Блинчики

Самостоятельная жизнь оказалась далеко не такой, как представлялась. Поступив в университет в другом городе и начав жить отдельно, Максим осознал это в полной мере. Стирка, готовка, уборка, всему пришлось учится практически с нуля. Лапша быстрого приготовления и пиво с пельменями уже давно не казались питательными. Пришлось покупать множество продуктов, чтобы хоть как-то разнообразить рацион и частенько захаживать в студенческую столовую. Интересно, почему буквально три года назад, он воротил нос от еды в столовых? Она же очень питательная и вкусная. Еще постоянно нужны деньги, чтобы внести очередной взнос за квартиру, а просить у родителей уже неловко. Максим доделывает очередной чертёж в автокаде. Летняя сессия приближалась, и для допуска к экзамену надо было сдать все чертежи за семестр. Нет, свои чертежи он сдал вовремя, что позволило ему подзаработать на лени одногруппников. Заказов на лабы, типовики и чертежи было действительно много, а сроки поджимали. Парень не сразу услышал звонок в дверь. Он был слишком занят, а в наушниках играла громкая музыка, изолируя его от остального мира. Что-то из репертуара led zeppelin. Звонок повторился. Трезвонили около минуты и это уже нельзя было игнорировать. Максим снял наушники, потянулся, устало потер глаза, долгое сидение за компьютером давало о себе знать. Встречать кого-то в одной футболке и трусах не очень-то прилично, поэтому пришлось надеть первые попавшиеся под руку спортивочки. Кого занесло в такую рань? На пороге стояла Настя, счастливо улыбаясь. Посторонив парня, бросила: — Не пропустишь? Быстро залетела в квартиру и уселась по-турецки прямо на пол. Максиму оставалось только вздохнуть и закрыть дверь. Они знакомы около года, все это время с Настей ассоциируется слово — огонь. Кудрявые, ярко-рыжие волосы, чёрные глаза, напоминающие угольки, россыпь веснушек и щербинка между зубами. Невысокой и угловатой Насте твёрдо можно было дать двенадцать, не больше, и не скажешь, что студентка лучшего IT вуза страны. Все её жесты были резкими, а по коридорам университета она предпочитала бегать. Как иначе, если в одной руке пирожное, в другой бутерброд, а на пару опаздывать не хочется? Дверь аудитории она открывала ногой (руки ведь заняты), бросала преподавателю: — Здрасьте! И устраивалась где-нибудь посередине аудитории, чтобы была возможность и лекцию записать и поболтать с галеркой. Настя выглядела на свой возраст только на экзаменах: волосы собраны в гульку, строгие туфли на каблуках, белоснежная блузка и юбка карандаш, плотно обхватывающая талию. Никакой задорной улыбки. Серьёзное лицо и лёгкий прищур глаз. Глядя на неё, такую собранную и сосредоточенную, во время ответа на билет, преподаватели забывали об обычном поведении девушки на парах. Или не забывали, но великодушно прощали. Настя запустила руку в копну волос, стараясь расчесать их пальцами. Волосы были так запутаны, что пальцы в них застряли и девушка, морщась и шипя от боли, начала их вытаскивать. — Слушай. Ауч! У нас тут в общаге отключили горячую воду. Дашь принять душ? И уставилась своими огромными глазищами в ожидании ответа. Застыла, кажется, даже перестала дышать. Конечно, она знает, что он ей разрешит остаться, всегда ведь разрешал. Максим кивает и идет за полотенцем. Настя тут же вскакивает, и, чуть подпрыгивая от нетерпения, идёт следом. Получив полотенце, салютует, собирается пойти в ванну, но застывает на пороге, умоляюще протягивает: — Максимушка. Он прекрасно знает эту интонацию. С таким лицом эта бестия обычно забирает его байки и футболки. Максим угрюмо смотрит в ответ, возвращается к шкафу. Настя вытягивает