ПРОЛОГ
8 июля 2019 г. в 10:41
ПРОЛОГ
Запиликавший мобильник нагло прервал послеобеденный сон. Судя по мелодии, несвоевременный вызов пришёл от моего непутёвого внука. Глухо ругнувшись, я сел, нащупал босыми ногами тапки и, хрустя всеми суставами, пошаркал в кабинет. — Ведь знает же, разгильдяй, мой распорядок, — ворчал я, устраивая на носу очки. — Нет… Подождать мочи нету. Всё бегом, всё скачком… Молодёжь… Я пододвинул к себе дисковый телефон и набрал знакомый номер. Почему так? А очень просто. Прослужив в КГБ без малого тридцать лет, а потом почти столько же отработав консультантом, я слишком много знал о мобильной связи и не только о ней. Пусть должность у меня все эти годы не блистала ни большими звездами, ни громкими званиями, но знать она мне позволяла. А здоровая паранойя в сочетании с математическим складом ума позволила не только много знать, но и недавно отметить девяностолетний юбилей в собственном особняке в окружении детей и внуков. Я считал это достижением и отступать от своих правил не собирался. — Дед! — после десятка длинных гудков внучек, наконец, отозвался. — Опять ты с этим музейным экспонатом развлекаешься? Мы же тебе самый лучший айфон подарили на юбилей! Неужели не разобрался? — Ты позвонил, чтобы поинтересоваться моими успехами в деле освоения передовой техники? — усмехнулся я. — Что? Нет! Конечно, нет! — спохватился мальчишка. — У меня проблема. — Знаю. Которую из них ты решился озвучить так срочно? Вороватый бухгалтер, дама из налоговой или та креолка из Милана? — Она индианка, — машинально поправил мой непутёвый внук и генеральный директор небольшого торгового холдинга по совместительству. — Так, стоп! А о ней ты откуда знаешь?! Опять твои штучки… — Значит, бухгалтер, — констатировал я. — И много ты позволил ему на тебя собрать, Коля? — Есть кое-что, — повинился внук. — Тогда чего звонишь? — деланно рассердился я. — Я тебе не астрологический прогноз по телефону. Ноги в руки и со всеми бумажками сюда. И, кстати, контракт с тем немцем тоже прихвати. — Так он же сорвался, — опешил Николай. — Знаю. В общем, жду, — закруглил разговор я и положил трубку. Мерно тикали старинные часы в углу. Я потянулся, снова хрустнув артритными суставами и, кряхтя, перебрался на диван. — Старость не радость. И даже самая достойная старость всё равно радостью не станет, — проворчал я себе под нос, умащиваясь на кожаных подушках. Перед родными я пока ещё мог себе позволить изображать железного старца. Но с самим собой всегда предпочитал быть честным: годы брали своё, несмотря на все мои ухищрения. Регулярные медосмотры, здоровое питание, разумные физические нагрузки… Всё это позволяло мне не скатиться до состояния злобной брюзжащей не по делу развалины. Но не способно было заставить мое девяностолетнее тело шевелиться с прежней резвостью. Но, в общем-то, этого уже и не требовалось. Внучки давно и крепко замужем за отличными мужиками. Семейный бизнес я передал единственному внуку. И, хотя ворчу на него периодически, не могу не признать, что лучшего преемника нечего и желать. Да и вообще, жизнь удалась. Пока мои сослуживцы делали карьеры и рвались наверх, теряя головы, погоны и портфели в борьбе с такими же торопыгами, я скромно сидел на интендантской должности с полковничьими звёздами. И без потерь пересидел недоброй памяти перестройку и эпоху развитого бандитизма, сменившуюся не менее диким капитализмом. С неё и в запас ушёл, так же скромно и незаметно. Кто заинтересуется тихой канцелярской крысой? А то, что у меня вдруг оказался небольшой домик, точнее, несколько домиков, а мой внук и зятья организовали преуспевающую фирму, так это совершенно случайно и законно. По крайней мере, служба собственной безопасности происхождением скромных достижений моей семьи поинтересоваться даже не подумала: причин не было. Коротко гуднула система охраны, предупреждая меня об открытии подъездных ворот. — Быстро, — хмыкнул я. — Раз Николенька долетел к старику за двадцать пять минут, значит, его секретарше не удалось урвать парочку комплиментов, и машину вёл сам, наплевав на двойную сплошную у поворота. Штатный водила её не игнорирует, и ему требуется на десять минут больше. Следовательно, припекло мальчика не по-детски. План «Б» будет в самый раз. Я снова перебрался в кресло и набрал очередной номер. — Леночка, свет очей моих, твой рыцарь готов положить вожделенный приз на твой алтарь. Конечно, привезли, красавица, — красавице