Часть 1
26 июня 2019 г. в 15:11
Я лежу в постели своего нового дома и смотрю в потолок. Белый-белый. Как снег. Как бесконечная пустота.
Прекрасное ничто.
Мне почти больно смотреть на эту яркую, пронзительно-яркую белизну, но я не закрываю глаза. Я не могу закрыть глаза.
Иначе это начнётся снова.
Оно всегда ожидает в темноте. Ждёт, пока я провалюсь в неё, окончательно ослабев. За опущенными веками слишком темно.
Там — боль. Там много боли.
За опущенными веками меня ждёт самая страшная в мире пытка. Пытка воспоминаниями.
Призраками моего прошлого.
За опущенными веками — Рута. Она смотрит на меня большими карими глазами. Смотрит долго, не моргая, не отводя взгляд.
А затем кричит.
Её лицо искажается гримасой ненависти, она кричит громко, с надрывом. В её голосе — тоже ненависть. Рута ненавидит меня.
«Ты виновата в моей смерти!»
Я не виновата! Я не хотела этого!.. Я пыталась тебя защитить, Рута, я не хотела твоей смерти, я не виновата, я… пожалуйста, прости меня.
Рута замолкает.
Снова смотрит. Печально, долго, уже без ненависти. Она больше ничего не говорит, только тихо начинает напевать.
Ту самую колыбельную.
За опущенными веками — Цеп. Тоже смотрит, но в его взгляде только злость. Злость и ненависть, снова ненависть ко мне. Цеп тоже кричит.
«Я зря пощадил тебя!»
Зря. Я тоже так думаю, правда. Моя жизнь теперь — хуже смерти. Я завидую тебе, Цеп. Тебя больше ничто не терзает.
Цеп ухмыляется.
Качает головой, хмурится, молчит. Вскидывает руку. Три пальца к губам, затем рука вытянута. Секунда — и его нет.
А я всё ещё здесь.
За опущенными веками — Катон из второго Дистрикта. Скалится в дикой ухмылке, безумно, исступленно смеётся.
После — кричит тоже.
Катон кричит не из ненависти — от боли. Из темноты возникает свора переродков. Катона уже не видно за их телами.
Только слышен нечеловеческий вопль.
За опущенными веками — президент Сноу. Смотрит изучающе, с интересом. Вы ведь наверняка хотите избавиться от меня после этих Игр, президент.
Так чего же вы ждёте?
Потолок в моей комнате — белый-белый. На него почти больно смотреть, но я не могу закрыть глаза.
Не по своей воле.
Порой я проваливаюсь в забытье, и оно — моё спасение. В нём нет ничего. Ни криков, ни ненависти, ни боли.
Реальность — хуже.
В реальности есть мама, Прим, Гейл, иногда приходящий в гости, глупый кот Лютик. Есть настоящая жизнь. Но ещё есть страшное, неизбежное осознание.
Я схожу с ума.
В сознании тихо-тихо поёт колыбельную Рута.