей чудилось, что там сгущается тьма, с издёвкой шепчущая проклятья. Даже в редком цокоте копыт, отдающимся пугающим эхом в голове, мерещилась угроза.       Вивьен медленно вдохнула воздух, переводя дух. Изредка произнося осипшим голосом молитвы, она возилась с сеном. Коренастая фигура давала преимущество перед другими, позволяя легко справляться с работой. Вскоре тюки были готовы и, довольно потерев руки, девушка направилась к ближайшей поилке. Зачерпнув немного воды, она умылась, силясь унять тревогу. Водная гладь пошла рябью, превращая отражение в цветные кляксы, прыгающие на поверхности. Послушница в задумчивости наблюдала, как вода успокаивается, собирая обрывки её облика воедино. Несколько вьющихся пшеничных локонов, выбившись из-под полуапостольника, обрамляли бледное лицо, а тронутые поволокой дымчато-серые глаза довершали картину, делая её похожей на призрака. Вздрогнув от сравнения, пришедшего на ум, девушка поспешила спрятать непослушные волосы. Ей думалось, раз вода может возвращать спокойствие, то и она сможет.       — Сестра Вивьен! — прощебетал голос за спиной.       То была добрая, но вместе с тем чрезмерно оживлённая Жаклин. Она не сомневалась, что каждый был послан на землю, чтобы вершить великие дела, и не уставала убеждать в этом всех окружающих. Пользуясь авторитетом благосклонной к ней настоятельницы, она следила за тем, чтобы никто не оставался безучастным.       — Что такое, сестра? — откликнулась послушница, обернувшись.       — Ты сторонишься нас?       — Вовсе нет. Я лишь хотела избавить других сестёр от тяжёлой работы.       Жаклин бросила взгляд на тюки и улыбнулась.       — Ты славно потрудилась. А теперь, пойдём со мной! Одна лошадка осталась без внимания.       — Я не умею обращаться с лошадьми, — попыталась возразить девушка. — Я ведь впервые в конюшне. Едва ли я буду полезной.       — Достаточно быть ласковой, — не уступала послушница. — Давай же, хотя бы погладь её!       Упорствовать было бесполезно и, скрепя сердце, Вивьен присоединилась к Жаклин. Не считая их, в конюшне было ещё три послушницы. Они увлечённо шептались о чём-то, поглаживая лошадей.       — В чём дело, сёстры? — обратилась к ним Жаклин.       — Мы говорили о том, что сегодня прекрасная погода.       — Да-да, в самый раз для конной прогулки!       — Как думаете, матушка не разгневается?       — Вы хотите потратить время послушания на веселье?       Она сурово нахмурила брови, но тут же сменилась в лице, хитро улыбнувшись. Несмотря на своё стремление найти каждому работу, Жаклин была не против житейских забав. Памятуя о детстве, проведённом на ферме, она тайком учила других езде верхом, охотно находя оправдания перед настоятельницей.       — Что ж, не дело держать лошадей в стойлах так долго. Думаю, матушка оценит, что мы вывели их на прогулку.       — Спасибо, сестра!       Хихикая, послушницы неловко взобрались на лошадей, спешно поправляя подрясники. Жаклин выпускала девушек по одной, украдкой открывая ворота конюшни. Оставшись с Вивьен наедине, она указала ей на одну из лошадей.       — Посмотри, какое прелестное создание! Неужели тебе не хочется дать ей немного любви?       — Прелестное, — отрешённо повторила Вивьен.       Перед ней была лошадь серой масти. Пронзительные голубые глаза под белокурой гривой взирали на девушку с любопытством. Размеренное фырчанье почти неуловимо плыло по воздуху, едва касаясь лица послушницы.       — Сестра Ви-ивье-ен, — нараспев протянула Жаклин. — Не забывай, что скоро служба, а я должна подготовить кадило по велению матушки. Хочу успеть прокатиться до этого.       — А нельзя ли мне этим заняться? И ты вдоволь насладишься прогулкой, и матушка будет довольна.       — Почему ты так настойчиво отказываешься? Ты что, боишься лошадей?       Вивьен не ответила, потупив взгляд.       — О, милая, — сочувственно вздохнула Жаклин. — Я помню, как боялась их в детстве. Поверь, они не такие уж страшные. Тебе только нужно...       Она говорила и говорила без остановки, сверкая загоревшимися энтузиазмом глазами. Вивьен уже не разбирала слов, лишь видела этот неумолимый огонь. Он плескался во взгляде Жаклин, постепенно разрастаясь, переходя на сено, стойла, балки.       В один миг девушка оказалась посреди объятой пламенем конюшни. Не было ни лошадей, ни Жаклин, не других послушниц, лишь огонь и разрывающий лёгкие дым. Вивьен попыталась закричать, но горло отозвалось кашлем. Непрерывно пытаясь прокашляться, она осмотрелась. Все ставни были наглухо закрыты и отрезаны огнём. Обернувшись к воротам, она с ужасом поняла, что и к ним не подобраться. В последней надежде, Вивьен стала переворачивать поилки, но воды было несоразмерно меньше, чем пламени. Отчаявшись, она присела на одну из опрокинутых поилок и беззвучно заплакала. Воздух заканчивался и, уже теряя сознание, она услышала чьи-то крики.       Когда Вивьен смогла разлепить веки, то поняла, что не может двигаться. Знакомая обстановка подсказала, что она находится в своей келье. Мутный взгляд мешал сосредоточиться, но скромное убранство выглядело нетронутым. Это немного успокаивало, но не помогало. Девушка лежала словно парализованная, не в силах даже пошире открыть глаза.       Сначала пришли звуки. Отрывистые и неясные, они маячили где-то вдалеке, постепенно нарастая. Вскоре она расслышала лошадиное ржание и чей-то иной, не похожий на человеческий, смех. Клокочущее хихиканье раздавалось всё громче, пока не прозвучало в ушах.       Тогда-то они и явились. Полог пришёл в движение и из-за занавесей показалась лошадиная голова. Это был инфернальный призрак той лошади, что досталась Вивьен. Заливаясь ржанием, она взирала на неё абсолютно белесыми глазами. Девушка вновь попробовала пошевелиться, но паралич не отступал. В груди появилось давящее чувство, и таинственный смех повторился. Она смогла раскрыть глаза и к своему ужасу увидела демона, восседающего на ней. Безобразное существо, похожее на козла, ехидно ухмылялось, изредка прикусывая в задумчивости палец. Заметив, что послушница его рассмотрела, он произнёс:       — Время пришло.       Келья утонула в какофонии демонического смеха, и Вивьен почувствовала, как проваливается сквозь кровать. Резко вдыхая воздух, она очнулась ото сна. Всё тело дрожало, не в силах осознать, что кошмар закончился. С трудом прочитав молитву, девушка стала собираться на утреннюю службу.       С пожара в конюшне минула неделя, и с тех пор не было ни одной ночи без неизменно жуткого сна. Она старалась усерднее молиться и загружать себя работой, но всё было тщетно. Каждый раз всё было, как и в предыдущий, без единого изменения.       Время послушания она вместе с другими тратила на разгребание остатков от сгоревшей конюшни. Настоятельница обратилась к священнику и, после прочтения очищающей молитвы, он благословил пепелище на строение новой конюшни. Лошадей временно перевели в просторный сарай и Вивьен к ним больше не направляли.       Никто так и не понял из-за чего начался пожар и как она оказалась там взаперти совсем одна. Жаклин рассказала, что так и не смогла уговорить её хотя бы приблизиться к лошади. Она взяла на прогулку обеих, а Вивьен доверила подготовить кадило. Что случилось дальше было неясно, ибо её никто больше не видел, а память была пуста, оставляя на поверхности лишь пламя и крики подоспевших ей на подмогу послушниц. Ей и не хотелось вспоминать. Она всем естеством хотела оставить случившееся позади, настолько, что стала забывать, как проходили службы и где она бывала в часы послушания. Чёткими в памяти оставались Жаклин, ежедневно приглашающая её заглянуть, клятвенно обещая, что не оставит одну, да страх, продолжающий преследовать по ночам.       