Oneiroi

Во мне слишком много страсти. Она трепещет в груди и рвётся наружу Ледяным Мотыльком. Как тонки и ломки крылья этих созданий! Как отчаянно и алчно летят они на пламя! Душа? Или нечто чужое, что сбрасывает нас, как старую, ставшую ненужной, изношенную оболочку? Нет, это безрассудное влечение никогда не было мне чужим. Оно — сама моя суть. Пусть давно остановилось моё сердце, но взамен него бьётся внутри хрупкая красота, сама не знающая, чего жаждет. И, заворачиваясь в соблазнительные тайны и горячие признания, записанные на внутренней стороне погребальных бинтов, я всё чаще невольно представляю их коконом. Я люблю Принцессу — я, неспособный на меньшее, чем эпическое, рыцарское и бескомпромиссное — но той гораздо больше нравится быть Вдовой, вечно одинокой. Я люблю жизнь — но смерть любит меня сильнее, а она известная ревнивица и разлучница. Я люблю, как дышу. Да, мои лёгкие иссохли, словно ветхий пергамент, и даже эфемерным крыльям Мотылька проще простого будет прорваться сквозь них, когда придёт срок родиться — но всё равно нет ничего точнее этой метафоры. Метафоры — и метаморфозы.