3007

Было около семи часов вечера. Воздух странно повис над землей - не было ни леденящего холода, ни обжигающей жары. Казалось, даже самого воздуха не существовало - будто неясное вакуумное ничто опустилось на Землю. Солнце равнодушно пускало свои лучи на иссохшую, твердую как камень землю, а ветер заставлял песчинки взмываться наверх и кружиться в хаотичном танце. Странноватый туман фиолетового оттенка мягко обволакивал торчащие из земли металлические крюки, на каждом из которых виднелись яркие датчики. Вот один из них сверкнул ослепляющим алым цветом, луч прорвался сквозь сиреневую дымку и тот час же пропал, оставив после себя узкую борозду в тонкой туманной ткани. Внезапно послышался резкий гул, и, рассекая туман невидимыми кинжалами, небольшое металлическое сооружение мягко приземлилось на жесткую землю. Из аппарата вышел невысокий парень и пристально осмотрел огромный, казалось, бескрайний пустырь. Он довольно улыбнулся и промолвил: - Это то, что нужно. Ты нашел правильное место. Я скривился и отвернулся, не желая больше ничего слышать. Мне не доставляли радости подобные места, и я всеми силами старался избегать их, прячась в огромном мегаполисе. Я уже привык жить, находясь под контролем множества роботов, которые ежедневно выполняли мелкие бытовые работы, я привык целыми днями ходить по искусственно проложенной аккуратной брусчатке, привык натягивать на себя специально разработанную одежду, дабы не дать едкому воздуху разрушить нежную структуру кожи. Ночами я снимал пленку с лица и с наслаждением дотрагивался до мягких частей моего тела. Мы жили в глухих, толстенных стенах, которые не давали ядовитому воздуху проникнуть внутрь и заставить нашу кожу съеживаться и моментально высыхать. В домах наши роботы старательно поддерживали необходимые кондиции, и именно дома мы могли чувствовать себя людьми. Возможно теми, которыми мы и являемся. Которыми мы должны быть. Но которыми нам вряд ли снова суждено когда-либо стать. Каждое утро я со вздохом натягивал на себя весь необходимый комплект телесных покрытий, выходил из дома, слыша равнодушное напутствие с пожеланием хорошего дня от робота, садился в свой летательный аппарат и вылетал на место работы. Изо дня в день, из года в год все повторялось как под копирку. Но я все продолжал задавать себе наивные вопросы о своем прошлом и пытаться найти на них ответы. Моя девушка этого абсолютно не понимала, считая, что мы должны жить настоящим, и нам нет никакого дела до того, что происходило здесь раньше. Все так считали. Кроме Андрея. Он показал мне многое. Он научил меня многому. Он замечательно знал историю и часто рассказывал мне множество интересных вещей. В его семье очень ценилась родословная, и Андрей показывал мне громадное семейное дерево вплоть от начала прошлого тысячелетия. - Покажи мне своих самых первых родственников. - однажды попросил я. Андрей согласно кивнул и, делая особые жесты руками, прокрутил на большом мониторе всю историю своего рода. Передо мной мелькали лица людей, и с каждой секундой изображения становились все мутнее и неразборчивее. Наконец его рука зависла в странном положении, картинки остановились, и на экране показался молодой парень. Он был одет в странную полосатую футболку и шорты, на его ногах красовались гетры и тонкие кроссовки. Парень стоял на зеленом покрытии и держал в руках золотой шар, а на его фоне виднелись огромные трибуны, до отказа заполненные людьми. Я в недоумении разглядывал эту фотографию. Наконец, я повернул голову в сторону Андрея и вопросительно на него посмотрел. - Его тоже зовут Андрей. - сказал друг, видя мое озадаченное лицо. - Эта фотография сделана в 2004 году. - Кем он был? - поинтересовался я. - Футболистом. Я нахмурился. Он что, смеется? Я впервые в жизни слышал это слово, и наверняка, это было лишь плодом фантазии самого Андрея. - Прекрати. - фыркнул я. - Ну и чем же занимаются эти самые... футболисты? - Играют в футбол. Андрей лишь усмехнулся, видя мое раздраженное лицо. - Я требую конкретики. - мои слабые, как и у любого жителя нашего города, нервы начинали уже потихоньку сдавать. - Ты хочешь узнать, что такое футбол? Хм, проблема в том, что я сам не знаю, что это, поэтому не смогу рассказать тебе о нем. - он чуть притих. - А вот показать... Смогу. Я перевел свой взгляд на фотографию. Что же это за сила, которая заставляла людей собираться на этих огромных трибунах, приковывала их