Это мой праздник, и я буду плакать, если захочу

      Артур ничего не помнил — пустые лица и безликие голоса, силуэты. Он не мог вспомнить их.       Жалкие тени       В его кошмарах они смотрели на него с осуждением.       Детектив не помнил того, что он сделал.       Лица искажались, принимая уродливые формы: щелкающая клювом птичья голова, череп, ухмыляющаяся мумия, огромный рот.       Иногда они собирались в одно целое: гротескное существо окружало его, казалось оно было всем и одновременно ничем — порождение тьмы.       Рты шептали имена.       Пять имен.       Артур понимал только свое.       Кто они?       Почему они не уходят?       Он старался не спать — глупо тянул время. Пытался найти занятие, которое объяснит синяки под глазами, бледность, нервозность и желание забиться в угол — спрятаться от теней, обнять подушку с нелепым рисунком и ждать утра под надзором звенящего каждые несколько часов будильника.       Александр заметил это не сразу. Уличить детектива во лжи было весьма непросто.       Сначала Артур отталкивал наставника, но постепенно сон на чужом плече стал чем-то…привычным. Детектив начал сам приходить к Александру, он преданно дожидался наставника и уже без приглашения ложился на диван и засыпал, чувствуя осторожные прикосновения к волосам.       Дюма стал той соломинкой, за которую цепляется утопающий — он удерживал его над заполоненной кошмарами бездной.       Артур понимал, что это не может длиться вечно.       Он сделает все чтобы защитить этого человека. Пусть люди осуждают его, пусть говорят за спиной, пусть называют предателем — Артур не покинет его.       Детектив слепо следовал за ним — ему не нужно было видеть правду, только слышать слова.       Чтобы за ними не скрывалось.       Тот, кто попытается нарушить идиллию призрачного рая встретит Потрошителя.       Артур не оставит своего наставника.       Враги Александра — его враги.