Эскапизм

Тысячи людей, подобно муравьям, снуют туда-сюда по подземному городу, несут тяжелые сумки и капризных детей, животных с испуганными глазами. А вокруг оглушительный неровный топот ног и стук каблуков, отражающийся многократно о мраморные коридоры. И запах рельс и железа. Головокружительная духота. Метро. Стою на перроне, окруженная такими же людьми с уставшими лицами, погруженных в собственную музыку, которая в голове заглушает весь остальной мир. По крайней мере, моя мелодия только этим и занималась. Эскапизм в самом ярком его проявлении. Все мы больны им. Кто-то больше, кто-то меньше. Мама говорит, что я больше всех. И при этом всегда почему-то по-особому хитро улыбается. Мне остается лишь закатывать глаза да так же улыбаться. И вот тогда создается ощущение, что у нас с ней есть общая тайна, которую мы обязаны охранять от других, будто мы замешаны во вселенский заговор. Мелодия набирала обороты. Объявили о приезде поезда. Воздух от него, летящего на огромной скорости, взметнул длинные волосы, которые с радостью закрыли весь обзор. И меня, такую беспомощную, толпа внесла в вагон. Дышать все еще было нечем. Музыка стала медленнее. Едем. Качает во все стороны, и на ногах держали лишь плечи других пассажиров, от чего перед глазами встала картина: вагон — громадная банка, а мы в ней маленькие соленые корнишоны. Забавно. Смешок невольно сорвался с губ и потерялся в стуке колес и храпения более удачливых людей, что успели сесть. Дышалось сложно. Воздуха бы, воздуха! Вот только ехать еще и ехать… Музыка в голове совершала нереальные обороты, рисуя то черную кошку, бегущую промеж фонарей широкого бульвара, то снежные луга, мертвые и слепящие глаза в лунном свете. Ветер фантазий трепетал где-то у затылка и ресниц, щекотал щеки и мягко покалывал губы. Целые миры создавались и разрушались в одно мгновение. Выдуманные люди радовались, плакали, творили и любили, в общем делали все то, что не делала я. Музыка играла с forte. А я терялась в пространстве. Где я и сколько станций осталось?.. Воздух искажал пространство, разламывая его над головами. Голова кружилась и кипела, как жерло вулкана. Выйти… Нужно срочно выходить! Но каким образом выбраться огурцу из банки без помощи вилки или ножа?.. Ноги совсем не держат, черные пятна беспощадно заменяют миры. Forte, staccato, fortissimo… Счет идет на шестнадцатые. Головная боль увеличивается в геометрической прогрессии. Паника увеличивается. Перед глазами кляксы, и миры в хаосе — бликуют. Вдруг меня что-то или кто-то выдергивает из вагона. Все еще душно, взгляд в расфокусе, но уже лучше, определенно лучше. Вновь звон каблуков. Музыка успокаивается. Подземный город приобретает границы. Однако паника молоточком еще стучит где-то под коркой. Где я? Чья это большая горячая рука? Медленно поднимаю голову. Знакомые стены станции — ровно половина пути до дома. Поднимаю взгляд выше. Мелодия снова набирает обороты. Слава богам, пока без стаккато и счета на шесть. Мужчина. Великан. А я вишу на нем бабочкой на цветке. Душно, пытаюсь отдышаться, хватаюсь отчаянно за спасителя и смотрю на обувь — Dr. Martens, как и у меня. Реальность с каждым выдохом становится вновь правдой. Мелодия утихает и слышу его голос, почти моя музыка: «Ты в порядке?» Снова смотрю на него. Щурюсь. Он наклонился. И будто фортепиано в четыре руки заиграли — глаза в глаза. Музыка ликует, восьмые скачут… — Нет. Абсолютно не в порядке. Эскапизм в худшем его проявлении. И оно увы моё любимое.