к своим местам и превращала всех в одну необъятную массу? Я жаждал знать ответ. - Я согласен. И вот мы с ним стоим посреди пустынного заброшенного места, я пребываю в легком шоке от происходящего, а он, улыбаясь, подходит к высокому металлическому крюку и прикладывает пульт к одному из датчиков. И тут сухая земля на наших глазах преображается, покрываясь ярко-зеленой материей. - Что это? - спросил я. - Трава. Андрей опускается на корточки и дотрагивается кистью до травы. Под его пальцами заколосились тонкие зеленые ростки, податливо сгинаясь под каждым его движением. Широко распахнув глаза, я молча наблюдаю за ним. Андрей надевает странную обувь, точь-в-точь как у его родственника на фотографии, достает из сумки круглый шар и, подкинув его перед собой, со всей силы запускает как можно дальше. Шар со свистом рассекает воздух и, исполнив красивую дугу, приземляется вдалеке от нас. - Это мяч. - коротко пояснил он, описывая пальцем траекторию летящего шара. - Им раньше любили играть дети. А теперь эти мячи существуют лишь на экранах их игровых безделушек. - Где ты его раздобыл? - Сам сделал. Необходимые материалы, терпение и упорство - и все готово. Я наблюдал за ним, не в силах даже пошевелиться, наблюдал за его движениями, за его резкими перемещениями и танцами с этим самым мячом. Андрей подкидывал его наверх, ловко ловил головой, спиной, плечом, коленом, стопой... Когда он бежал, искусно манипулируя мячом, из-под его обуви клочьями летела трава, смешанная с чем-то коричневым и влажным, доселе неизвестным мне. Вскоре Андрей остановился и, тяжело дыша, кинул мяч прямо мне в руки. Я словил его и как завороженный не отрывал взгляда от своего спутника. В моей голове крутилась туча вопросов, но я все никак не мог собрать их в вразумительные предложения. Андрей присел на траву и, усмехаясь, сам начал свой монолог: - Не спрашивай, откуда я всему этому научился. Я снова повторюсь, я все это создал сам: траву, мяч, землю, само поле. Я много над этим работал и восстанавливал в своем родословном дереве всевозможные необходимые материалы, я кропотливо, шаг за шагом, творил то, что ты сейчас видишь. Мой родственник с той фотографии в свое время был известным спортсменом. И я чувствую эту кровь, она несется по моим жилам и наполняет меня какими-то особыми эмоциями. Когда я их ощущал, я вскакивал с места, я делал, создавал, творил. Я восстановил все. Я восстановил футбол. Андрей повалился на траву, раскинув руки, и громко рассмеялся. - Мы все сейчас лишь копии нашего прошлого. Мы не знаем настоящих себя, мы живем под диктовку машин. Мы даже не знаем, что такое трава, мы никогда не трогали кору дерева, мы в жизни не вдыхали аромат цветка. А наши дети лишены такой радости, как мяч. Обыкновенной, заурядной игрушки, которая раньше приносила удовольствие каждому: и взрослому, и ребенку. Наши предки настолько любили это дело, что придумали множество игр с мячом и превратили это в спорт. И в жизнь. А мы ничего не сохранили. Ни траву, ни мяч. Мы - никто, и звать нас никак. Он снова рассмеялся, и смех его прозвучал на грани истерического. - Я долго работал. Долго изучал нашу историю. И когда открыл для себя прошлое, осознал, что несчастлив. Я больше не часть природы, я теперь часть роботизма. Но мы должны оставить хоть малейшую частицу человека в нас. А пока что... Давай с тобой сыграем в футбол. Целый вечер Андрей учил меня различным фокусам с мячом, а я безнадежно пытался повторять за ним. Когда он снял кофту и натянул шорты, на его теле заиграли мышцы, в которых чувствовалась непокорная, буйная сила. Я невольно дотронулся до своего плеча и сразу понял, почему у меня ничего не выходит. Я присел на траву и продолжал наблюдать за товарищем, который резвился с мячом и изредка посылал мне его, требуя отдать обратно пас. Когда я вернулся домой, первое, что я сделал, - это уселся изучать свою собственную родословную. Это было совершенно нетрудно, поскольку сейчас такое занятие превратилось в мейнстрим, и вскоре после ночи упорной работы я запустил приложение и принялся листать множество фотографий. Когда я дошел до двухтысячных годов, я мигом остановил поток изображений и удивленно разинул рот. Передо мной стоял парень в одежде, похожей на форму Андрея-старшего, только имеющей сине-гранатовые цвета, и держал в руках точно такой же золотой шар. Я с замиранием сердца прочитал яркие буквы под фотографией. Ronaldinho Gaúcho.