было уже хорошо за шестьдесят, но жеманно хихикать в ответ на мои комплименты это ей не мешало. — Скажи Машеньке, пусть заскочит к старику сегодня после работы, заберёт… Ну что, ты, какие счёты между друзьями!.. Как Машутка, кстати?.. О, да… Начальство — это дело такое. Им лишь бы власть свою продемонстрировать… Мне Коля недавно рассказывал, смеялись с ним чуть не до слёз. Ему собираются предъявить недоимку по уплате налогов по сделке, которую даже не заключили. С немцами. Они там совсем свихнулись со своими санкциями и в последний момент отказались. Представляешь?.. Нет, что, ты! Никаких проблем. Ты же меня знаешь, платим налоги — спим спокойно… Просто представил, каким идиотом будет выглядеть тот, кто потянет нас по этому поводу в суд. И тоже ведь чин какой-то в налоговой… Ага. Давай, целую. Трубку я положил одновременно с тем, как открылась дверь, и вошёл Николай. — Здравствуй, дед, — он плюхнулся в кресло, бросив на стол кожаную папку с документами. — Вот до этих контрактов гад успел добраться прежде, чем его заметила служба безопасности. Я, конечно, подправил, подчистил, но если станут серьёзно копать, то… — Угу, угу… Учишь их, учишь, и всё без толку! Вот что ты мне тут выложил? — нарочито брюзгливо проворчал я. — Договор с немчурой давай. Внук молча вытащил нужные бумаги. Бегло просмотрев многостраничное словоблудие, я удовлетворённо кивнул, почеркал несколько страниц где попало и размашисто написал поверх титульного листа: «Согласен». Брови Николая взлетели на лоб. — Дед, или объясни, что ты задумал, или я начинаю сомневаться в твоей адекватности. Я же сказал, что эта сделка сорвалась. — Плохо я тебя учил, внучек, раз до сих пор не понял. Сколько раз говорил: если тебе нужно что-то получить, найди людей, которым выгодно тебе это дать. Если ты хочешь, чтобы что-то случилось, ищи тех, кто хочет это сделать, — покачал головой я и постучал пальцем по немецкому контракту. — Вот это распечатай начисто и «случайно» покажи своему любопытному бухгалтеру. Потом вызови его, рассердись на какую-нибудь ерунду и уволь. Главное, убедись, что он заметил бумажки с моим автографом где-нибудь в мусорнике, и оставь на пару минут одного. — О, да… — заулыбался внук, наконец, сообразив. — Я могу выйти и напомнить секретарше о билетах на самолёт в Гамбург. — И проводи своего теперь уже бывшего сотрудника до выхода, — подхватил я. — Собирать ему нечего, ведь правило «Ничего личного на рабочем месте» всё ещё действует? — Конечно! — Вот и отлично, — я удовлетворённо улыбнулся. — Значит, кроме этой фигни с немцами он ничего своему хозяину принести в оригинале не сможет. Так, пару копий и сканов. — Но, дед, там, если начнут серьёзно копать… — Коля, не разочаровывай меня. Откуда этот засланный казачок мог взяться? — Есть тут у нас один. С полгода назад появился и активно на рынок лезет, — нахмурился Николай. — Несколько раз пытался что-нибудь вынюхать, но безопасники попытки пресекали. А вот этого уродца прозевали. — И тебя не насторожило, что одновременно с его появлением тобой вдруг так активно заинтересовалась налоговая? — Думаешь… — Знаю, — фыркнул я. — Дама хочет наверх, ей громкие победы нужны… Но милая девочка Машенька тоже хочет туда же. А место только одно. Очень неудачно, да? Как ты думаешь, останется у дамы время и силы на «серьёзные копания» в скверных копиях, когда даже оригинал оказался лажей? Её и так по головке не погладят за безрезультатную проверку. А главное, Машенька, человек бескомпромиссный и целеустремлённый, вряд ли согласится, что такая некомпетентная особа займёт столь важный пост в её любимой налоговой. — Пока они там грызутся, я всё приберу так, что комар носа не подточит, — с восхищением пробормотал Николай. — Дед… Ну, ты… — А что я? Я ничего. Так сложились обстоятельства. Чистая случайность. Внук только хмыкнул и, быстро затолкав документы обратно в папку, шагнул к двери. — Я вечером заеду. — Лучше завтра, — качнул головой я. — Сегодня за итальянским кремом для своей матушки заскочит Машенька. — Дед… Внук ушёл, а я, глянув на часы, прилёг прямо на диване: дневной отдых следовало «добрать», а тащиться в спальню не было ни малейшего желания. — Старость не радость, — проворчал я, смежив веки.***
