Брак по принуждению

Пока Элайджа разговаривал с отцом, обсуждая события в Мистик Фолз после заключения перемирия, Габриэлла заперлась в маленькой спальне, не показываясь до самого вечера. Приглашение на обед и предложение прогуляться и осмотреть особняк ведьма проигнорировала, реагируя на все слова мужа исключительно молчанием. Майклсон лишь хмурил брови от досады, но перейти к более активным действиям не решался, надеясь, что Габи оценит проявленное им терпение, но девушка не вышла даже поздним вечером, а дверь в ее комнату оказалась заперта. Подумав немного, Элайджа обратился к Кэролайн, которая после неразберихи с ее комнатой из-за шутки Ребекки, была не в лучшем настроении. Выслушав вампира, Форбс только усмехнулась, закатывая глаза. — Ты еще не понял какая тебе досталась упрямица, Майклсон? — насмешливо протянула она, щурясь, на что тот лишь пожал плечами. — Габриэлле нужно привыкнуть к ее новому статусу. Но это вовсе не значит, что она должна сидеть взаперти, объявив голодовку. Я думаю о ее благополучии. — Как высокопарно это звучит, — скривила губки Кэр, — особенно из уст тебе подобного. — Но это правда, — невозмутимо отозвался Элайджа, — Габриэлла — моя жена, и я забочусь о ней, как и ты, должно быть. Поэтому, вместо того, чтобы оттачивать на мне свое остроумие, поговори с Габи. Меня она не слушает, но все же она должна понимать, что здесь ее никто не обидит. — Никто? — вскинула бровь блондинка, — да твоя сестра спит и видит как вцепиться ей в горло. Не говоря уже о полоумном братце. — Ребекка лишь немного обижена на то, что Габриэлла смогла пленить ее, — усмехнулся в ответ Майклсон, — это пройдет, а Клаус… Совершенно очевидно, что он выбрал себе другую цель. Сказав это Первородный окинул девушку выразительным взглядом, на что та вспыхнула, а голубые глаза сузились от злости. — Если ты намекаешь на то, что я… — Ваши отношения меня мало волнуют, Кэролайн, — перебил ее Элайджа взмахом руки, не дав блондинке закончить гневный монолог, — так ты поговоришь с Габриэллой? — Уговорить ее лечь в твою постель? — прищурилась та. — С этим я справлюсь сам, — холодно ответил Первородный, — помоги ей устроиться, покажи дом, уговори спуститься на ужин. Она в чужом, незнакомом доме и ей нужна поддержка. Если мне не изменяет память, тебя Леннарт сюда направил именно для этого. — А ты умнее, чем кажешься, Майклсон, — усмехнулась Кэр, но уже беззлобно, — я побеседую с ней. Завтра. Нужно дать малышке немного остыть. Поверь, я знаю о чем говорю. Элайджа ничего не ответил, лишь коротко кивнул, оставляя Кэролайн и направляясь в гостиную. Слова блондинки звучали разумно, но Первородному претила мысль о том, что его жена, чувствует себя пленницей в доме, в котором ей предстояло не только жить, но выносить и воспитать их ребенка. Поэтому, когда на улице совсем стемнело, а Габи так и не ступила за порог своей спальни, он, наведавшись на кухню, решил нанести ей визит. К его удивлению дверь оказалась не заперта, уловив запах влажных волос и ароматного мыла, Майклсон понял почему. Ведьма хоть и не желала никого видеть, все же не пренебрегала гигиеной, а ванная в его спальне была только одна, что оказалось сейчас весьма кстати. Потянув за ручку, Элайджа ступил на порог, удерживая в руках поднос с едой и напитками. Габриэллу он увидел сразу — она стояла у окна, вглядываясь в темноту и даже не обернулась, услышав скрип открывшейся двери. — Ты весь день не выходила из комнаты и не ела, я принес тебе ужин и молоко, — проговорил он, делая шаг вперед, но девушка даже не шелохнулась, продолжая изучать звездное небо. Но не смотря на внешнее спокойствие и холодность, ведьма будто дрожала внутри, изо всех сил сдерживая смятение, и Первородный чувствовал это, как и исходящие от девушки волны страха. — Габи, — осторожно начал он, — я слышу, как стучит твое сердце, когда я рядом. Ты боишься меня, я понимаю. Тогда на поле боя, то что ты видела… Но прежде, чем вампир успел договорить, ведьма резко повернулась, впиваясь в лицо Первородного горящим ненавистью взглядом: — Мишель. Его звали Мишель, он был моим другом, а ты вырвал его сердце. — Мне жаль, что я убил твоего друга, — терпеливо отозвался Элайджа, поджимая губы, — но он был таким же убийцей, как и я, как твоя семья. Мы были врагами, но сейчас все иначе. Даю слово, что никогда не сделаю тебе больно, не обижу тебя. Ты — моя жена, часть семьи. — Но я не хочу этого, — выдохнула Габи, качая головой, — ты и я… — У нас не было выбора, — перебил ее Первородный, — нет и теперь. Но это не значит, что мы оба должны страдать. Я не буду давить на тебя, но сейчас тебе нужно поесть. — Я не голодна, — не поднимая взгляда, глухо ответила ведьма. — Боюсь, мне придется настоять, — проявил твердость Майклсон. — Я не голодна, — почти прокричала ведьма, резко поднимая вверх лицо. Ее красивые, полные слез глаза искрились магией, а затем она разжала пальцы, которые были собраны в кулак. Блюдо с едой и стакан с молоком разлетелись на мелкие кусочки, заливая костюм Первородного. — Я пришлю здесь убраться, — спокойно произнес Элайджа, стряхивая с лацканов пиджака куски стекла, а затем закрыл за собой дверь. Его жена оказалась гораздо упрямее, чем он думал, но отступать Майклсон не собирался. А время… О, у них его было предостаточно.