Создатель

Репетиция была поставлена на паузу и музыканты разошлись кто куда. Павел, вначале бездумно перебиравший струны бас-гитары, тоже решил прогуляться. Ярко светило солнышко, и, несмотря на то, что в воздухе чувствовалось приближающееся дыхание зимы, на улице было довольно тепло. «Цвик-цвик» — синички-подружки что-то клевали с земли, радостно переговариваясь, а на ближайшей березке задумчиво сидел снегирь. Павел засмотрелся на красногрудого пернатого, еще бы — их так редко можно встретить. Здание, где находилась студия, стояло как бы внутри лесопосадки, и птицам было, где разгуляться — строить гнезда и прочее. Вдруг басист заметил, как из глубины искусственного лесочка вышел Петр. Ничего особенного, просто гулял. Так подумал басист. Петр шел, слегка покачиваясь, и держал голову руками. Именно это больше всего обеспокоило его коллегу. Вокалист увидел Пашу и, как-то странно улыбаясь, помахал рукой. Голова его плавно съехала с плеч прямо на первый снег, словно с плохо собранного манекена. Туловище, оставшись без «вожака», беспомощного замахало руками. И, опустившись на землю, стало шарить по ней в поисках своего футляра для мозга. Павел же благополучно отъехал в обморок. — Паша! Паша! — голос звучал, словно из глубокого колодца. Басист с трудом разлепил глаза. Он увидел Мишу, обеспокоено склонившегося над ним. — Как ты себя чувствуешь? — Миша, мне срочно… Нет, мне СЕЙЧАС нужен отпуск. — Ну, хорошо, — растеряно ответил худрук, помогая Паше встать. — Ты хоть расскажи, что случилось. — Я сошел с ума… — Паша схватился за рукав Мишиной куртки. — У меня были галлюцинации: у Пети отвалилась голова, а он ее искал! — Ах, вот в чем дело, — усмехнулся Михаил. — Не волнуйся, это был Петин идиотский розыгрыш. Я был первой жертвой. Тоже увидел издалека, та еще картинка… Это он куртку так надел, чтобы казалось, будто человек без головы, и голову манекена засунул в воротник. Вот эту. — Миша показал ту самую голову манекена, очень похожую на вокалиста. Павел потрогал чучело и отдернул руку. — Как человеческая кожа, — растерянно прошептал он. — Ага, силикон такой, — кивнул Михаил. — Петя сказал, что попросил сделать какого-то знакомого гримера маску, потом сшил на затылке, ватой набил и пришил парик. Лицо нарисовал. — Мастер на все руки… — Паша матом закончил фразу. — Паш, прости меня, пожалуйста… — раздался за спиной виноватый голос. Паша обернулся. Вокалист стоял с виноватой улыбкой и протягивал Паше печенье. — Это тебе. Паша злобно оттолкнул Петину руку: — Иди нафиг… — начал, было, он, но вдруг ощутил смутное беспокойство. Что-то было не так. Он посмотрел на Мишу. Тот смотрел на него большими глазами испуганного ангелочка. Но этот взгляд выглядел как-то фальшиво, что еще больше усилило беспокойство. В руке Миши зловеще болталась искусственная голова из непонятного силикона. Захотелось убежать в безопасное место. «Нервы ни к черту, — мрачно подумал Паша. — Валерианки что ли попить…». — Еще раз так пошутишь, в морду дам, — пригрозил он Петру. Вокалист примирительно поднял руки. — Пойду, пообедаю где-нибудь, — бросил он Михаилу и, не дожидаясь ответа, ушел. — Даю полтора часа, — крикнул Миша в удаляющуюся Пашину спину. Как только Павел ушел, Миша сменил выражение лица с добродушного на полусвирепое, и исподлобья посмотрел на Петю. — Больше в студии никого нет? — строго спросил он. Елфимов кивнул. Худрук кивком головы позвал его за собой. Оказавшись в помещении, Миша жестом указал Пете на диван. Тот покорно сел, осторожно снял куртку и футболку. Тем временем гитарист достал из тайного ящика в стене жестяную коробку с катушкой суровых, как лицо Миши, ниток бежевого цвета и толстую иглу. Вдел нитку в иглу, повернулся к Пете и отодрал телесного цвета пластырь, удерживающий голову на плечах вокалиста. — Сиди смирно и не верти головой, — строго сказал Михаил. И стал пришивать ту самую голову на плечи Елфимова. — Ты на меня