Мне что-то воткнулось в позвоночник и безумно мешало. Не открывая глаз, я попытался повернуться, но безуспешно: тело не повиновалось. «Инсульт! — перепугался я и рывком сел, испуганно ворочая глазами. — Вот ведь мать вашу, чуть не поверил!» Вокруг не было ничего. То есть, вообще ничего. Я даже не смог понять, на чём лежал и лежал ли вообще. Ориентиров верх-низ тоже не наблюдалось. — Это ещё что… — протянул я, мимоходом порадовавшись, что язык тоже не отнялся. Словно в ответ на эти слова прямо передо мной появилась какая-то тень, которая стала быстро густеть, пока я не вытаращился на высокую фигуру в обшарпанном балахоне с натуральной косой в руках. — Это, значит, смерть явилась? — протянул я. Страха почему-то не возникло. Скорее, любопытство. — Смерть, — кивнула капюшоном фигура. — За мной? — зачем-то уточнил я. — Ты видишь тут ещё кого-то? — из-под плотной ткани донёсся явственный смешок. — Это хорошо. — Хорошо? — собеседница явно удивилась. — Ты ж вроде не самоубийца, нет? — Нет. — Бюрократы… — коса куда-то испарилась, и вместо неё появилась толстая пачка бумаг. Балахон скорбно скукожился. — К несчастным, измученным, «смерть-избавление», «жизнь-дерьмо» тоже не относишься? — С чего бы? — ухмыльнулся я. Настроение стремительно улучшалось. От инсульта бог миловал, значит, повиснуть на шее у родных слюнявой обузой мне не грозило. А смерть, это нормально, все мы смертны. — У меня была прекрасная жизнь. И Последняя Гостья, судя по фигуре, не подкачала. — Ну, ты и нахал, — хмыкнула Последняя Гостья. — Где же ты у меня? Бумаги перелистывались сами собой, только капюшон всё ниже склонялся над пачкой. — Сожаления, стоны, всевозможные «не успел», «не допел» и прочие «бы» будут? — невнимательно проговорила она, словно следуя давно наскучившему протоколу. — Ты давай, выскажись, пока время есть, не стесняйся. — Ан нету, — развёл руками я. — Всё отлично, всё прекрасно и сожалеть не о чём. — Однако, — протянула Последняя Гостья. Она, похоже, всё-таки нашла мои бумаги, потому что толстая пачка испарилась, оставив после себя три листочка, скреплённых большой ржавой скрепкой. — Однако… — повторила она, и эти последние листки тоже истаяли в её руках. — Весёлая жизнь у тебя была. — Жизнь, как жизнь, — скромно пожал плечами я. — Так сложились обстоятельства. — Обстоятельства, говоришь. А ты, значит, просто мимо проходил? — Иногда ещё скромно рядом стоял, — подсказал я. — Случайно. — Нахал! — смерть расхохоталась в голос. — А повторить слабо? — А легко! — в тон ей отозвался я. — Ну, держись… Мне показалось, что я увидел, как под капюшоном алые полные губы сложились в ухмылку, а в следующую секунду пустота закружилась, наливаясь всё более ярким, слепящим светом.***
Сознание я не терял, но что-либо чувствовать перестал окончательно. В какой-то момент мне показалось, что у меня нет ни рук, ни ног. «Хороши шутки у Смерти», — по привычке попытался пробормотать я, но и рот куда-то делся. Тут в мой многострадальный позвоночник опять что-то врезалось, да с такой силой, что я судорожно выдохнул, смаргивая невольные слёзы: «Глюки крепчают!» Тело убеждало в своём существовании обжигающим жаром и почему-то зудом. Я хотел было почесаться, но обнаружил, что лежу растянутый, как дохлая лягушка, на горячей каменюке, не имея возможности шевельнуть даже пальцем. — Да что же это такое?! — взвыл я. К счастью, на язык кандалы не прицепили. — Получилось! — донеслось из-за стены света, всё ещё окружавшей меня плотной завесой. — Что? — Всё. Всё получилось, — лихорадочно заговорил невидимый собеседник. — Слава Магии милосердной, получилось! Прости. Я взваливаю на тебя слишком много. Но я устал. Мне просто не хватает сил. Возможно, тебе удастся сделать больше, чем мне. Прощай. — Эй! Стойте! Что я должен сделать? Кто вы? Где я? Но разумных ответов не последовало. Мой собеседник был явно не в себе, слабеющим голосом бормоча какую-то ахинею: — Все написано в моих дневниках. И семейное хранилище тебе откроется наверняка, раз Магия признала наследника. Прости, что не могу подготовить тебя как следует, но мои силы на исходе. Пусть тебе повезёт больше… Слова сменились совсем уж невнятным бормотанием. Стена света, вспыхнув в последний раз, погасла, и я почувствовал, что меня больше ничто не удерживает. — Эй! — внезапно оробев, вполголоса позвал я. — Где вы? Но никто не ответил. Повинуясь странному наитию, я медленно поднял руки и уставился на собственные пальцы. Тонкие, как птичьи лапки, короткие детские пальчики. — А легко! — с кривой усмешкой повторил я свой гусарский ответ Последней Гостье и, наконец, сделал то, с чего следовало бы начать — потерял сознание.