Серый

Он всегда был такой. Серый - как его личный цвет. Волосы, глаза и даже кожа имела в себе этот оттенок. Ему не было это в тягость,он жил в этом цвете. Хатаке терял все, что становилось дорого и вскоре счёл это личным проклятьем. Он стал горсткой пепла,не более...сдерживаемый собственными костями. Какаши бесила яркость. Ничего кроме серого и алого. Звание шиноби и Анбу требовало терпимости к красному. Шаринган в его уродливом глазу,как напоминание. Кровь врагов, что часто смешиваясь с собственной, убегала в сток ванны по вечерам. Он хотел остаться безликим для этого мира. Поэтому маска, повязка с протектором на один глаз,вызывающая книга в мозолистых пальцах, скучающий вид. Отсутствие чувств, только пресловутый инстинкт выживания. Имитация чёртовой жизни. В один миг красок стало больше, но с этим пришлось мириться, приказы не обсуждаются. Чёрный, оранжевый и розовый. Слишком резкие для его зрения. Слишком о многом напоминающие. Чёрный - как помноженная злость Хатаке, если бы контроль и железная воля оказались утерянными. Оранжевый - как слишком звонкий отголосок жёлтого с красным.Это болело в нем, заставляя выступать алые капли на сером заново. А розовый он не понимал. Девчачий. Заполненный воздыханиями и детскими мечтами о чёрном. Руководствуясь правилами и долгом,он просто был рядом,обучая и оберегая. Это и так больше, чем он мог бы дать кому- либо в этой жизни. Какаши свыкся с какофонией цветов, что приволокли эти трое. Серый цвет, был как разграничивающая полоса. Приходилось спасать их от смерти, убийства, чаще от себя самих... За семь лет заставили привязаться к ним. Гордиться. Пришлось стать другим,основным фоном для других цветов. Теперь он Хокаге, хоть и не стремился, но научился, был ответственным и принял вверенный ему долг. Свыкся и с тем,что теперь они стали другими. Чёрный - превратился в синий,что можно было считать победой в этом случае. Оранжевый - стал чётче и ярче, притягивая к себе все цвета и полутона. А розовый цвет подкрался к нему незаметно и он испугался, поняв, что не так. Он любовался ей вопреки всем правилам и стенам, что усердно выстраивал уже не первый месяц или год… Запрещал себе, не смел думать о цветочном имени.Избегал. Ей вряд ли нужна зияющая дыра, с рваным мясом и рёбрами наружу.Ирьенины такое не лечат. Розовый всегда бежал за синим.Зачем мучать себя?Он для нее даже цветом не был... Просто серый. Но она уже не розовый. Шестой понимает это, когда девушка читает свой отчёт, а он лениво подпирает бедром свой рабочий стол. Бело-лиловый,прекрасный оттенок розового. Лепестки её имени выкрашены в него. Улыбается собственным мыслям. Провожая её вечером после праздника, Хатаке понимает, что слишком приблизился. Не может удержаться. Пальцы пропускают прядь волос, наматывает на мизинец шелковую прелесть. Ловит её взгляд на себе. Щеки куноичи пылают, как пионы в конце весны.Отступает. Говорит спокойно о том, о чем не должен. Давно не ждёт ответа,просто устал молчать. Сакура вздрагивает,прячет глаза, мнёт край своей безрукавки в удушающем молчании.Какаши понимает. Через месяц она вбегает в его кабинет и нервно вторит ему. Шепчет сбившимся дыханием слова, что теряются за звуком быстрых шагов и шуршанием маски. Он марает прекрасный цветок своим пеплом. Мажет по скулам и губам. Оставляет полосы и следы,как метки. Крадет её поцелуй. И нет ничего красивее, чем цветы, что растут из пепла. Ведь так?