Мысли

      Мир кажется нереальным больше, чем когда-либо. Он растворяется, пошатывается под ногами, покрывается живой и дышащей плёнкой, которая когда-то была воздухом, наполнявшим мои лёгкие. Сейчас он кажется похожим на целофановый пакет, и тяжело представить, каково было прогонять эти куски полиэтилена через грудную клетку каждый день в течение стольких лет.       Тело у моих ног лежит неподвижно, оно дышало ещё совсем недавно, а теперь становится лишь частью пейзажа. Оно должно было быть моим храмом, но в конце оказалось не более, чем пустым треснутым сосудом. Чешуёй, которую всю жизнь хотелось соскоблить со своего нутра. Или же просто мясным мешком с костями.       Не прижилось.       Я отворачиваюсь от обмякшего, ещё теплого тела, которое когда-то было моим. Фигура в чёрном капюшоне стоит рядом и плачет.       «Я не знаю, как долго я смогу продолжать это делать» - говорит существо. Его слёзы ощущаются, как падающая с небес кислота, разъедающая самую твёрдую породу, не оставляющая после себя ничего, кроме пустоты. Моё сердце бы замерло и болезненно сжалось, если бы уже не остановилось.       «Тогда тебе не обязательно пересиливать себя» - отвечаю я. Взгляд снова цепляется за уже остывающий труп, во мне вспыхивают последние искры лёгкой ностальгии, которые замещаются уютной безмятежностью. Как если бы ребёнок, вдоволь наигравшись под дождём и продрогший до костей, вернулся домой и завернулся с головой в самое тёплое одеяло.       «Но это всё, что у меня есть» - создание колышется, поднимая голову; длинная спадающая ткань одежд повторяет его движения, словно является его телом.       «Тебе пора отдохнуть.» - я качаю головой, - «Никто не может постоянно быть тем, кто сносит страдания. Даже если они не твои собственные.»       Фигура продолжает ронять слёзы, дрожь ещё сильнее проносится по всему её контуру, словно стирая границы между ней и миром. Я смотрю на неё, и чувствую только бесконечную усталость и печаль, которые превратились в кандалы, тянущие её вниз, снова и снова заставляя возвращаться к земле, переполненной кошмарами. Я могу это понять. Такое никто не сможет выдержать. Не целую вечность.       «Всё в порядке. Ты можешь отдохнуть. Тебе больше не нужно этого делать» - я подхожу к ней, раскрывая свои руки, - «Даже если это всё, что у тебя есть. Ты можешь найти что-то другое. Или позволить себе раствориться и умереть. Переродиться духом, путешествующим сквозь границы и вселенные. Что угодно.»       «Но как же ты, дитя?» - фигура вопрошает, чуть подняв голову, - «Это не твоя ноша».       «Как и не твоя».       Мы сливаемся на секунду, когда я пропускаю её через себя, а затем не остаётся ни её, ни меня. Я оборачиваюсь, видя позади себя лишь бесконечный пустырь, чей воздух стал последним в моих лёгких, а затем опускаю взгляд на свои темнеющие руки. Постепенно я перестаю различать их границы, и всё мирское уходит вдаль, в непознанное и необъятное - туда, где теперь находятся частицы некогда одинокой спутницы в чёрной мантии, обхватывающей пальцами тонкое древко затупевшей косы. Примитивный инструмент - единственное, что после неё осталось.       Я нагинаюсь, чтобы подобрать её с земли, и ощущаю, каково на вкус прощание. Мне пора пожинать чужие души.