Свежий ветер

Афонин долго слушал, как родная внучка умывалась слезами. Он слышал это в прихожей, когда она только пришла домой. Потом через дверь в ванной, после за дверью ее комнаты. Она мало говорила. Все, что он мог расслышать в бессвязных рыданиях было «они… втроем… руки удерживали» и ничего больше. У него за эти дни возникло ясное ощущение того, что эти слезы промыли в его груди рану, что никогда не заживет, а будет только гнить. С часами этой боли Афонин вывел для себя только одну единственную потребность — мстить. Есть некоторые ошибки, которые смываются только кровью. И эти парни пересекли ту самую черту. Он отдавал этой мести по кусочку своей гниющей раны, в его голове не было ничего, кроме седого смога отмщения. С минутами рана становилась все больше похожа на гнойный абсцесс, покрытый тонкой коркой. План в его голове созрел молниеносно, все же не просто так его регистрировали как одного из опаснейших людей в районе. Винтовка находится им словно нож в грязи. Ему оставалось ее только отмыть и очистить, чтобы вонзить в тела обидчиков… Последнее убийство словно отпустило нечто, сдавливающее голову обручем, рана стала заметно меньше; ее куски уже тлели. Все, о чем мог думать Афонин в этот момент, — это счастливая улыбка его внучки. Милой Катеньки. Тени выстрелов крутились в его голове каскадом разных цветов и звуков. Где-то около сердца в один миг проскочила странная боль — схватила мертвой хваткой и тут же отпустила… Что же остается, когда рассеивается смог? Свежий ветер.