В очередной раз отходя ко сну, Вивьен взмолилась о том, чтобы в эту ночь всё было иначе, и мольбы не остались неуслышанными. Она долго ворочалась без сна, пока не услышала привычное хихиканье. Открыв глаза, девушка испуганно вскрикнула — прямо перед ней было лицо демона. Вскочив, она хотела броситься к выходу, но появившийся призрак лошади одним ударом копыт заставил всю келью пошатнуться, и послушница рухнула на пол.       — Хорошо же ты встречаешь старых друзей, — ехидно молвил демон.       — Изыди! — бросила Вивьен, перекрестившись.       Она в панике принялась читать молитвы, зовя на помощь в перерывах, но это не возымело эффекта.       — Зря стараешься, дорогая. Ты правда думаешь, что я позволю кому-нибудь тебя услышать? Да и Бог давно от тебя отвернулся.       — Ты врёшь!       — Неужели? — хохотнул демон. — Тогда где же все твои подруги и почему я всё ещё здесь?       Помолчав немного, Вивьен тихо прошептала:       — Испытание.       — Что ты говоришь, милая?       — Это испытание. Господь проверяет, не уверую ли я в твои речи. Знай, я не поддамся!       — Ах, проверяет? Выходит, что он садист, раз выбрал такие методы?       Девушка не ответила, тихо бормоча молитвы. Демон сердито фыркнул.       — Сбежать в монастырь недостаточно, чтобы откреститься от договора с демоном. Довольно этой чепухи! — С этими словами он щёлкнул пальцами.       Вивьен замолчала и схватилась за голову. Все молитвы разом забылись, будто кто-то выскоблил их из памяти. Задрожав, она медленно поднялась и села на край кровати.       — Что тебе нужно?       — Другое дело, — довольно кивнуло существо. — Я пришёл за тобой, прелестница.       — Я никуда с тобой не пойду, демон!       — Как грубо! — осклабился тот. — У меня ведь есть имя.       — Я не ведаю, кто ты, и не хочу узнавать!       — Ох, женщины! Прошло всего-то три года, а ты уже и знать меня не знаешь?       Вивьен вновь хотела горячо ответить, но где-то в голове будто звякнул маленький колокольчик. Три года назад...       — Инкубус! — в испуге произнесла она и тут же прикрылась простынью.       — Не лукавь, милая, я уже давно видел всё, чем ты богата.       — Прекрати!       — Отчего же? — усмехнулся демон. — Я возлегал со многими дамами, но ни одна из них не была так одарена природой.       — Замолчи же!       — Увы, я здесь не за тем, чтобы молчать, — сокрушённо вздохнул Инкубус. — Раз ты не хочешь вспоминать, я помогу тебе.       Сказав это, он протянул к ней руку. Вивьен хотела увернуться, но тело не слушалось, и, едва демон опустил ладонь на её макушку, голову пронзили воспоминания.       Она была тихой воспитанницей приюта семнадцати лет от роду. Дни проходили в тяжкой работе, но жаловаться она не любила, за что пользовалась расположением директрисы. Её часто отправляли по поручениям на рынок, и однажды она познакомилась там с юношей немногим старше себя. Это не было безумной влюблённостью, так как он был довольно груб, а она чересчур наивна, но они оба могли выручить друг друга.       Он работал конюхом у благородных господ, и их дочь всё время норовила оказаться с ним рядом. Отец желал своему сыну лучшей жизни и повелел обольстить глупышку, дабы попасть в семью, но юноша хотел лишь выполнять любимую работу. Перечить отцу на пустом месте с каждым днём было всё сложней, и потому он был несказанно рад знакомству с Вивьен, ведь она могла стать весомым доводом, чтобы его оставили в покое сразу двое людей. Ей же хотелось выбираться из приюта на более долгий срок и проводить его как хочется, пусть даже в ночное время. Но бродить по тёмным улицам одна она не отваживалась, так что ей бы не помешал защитник.       