сердишься, Создатель? — виновато спросил Петр Мишу. — Я тебя, чучело, просил пять минут меня в машине подождать. Ты пугало, что ли, музыкантов моих пугать?! Я тебя не для огорода сделал, а на радость людям. Да не вертись ты! Вот куда тебя черт понес, скажи мне! Только не говори, что отлить, у тебя даже мочевого пузыря нет. — Создатель, но тебя слишком долго не было, я забеспокоился и пошел тебя искать. Я не думал, что наткнусь на Павла… — Да, пока ты новым мозгом пользоваться правильно начнешь, два месяца пройдет, — вздохнул Михаил. — Хорошо хоть я туда чип с песнями вставил, не забудешь, еще и новые запомнишь. Я хочу, чтобы ты понял: пять и десять минут отсутствия кого-либо слишком мало для беспокойства. Предупреждала меня Маргарита Анатольевна, что помучаюсь я с тобой… Все, я закончил, одевайся. Вокалист посмотрел в зеркало. — А у Маргариты Анатольевны золотые руки, — сказал он и улыбнулся. — Эта голова еще красивее той прежней. — Да, поклонниц моих у меня отобьешь, — пошутил Создатель. Он чрезвычайно гордился собой, рассматривая свое творение. С каждым годом он становился все совершеннее. Пусть человеческая кожа со временем требовала обновления, мозг тоже усыхал, и приходилось добывать новый, Михаил Франкенштейн ни грамма не сомневался в правильности своей задумки. Эта мысль пришла ему в голову сразу после ухода Мухтарова. Тяжеловато самому исполнять столько песен, а вокалиста искали довольно долго. Но как осуществить задуманное, он не знал до того момента, пока к нему, сидящему на скамейке в парке, не подсела женщина в темных очках, Представившись Маргаритой Пушкиной. Она знала, что именно хочет Михаил и как ему помочь. На эстраде в те годы как грибы после дождя вырастали разного рода «звезды», вскоре их стало слишком много, кому они были нужны? Они послужат великолепным материалом. Туловище самого красивого, голова самого умного, связки самого сладкоголосого. И сердце самого доброго, чтобы пел искренне. Ведь именно это заставляет человеческие души трепетать от восторга. И идти за певцом в огонь и в воду. От Миши требовалось только добыть и сшить все вместе, а Марго проведет специальный ритуал. И просила Пушкина за все это всего ничего: Миша должен был стать ее учеником. Созданное существо получило имя Петр, и было отправлено до поры, до времени в люди учиться искусству пения и наукам. Михаил затаился, делая вид, что группа только раскручивается, одновременно обучался черной и белой магии у Маргариты Пушкиной. Время от времени он тайно навещал свое Творение, обновляя его и совершенствуя добытыми человеческими материалами. За все время Марго помогла Мише только однажды, по его просьбе сшив голову для Творения. Наконец, настал момент, когда Создатель понял: пора выпускать секретное оружие в массы фанатов своей группы. Внушив настоящему на тот момент вокалисту Евгению мысль об уходе и заинтриговав фанатов, Михаил раскрыл карты. В зеркале, возле которого крутился Петр, замерцали огоньки. — Здравствуйте, Маргарита Анатольевна, — улыбнулось Творение. Миша обернулся и кивнул. — Привет, привет, мальчики. Что, Миша, проблемка? — Пушкина сочувствующе посмотрела на Мишу. — Предупреждала же, обновления надо делать вовремя, а не маскировать тональным кремом жены. Михаил со вздохом сел на диван. Он не должен был откладывать и наивно надеяться на авось, Марго права. Теперь Павел что-то заподозрил, и Мише придется приложить кучу усилий, чтобы вырвать из басиста начинавшееся зарождаться понимание ситуации. Это надолго лишит его сил, чего он очень не хотел — на носу концерт. — Ладно, Миша, так и быть, Павлом займусь я, — Марго улыбнулась благодарно смотрящему на нее Мише. — Ладно, мальчики, поспешу, такое дело не терпит отлагательств. Пока. Марго исчезла, а в зеркале вновь появилось отражение окружающей действительности. — Вставай за микрофон, Петя, проверим твои новые голосовые связки, — сказал Миша Творению и взял гитару.