Место для моей души

Громовой Зверь начал вставать из постели на шестой день после битвы. Раны на груди навязчиво зудели, скреблись под бинтами, как мошки клубятся у фонаря. Особенно по ночам. Но это был хороший знак: беспокоит, значит заживает. Хак не сразу понял, что принцесса действительно приехала из замка Хирю, думая, что видел ночью дивный сон, но реальность оказалась куда интереснее. Она правда приехала. Она была рядом. Постоянно. Хотел встать, она подставляла плечо, хотел пить — приносила воду сама, иногда даже не спрашивая, по интуиции. Приносила еду, внимательно слушала лекарей, Мундока, следила за приемом лекарств и режимом. Выбегала вперёд, даже двери перед ним открывала, на что он сперва возмущался, а после решил просто наслаждаться ситуацией. Уходила лишь поздно ночью, думая, что Зверь спал. А рано утром, когда только открывал глаза, первым делом находил возле себя алую макушку, что, проснувшись рано, случайно досыпала на его постели. Запах сладости в кудрявых локонах смешливо щекотал лицо — он не смел, но безумно хотел их коснуться. На седьмое утро обнаружил, что сегодня её рядом нет. Неужели уехала? Под ребрами что-то ощутимо сжалось, кольнуло неприятно, болезненно. Уже привык к ней, да? Ты полный идиот. На месте сидеть не хочет. Нужно проветрить голову, подумать, мозги охладить. Хак поднимается на ноги, и тело ему кажется более легким, крепким. Хорошо. Он набрасывает светлое кимоно, расшитое узорами клана ветра, чтобы темные синяки и тугие повязки спрятать. Их унылый видок уже малость поднадоел. Лениво потягивается, поворачивается к окну и проходится взглядом по ветвям деревьев. Ещё недавно сад пустым был, голым, но сейчас приправленный цветами, подобно звёздам, что населяют ночью небо. Он делает несколько плавных шагов вперёд, заприметив одно укромное местечко. Когда устроился под многолетней вишней, веки начали закрываться сами. Спрятавшись от зенитного солнца, под густыми ветками, он будто растворился в них, подобно теплой морской пене. Открыть глаза заставило неловкое шуршание.  — Ой, ты проснулся… — растерянно шепнула Иона, когда их взгляды встретились. Близко, очень близко. Она склонилась прям над Зверем, держа упор на вытянутых кистях рук. Когда мельком коснулась его тела — Хак буквально вжался в землю. Глаза широко распахнулись, под языком все пересохло; трава, что упиралась мягко в кожу, стала подобна раскаленным иглам. — Доброе утро, Хак! — она улыбается тепло, ярко, затмевая собой солнце. Как будто ничего не происходит. В самом деле, тебя не смущает ни то, что уже давно за полдень, ни то, что под тобой лежит мужчина? — Доброе. Зверь отвечает быстро и сухо: во рту его все укрылось густой ржавчиной. Ну что не так с этой девчонкой? — Ты ведь не принял лекарство? — Не принял. Так вот в чем дело. Иона хмурится, отстраняется, а после садится. Все эмоции простой картиной написаны на лице: вот она надувает щеки, злится и жмурится, чтоб посчитать до десяти. Сжимает пальцы и выдыхает ровно, а через мгновение поднимает глаза, исполненные теплотой. Хак снова удивляется и мысленно себя клянет за то, что самообладание теряет рядом с маленькой девчонкой. Точно идиот. Принцесса в свою очередь открывает небольшую сумочку, и с бряцаньем стеклянных банок находит нужные лекарства. — Вот. Она протягивает две склянки с вонючими настойками, что напоминали по вкусу горькую кислятину, помои и траву одновременно. Хак сжимает зубы, бросив хмурый взгляд на банки — от их вида уже знатно тошнит, под языком жжется. Гадость. Однако, желание выздороветь все-таки сильнее. Собрав себя в кулак, послушно выпил земляной сироп, но баночки обратно в ее руки не вложил. Когда Иона на весу держала вытянутые ладошки, широкий рукав кимоно немного съехал к локтю, открывая солнцу тонкие запястья. На бледной коже, безобразными мазками, тлели черные следы широких пальцев. — Что это? Он резко