***
- Воспари выше, легче остальных! – подчиниться хочется с восторгом. Смотрите, смотрите! Перед вами летит в небесах, догорает серебряным огнем звезда, перед вами парит, вырывается из оков невесомый дух - прозрачнее воздуха, нежнее лунного света. Каждый переход, каждая связка – неразрывное единение, заставляющее забыть, что такое гравитация. Блеск убийственно острых лезвий, полет чернильной ткани. А поперек груди – не стразы вовсе, россыпь миллиардов капель на Млечном Пути. Не отводите взгляд, вглядитесь в кульминацию, вслушайтесь! – вторая, завершающая, самая главная часть, где скрипка не поет – плачет, легко перенося свои рыдания из интервала в интервал. Как словно не в силах устоять на льду более, взмывает она воздушным вихрем в красивейший каскад – поднимается на тулупе выше, чем на флипе, будто доказывая – потолок совершенству создает само это совершенство. В обманчиво-легком движении сквозит мысль – сколько раз эти тонкие, растерзано-хрупкие девичьи ноги ощущали полет иного рода – полет, за которым следует страх, а затем затмевающая взор боль. Как сильно тряслись эти плечи от пожирающего изнутри гнева, от хронического недовольства собой, от меркнущей в глазах конечной цели, требующей испытание этой самой болью в качестве подношения. Когда раненым зверем воет каждая мышца сотрясаемого усталостью тела, а звук ломающихся костей перебивает бешеный стук крови в ушах. «И эта тьма и есть свет» Наивная, еще детская, оттого самая искренняя и сильная мечта – иметь силы, чтобы вдохнуть сладкий горный воздух покоренной вершины вместе с тем, кто, будучи так далеко и так запредельно близко, учит летать. Он для нее – спасительный вдох, после которого по многотысячному залу слышен яростный, возобновляемый стук упрямого сердца под выпирающими ребрами.***
Со сбивающим дыхание восторгом она смотрит на демона в бело-голубом, удивляется, как может кому-то хватить сил даже выйти на ледяную поверхность, на которой оставили свои узоры острые, как соколиные крылья при полете камнем вниз, волнообразные лезвия. Шопен – один на двоих, несопоставимо разный и такой роднящий одновременно. Король музыкальных инструментов – рояль, демонстрирующий свою безграничную мощь в оглушительных, сметающих все пассажах, спокойный и неукротимый – вода в океане, взрастившая бога. И не уступающая своей красотой скрипка – королева, разбивающая сердца, порой до дрожи неотличимая от человеческого голоса, подчиняющая стынущие на лицах восторженных зрителей дорожки слез. «Возвращайся назад» Тихий шепот – успокоение и пророчество, ее боль и оружие. Все заканчивается слишком быстро. Тяжелые кругляши металла, поцелованного той самой луной и отчего-то легче не становится. Греза о том, что скоро все завершится, скоро все закончится, разбивается вместе с ее мечтой. Руки дрожат, глаза сияют, а на лице улыбка. Словно фантомный, порыв свежего ветра в лицо, того самого, горного, с самой вершины Олимпа, куда несломленная фигура в черном ступала дважды. Маячит тенью, как в детстве, дразнит воспаленное сознание, сводит с ума. Как в знаменитом фильме. «Чем больше сила, тем больше и ответственность». Отчаяние рождает новую цель. Из омута страха, смятения, рева толпы – жутко громкого и так сильно давящего тишиной, что того гляди хлынет горячая кровь из ушей, запечется на коже шеи и груди, - является выбор, очень простой. Стать историей или же продолжить писать ее? Прыгнуть в неизвестность, столкнувшись с пронзительным прищуром темных глаз настоящего хищника-победителя, или беспомощно наблюдать за тем, как голодная молодежь заметает оставленные тобой следы? И в каждом жесте, каждом вращении звучит призыв, молитва, почти кредо – я стану достойной. Я буду сиять с тобой и для тебя. Мы разные, как разрушительное пламя и созидательный лед, хотя и того и другого хватает в нас обоих. А когда ломают пополам хребет, жизнь – новую и старую, прыжок без парашюта из детства, из-под надежного крыла прямо навстречу холодным владениям страны по ту сторону океана. Дай мне руку, солнце, дай я взгляну на тебя. Она никогда не просит о помощи, упрямство и гордость, которые подбрасывали ее выше облаков от старта к старту, рождают слезы, молчаливый протест. «Я не сломаюсь, не дождетесь!» Сильная рука с загадочно сияющими бусинами на шелково-гладком запястье хватает чужое выскальзывающее, на контрасте оттенков кожи чуть более молочное, хрупкое, с колотящимся пульсом. Женщина со звучным, красивым именем и блеском колючей проволоки в глазах вырезала вязь морозных узоров на ее щеках, растопить невозможно никакими слезами. Зато пальцы – теплые, изящные, с красивым сиянием здорового загара, слегка щекочут скулы, дают вздохнуть без жгучего холода в горле, рисуют лепестки цветов в воздухе, без слов показывают – ей рады в семье Клуба Крикет. Сияющие темные глаза настоящей девятихвостой лисицы дразнят, греют, манят за собой. А за спиной не менее плутовато улыбается мистер Орсер. Ты не сломалась. Все хорошо. Будет еще лучше, быстрее, ярче, пронзительнее. Тучи сметет холодным сильным ветром. Луна – самое загадочное небесное светило, - станет пронзительно-золотой.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.