Быть вместе по договорённости оказалось не так уж и плохо. Каждый учил другого своим премудростям: Вивьен знала, как приготовить из неказистых продуктов съестную пищу, а юноша — как своровать пару-тройку приглянувшихся вещиц и не попасться. Со временем они стали друзьями и всерьёз задумались о свадьбе, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь. Но мечты о свободе так и остались мечтами.       Как-то вечером Вивьен так утомилась, что уснула прямо в конюшне. Юноша разбудил её глубокой ночью, предложив прогуляться до речки. Всю дорогу он был необычайно вежлив, а когда девушка отметила это, отшутился тем, что немного пьян. Когда они прибыли на место, он будто стал абсолютно другим человеком. Слова были добрыми, прикосновения нежными, и весь он словно излучал тепло. Его признание в чувствах заставило Вивьен растеряться. Она не была уверена, что на неё нашло, когда ответила взаимностью. Пролетевшая ночь запомнилась ей его дыханием у уха и необычайно яркой луной.       На следующий день юноша стал прежним и совершенно недоумевал, почему Вивьен так смущается. Девушка решила, что во всём виновата выпивка, и ничего не рассказала. Но спустя время она узнала, что ждёт дитя, и молчать больше было нельзя. Узнав о случившемся, юноша пришёл в ярость. Он хотел свободы, а не обузы в виде ребёнка. Он был пьян и ничего не помнил, в конце концов!       С договором было покончено, и он стал всячески избегать Вивьен. Однажды она встретила его вдрызг пьяным, пытающимся забраться на лошадь. Когда девушка приблизилась, чтобы помочь, он стал оскорблять её, повышая тон. В один момент он стал размахивать бутылей и разбил её о спину животного. От боли лошадь встала на дыбы и помчалась прямо на Вивьен.       Очнувшись в лазарете, она узнала, что потеряла ребёнка. Боль и горечь преследовали её много дней, пока одной ночью не явился гость. Вивьен была настолько разбита, что даже не испугалась демона. Инкубус рассказал, что принял обличье конюха, чтобы зачать дитя, и был в ярости оттого, что потерял его.       — Я могу родить тебе другого, — отрешённо проговорила девушка. — Но сперва я хочу, чтобы ты поквитался.       На следующий день лошади затоптали юношу до смерти. Вивьен отпустили восвояси и она поклялась Инкубусу, что пойдёт с ним, когда будет готова. Оставалось лишь предать себя огню и принести жертву.       — Огонь... — Вивьен била мелкая дрожь, за чем с удовольствием наблюдал демон. — Я взяла угли для кадило и... — она не смогла закончить.       — Всё так, дорогая, — улыбнулся Инкубус. — Ты устроила поджог.       — Но к чему были эти сны? Почему ты явился только сегодня?       — Сны были напоминанием, милая. Что ещё не всё сделано. До сегодняшней ночи.       — Я никого не убивала!       — Правда?       Демон усмехнулся и указал на её руки. Вивьен опустила взгляд и в ужасе вскрикнула. Руки были по локоть покрыты кровью, и последнее воспоминание предстало перед глазами жуткой картиной. Она приняла приглашение Жаклин, но выбралась в позднее время и собственноручно перерезала горло каждой лошади. Наблюдая за собственным воспоминанием, девушка разразилась рыданиями, закрывая руками лицо. Кровь смешивалась со слезами и стремилась вниз, замирая на белоснежной постели жуткими узорами. Инкубус терпеливо молчал, пока у послушницы просто не осталось слёз. Дождавшись тишины, он вопросил:       — Что ж, готова ли ты пойти со мной, Вивьен?       Она медленно повернула голову.       — Больше никаких кошмаров. Никаких лошадей.       — Я обещаю, — лучезарно улыбнулся Инкубус, протягивая руку.       И келья опустела, оставив лишь разукрашенные кровью простыни.