схватил её кисть немного ниже пятен, боясь задеть хоть как-то. Иона побледнела. — Следы. — Кто это сделал? Сказать? Трепать об этом в ее планы не входило. Тем более, тот вечер хочется забыть: томные выдохи пьянчуги в голове звучали иногда, как настоящие. — Хак, я в порядке. Прошло десять дней с того момента, как рыскала по подворотням, а мерзкий синяк, оставленный тем мужиком, все не сходил. Зверь хмурится, но руки не отпускает. А ей даже нос страшно поднять, чтобы его лица случайно не увидеть. — Вас кто-то обидел? — Нет. Все хорошо. Принцесса рвано кивает и опускает голову, прячась за всклокоченными волосами. Рассказывать не хочет, потому что знает — разумно ее знания об этом мире никак не объяснить. Хак подаётся вперёд, чуть потянув сжавшуюся девушку за руку, чтоб сократить меж ними расстояние. И когда встречает ее глаза, находит в них что-то такое, от чего кровь гневно сжигает вены. — Как вы это сделали? — он нарочно придвинулся, чтобы видеть ее лицо. — Что? Иона вжалась землю, сидя на сотне огненных колючек, забыв про вдох и выдох. Кажется, его синие глаза в ней дыру проедают, забираются в каждый уголок, как вода просачивается и топит корабли; видят насквозь. — Это произошло, когда вы отправляли Мундоку послание? Молчит. Отвечать не хочет, но мужчина и так понимает без слов. Он сводит брови, губы сжимает, пряча зудящие кулаки. А после резко тянет принцессу на себя, укрыв ее в порывистых объятьях. Как? Откуда? Откуда в этой маленькой девчонке столько силы? Откуда столько смелости? Маленькая, хрупкая, ничего кроме дворца и красивых кимоно не видящая. Так ведь? — Хак… — ладошки упираются в грудь, оказывая сопротивление, — твои раны… Рисковала жизнью ради своей страны. Сделала все, что могла. Сделала то, на что шестнадцатилетняя девушка не способна, больше своих сил. Невероятно. — Что там с моими ранами? — ее волосы приятно щекочут нос, шепчут ароматной сладостью. Ими хочется напиться. Но… Откуда принцесса знала все детали? Как вышла из замка, не струсила и не сбежала? Каким образом передала письмо, если в жизни видела лишь королевский двор? Закрыв глаза, невольно вспомнил день, когда увидел ее впервые. Тогда Иона была на грани смерти из-за выпитого яда. После всего, когда девчонка была спасена, но лежала без сознания, Зверь пошел в ее покои, чтобы разобраться лично. Случайность, нападение или попытка самоубийства? Он знал одно — случившееся не должны расследовать чужие. Хак искал, осматривал ее комнату долго, но никаких улик, указывающих на преступление, не нашел. Потом пришлось копаться в ее личных вещах, книгах и выудить записи, чем-то напоминающие дневник. Старался не читать, всего лишь проглядеть мельком, но тщетно. Там не было прямых причин. И через время он случайно выронил записку, написанную непременно рукой самой принцессы. «Я не буду жить с убийцей». — Раны… — Иона легонько стукнула забывшегося мужчину кулаком, — Они могут открыться под моим весом. Я же тяжёлая! Звонкий голос прозвучал где-то возле уха, буквально вырвав Хака из бездны мрачных мыслей. Не нужно было… — Да, пожалуй, вам пора садиться на диету. — Ах! Ты грубиян! Она возмущённо вскрикнула, а после стукнула сильнее — руки пришлось разжать. Вскочила, отряхнулась, и, бросив гневный взгляд, сбежала. Замечательно. Так проще эти проклятые чувства задушить. Когда отлежал себе бока, решил неспешно погулять по саду в одиночестве, чтоб уложить в порядок мысли, охладить немного голову. А после увидел принцессу, что бодро шла ему навстречу. Она светилась вся, лучи низкого солнца в ее кудрявых волосах плескались красным морем. Подошла, поправила смущённо платье, и с детской, искренне-прозрачной теплотой вручила ненавистные склянки: он про прием лекарств опять забыл. Ее лицо, улыбка, руки и безумная забота — сбивали с толку совершенно. Я знаю — ты меня ненавидишь. Но почему, смотря в твои глаза, уже не верю сам себе?