Не стоит жалости

Знаете ли вы, что значит иметь младшую сестру? Этакую гиппер активную часовую бомбу, в лице крохотной принцессы. Которую ты всеми силами будешь оберегать.А что если сестёр двое и они в предварительном сговоре решили сжить тебя со свету? Примерно такие мысли блуждали в голове у Дина, когда Мэйбл и Пассифика изъявили желание отправиться с ним за кровью вампира, ещё одним ингредиентом для заклинания. — С тобой всё ясно, — говорил им Дин. Он посмотрел на Пассифику, — ты охотница. Но ты, — он перевёл взгляд на Мейбл, — у тебя хоть есть какое-нибудь оружие? — Даже не знаю, — задумчиво ответила та, — О! У меня есть абордажный крюк. Дин взглянул в её глаза полные энтузиазма и ему захотелось пойти и удариться головой об что-нибудь твёрдое, что вылилось в громкий шлёпок ладонью по собственному лбу. — А зачем нам вообще оружие? — продолжала тараторить Мэйбл, — вампиры же боятся чеснока, верно? Послышатся ещё один удар, на этот раз у Дина на лице остался красный след. На протяжении этого разговора Пассифика прикрывала рот рукой, в надежде сдержать накатившую волну смеха. Давно ей не было так весело. А Дин уже и сам не помнит как он согласился. Винчестер складывал в багажник импалы необходимые вещи, через минуту они должны были отправляться. Он ждал их в машине, с лицом будто собирается ехать на поминки, панихиду по собственной гордости. Девушки сели на заднее сиденье, Дин повернулся к Мейбл и сказал: — Что это на тебе? — Пайнс была одета в пёстрый, режущий глаза обилием красок, шитый стразами свитер. — Сто процентный хэнд мэйд, — гордо произнесла она. — Мило, — Дин с трудом подавил смешок, — сиди, только не отсвечивай, — заведя машину он ещё раз взглянул на это чудо в зеркало заднего вида, появилась мысль, что возможно хотяб скучно не будет. В дороге они почти не говорили, девушки не общались с Дином, потому что велика была вероятность, что если его достать он остановится и просто оставит их на обочине, по этой же причине они не говорили друг с другом. Где-то на середине пути Мейбл достала из своей сумки пакет с домашним, по её заверениям, печеньем. С начала Дину это не понравилось, он бубнил себе под нос что-то о крошках, которые будут абсолютно везде, но Пайнс уговорила его съесть одно, и почему-то Винчестер решил, ладно. Пусть будет. Они подъехали к месту, это был большой дом в пригороде. Ну, что сказать, недоальфы, которые всего лишь имели у себя в подчинении десятки ими обращённых, любили жить с шиком, считали себя богами. А главное, временами они зазнавались на столько, что решительно ставили крест на любой конспирации, ведь что им, богам, какие-то охотники? Просто шуты, недостойные даже плевка в свою сторону. И поэтому, когда дверь в поместье с грохотом отворилась и на пороге оказались мужик и девушка, вооружённые мачете, и ещё одна особа с абордажным крюком на перевес, это не вызвало ничего кроме издевательской улыбки на рожах упырей. — А ну все разошлись! — заорала Мейбл, — У меня абордажный крюк! И я себя не контролирую! Вы когда-нибудь видели вампира, катающегося по полу от смеха, Дин не разу, и ему это не нравилось. Он подошёл к Мейбл и взял у неё её грозное орудие, отдав ей мачете. Не знаю, что с ним случилось, возможно просто на него вдруг снизошёл великий дух авантюризма. — На подержи, — сказал он Мейбл, — я сегодня зол как чёрт, и я больше не собираюсь это терпеть. И сейчас перед девушками предстало самое эпичное, мерзкое, прекрасное и незабываемое зрелище, как Дин Винчестер потрошит вампиров абордажным крюком. Он вымещает своё зло на этих тварях, за всё. За чёртов новый апокалипсис, за решение Сэма, за придурка Кроули, за то что его просто всё задолбало. — Да! — восторженно вскрикнула Мейбл, — Так их! Надо отметить, что Пассифика и Мейбл тоже не скучали, последняя не убивала вампиров, просто забалтывала в усмерть, давая Нортвест незаметно подкрадываться и сносить упырям головы. — Кажется я немного увлёкся, — сказал Дин пробив голову последней твари крюком отдавая его Мейбл. — Кажется, — ответила та, — это начало прекрасной дружбы! Давно Дин не испытывал восторга от такого праведного чудачества. Позже выяснилось, что Мейбл так же печёт пироги, узнав это Дин выдал: — Слышал, Сэм, нам больше не придётся есть твою стряпню. На что брат лишь повёл бровью, мол, сам то кроме яичницы готовить ничего не умеешь. Дин проникся уважением к Пассифике, всё же они были похожи, оба охотились, чтобы заглушить крик своего прошлого. А у Нортвест оно было вполне болезненным. Если коротко описать её оставшееся детство, подойдёт лишь старая английская пословица: Нет денег, нет мёда. Кто не станет жестоким, когда всё, во что он верил, все твои принципы и убеждения, рушатся как карточный домик и ты будешь падать сквозь бездну отчаяния, а душа начнёт черстветь, постепенно превращаясь в кусочек уголька. И что бы ты не делал, тебе её больше не оживить. Такая участь ждала Пассифику, и как бы то ни было печально, видимо, пути назад не было.