А помнишь..?

Помнишь, Меулин, как мы были мейтспритами? То прекрасное и ласково щемящее сердце чувство, что разжигает огонь ярких, как солнце Бефорусса, эмоций, полных счастья и любви. Любовь… Такое необычное слово, которое тяжело порой описать кратко и ясно, словно научный термин. Она появляется внезапно, врываясь в твою будничную жизнь, словно свирепый ураган, переворачивает все твои мысли вверх ногами, от чего они смешиваются в несуразную чушь, иногда будто жужжа, словно пчелы в разбуженном рое. Помнишь, как мы были вместе? Поверь, любовь моя, это были самые прекрасные моменты в моей жизни. Как мы с тобой, как только наступает алый закат солнца, встречались у нашего особенного места.…Да, да Меулин, того самого заветного, о котором только мы с тобой знаем. Наш маленький кусочек Рая, где мы одни, в окружении нашей личной сказки. Я любил слушать твой звонкий, имеющий урчащие нотки, голосок, которым ты бодро рассказывала о всяких мелочах на Бефоррусе, будь то очередная перепалка Миины с Кронусом, что заканчивалась неудачей для последнего, или очередное падение со скейта моего забавного мойрела. Порой ты записывала некие подобия набросков в свой небольшой блокнотик, который носила на каждую нашу встречу, гордо называя его: «Тетрадью шипурра». Для кого-то это казалось глупым и нелепым увлечением, недостойным должного внимания и траты времени. Однако я сумел понять, каково для тебя было важно: вести небольшую, полную миленьких картинок летопись, где каждая страничка была с любовью заполнена историей про каждого из нас, троллей. Но это была не просто биография, а детальное расписание квадрантов – твоя любимая тема разговора. Но ты придавала значение лишь «пуррикрасным», на твое мнение, отношениям – мейтспиритам и мойрейлам. Часами ты могла взахлеб рассказывать, что за прекрасные это «котношения», добавляя примеры из своей тетради, или придуманные шипперской фантазией истории, где тролли любили друг друга наикрепчайшей любовью, что не имела преград, вплоть до самой смерти. А затем, смущенно улыбаясь, ты добавляла, что считаешь наши отношения именно такими. От этого скромного признания в сердце появлялась трепетная нежность и желание ласково обнять тебя, вдыхая сладкий аромат полевых цветов, в окружении которых ты привыкла проводить время, когда навещаешь своего мурчащего лузусса. Возможно, ты делаешь из этих нежно пахнущих растений венки – для тебя, и для твоего кота. И, хихикая из-за щекотки, созданной пушистым хвостом лузусса, ты разговариваешь с Понсе, поглаживая ее белоснежную шерстку, и вплетаешь в мех один веночек, что украшает голову. А потом тихо поешь колыбельную, сопровождаемую довольным урчанием кота, убаюкивая его. Я помню те теплые и красивые ночи, когда мы с тобой сидели на мягкой траве и смотрели на темное, казалось бы, бездонное небо, усыпанное мириадами мерцающих звезд. Ты любила считать их, усаживаясь на моих коленях так, чтобы видеть мое лицо. Показывая пальчиком в небо, ты завороженно спрашивала, что это за звезда. В твоих прекрасных и больших глазах я видел отражения сияния загадочного неба. Словно в твоем теплом, полном любви взгляде, смогла уместиться целая Вселенная, что принадлежала лишь мне. Когда ты ощущала усталость, то, зевая, словно сонный котенок, ты ложилась на траву возле меня и, бормоча, просила рассказать тебе сказку, чтобы сны были яркими и чудесными, словно этот день. Я, конечно, не мог отказать тебе, моя дорогая Меулин, потому, облокачиваясь на локти, ложился справа от тебя и рассказывал спокойным голосом небольшую историю, где были злые колдуны, добрые волшебницы, отважные принцы и их возлюбленные принцессы. - Скажи, Курлоз,- сонно спросила ты однажды, когда я заканчивал свою незамысловатую повесть, - если бы я была принцессой, то ты спас меня из заколдованного замка? - Конечно, Меулин,- улыбаясь, ответил я, а затем ласково потрепал по голове, от чего ты фыркнула: - пора спать. Закрывай глаза и погружайся в царство Снов. - А как же ты, Курлоз? – удивленно спросила ты,- неужели тебе совсем не хочется спать? - Я не хочу спать, радость моя. Я буду сторожить твой сон, чтобы никто не потревожил тебя. Тогда я смог услышать твой звонкий, словно колокольчик смех в ответ, а после чего ты потянулась и закрыла глаза. Это воспоминание, этот смех… Можно посчитать по пальцам, сколько прошло времени с того момента. Но я все еще храню эти теплые воспоминания, с трепетом опасаясь, что когда-нибудь я забуду, как ты смеешься. Ведь теперь мы не мейтсприты. Всего один случай сумел разбить вдребезги то, что мы с тобой ценили – счастье. Нет больше тех вечеров, нет тех разговоров.… Все ушло, словно прошедший день, оставляя лишь щемящую боль в груди и океан печали. Я не сумел сохранить твой покой, прости меня, Меулин. Увы, эти слова, вроде такие простые, но в тоже время обременяющие, словно камень на шее, не дают мне покоя, тревожат, всплывая во снах и в реальности. Им не суждено быть сказанными, растворяясь эхом в воздухе, полным цветения и лета. Они не утонут в шуме шелеста деревьев и громкой речи знакомых нам троллей. Но самое грустное – они не будут услышаны тобою, Меулин. Ты никогда не сможешь больше услышать мой голос, увидеть мою улыбку. Нити, словно цепи узника, сковывают меня, не давая ни словечку пройти сквозь преграду. А может, это ведь и к лучшему, ведь теперь ничто, произнесенное из моих уст, не сможет ранить кого-то, как тебя. И пусть ты будешь успокаивать меня, обнадеживающе улыбаясь, что мол все в порядке, ты не обижаешься на меня, горечь вины будет обременять мою темную душу, принося все больше и больше страданий. Мое состояние подобно полотну, где под накалом эмоций, художник добавил хаотично разбросанные пятна темных цветов, словно призраков прошлого, что подло шепчут: «Ты виновен». Хор шипящих голосов не дает покоя, преследуя повсюду. Они вторгаются в мечты, где мы все еще вместе, очерняют их свет, добавляя эхо печали и презрительного смеха, в котором ядом сочится язвительность. Но тебе не стоит знать об этом, любовь моя. Мои раны, кровоточащие в душе, не должны касаться тебя. Пока цветет твоя нежная улыбка во снах, я буду хранить молчание и надежду, что у нас будет шанс. Второй шанс в новой жизни.