шею, становится на носочки, стараясь деловито осмотреть все футболки: — Чёрную, пожалуйста. С надписью AC/DC, да, вот эту. Можно ещё шорты какие-нибудь или спортивные штаны? — ловит на себе хмурый взгляд — ну, не жадничай. Вот эти, красные шорты. Забрав все вещи, девушка упорхнула в ванную. Пора бы уже привыкнуть к её внезапным появлениям. За все время их знакомства, он понял, что она может спокойно позвонить в час ночи и позвать бегать в парк: — Пора ловить маньяков, понимаешь? И Максим собирается, надевает спортивочки и футболку и идёт бегать. Потому что Настя спокойно пойдёт одна, и, как знать, может нарвется на гопников или наоборот, распугает всех маньяков. В парке, где они бегали, не горели фонари, только копна её рыжих волос сияла в темноте. Настя может прийти ночью с дыней и спросить, есть ли нож, потом, уминая дыню на кухне, скромно опустить глаза и сказать, что уже темно, а в общагу не пускают. В такие моменты не понятно, почему она пошла ночью именно к нему? Её совершенно не смущает, что приходится спать с Максимом в одной кровати. Квартира-то однокомнатная. Он даёт ей отдельное одеяло, но каким-то волшебным образом это одеяло к утру валяется на полу. Сама же Настя, замёрзнув, пытается забрать одеяло Максима или просто заползает к нему. Крепко обнимает тонкими руками, пытается прижать холодные ступни к его ногам, чтобы согреться. Второй вариант нравится парню гораздо больше, хоть одеяло с ним остаётся. И девушка под боком, уткнувшаяся лицом ему в шею, невероятно спокойная и теплая. Кажется, после её прикосновений на коже останутся яркие ожоги. Но по утрам постель пустая, а на коже не остается следов её прикосновений. Настя всегда просыпается раньше, а потом сидит растрепанная на кухне с чашкой кофе. Увидев парня, она подтягивается, широко зевает и говорит что-то вроде: — Только кота для полного счастья не хватает. Глядя на неё, в его футболке, со следом от подушки на щеке, он готов хоть сейчас притащить ей кота. Если это оставит её здесь, или продлит утро ещё немного. В самые трудные моменты своей жизни Максим вспоминает дни, когда утром на его кухне сидела лохматая рыжая девушка с чашкой кофе. Такое чувство, что от одного её присутствия крохотная кухня меняется, начинает играть новыми красками. Может, дело в бликах от её волос на белом холодильнике? Настя может спокойно положить голову ему на плечо или на колени, когда лекция особенно скучная, а лежа, играть в телефон или болтать. За все время, что они знакомы, его мучают вопросы: Почему он продолжает это терпеть? Видит ли она в нем парня? Общается ли она так со всеми? Иногда складывалось впечатление, что она совсем не умеет смущаться, хотя окружающих постоянно вгоняет в краску. Ребенок. Какой же она легкомысленный ребенок. Максим сохраняет чертеж и выключает ноутбук. Прислушивается к шелесту воды в ванной. Возникает желание выключить ей свет или воду, чтобы знала, как к людям в квартиры заваливаться. Вместо этого идёт на кухню и ставит чайник. Она пьёт зелёный чай без сахара. Себе Максим заваривает чёрный, добавляет ложку сахара. Крутя кружку в руках, ждёт, пока девушка выйдет из ванной. Пока из ванной доносится фальшивое пение: Не стоит прогибаться под изменчивый мир. Максим пытается понять, почему чувствует себя таким счастливым, когда она приходит. Его идеал: тихие, спокойные девушки. Которые будут соблюдать твоё личное пространство, а не запрыгивать с разбега на спину, будут прикрывать рот рукой и тихо смеяться, когда ты шутишь, а не ржать в голосину, будут мило краснеть, когда говоришь им комплименты, а не тыкать локтем в бок, со словами: — Бро, ты тоже ничего! Красаучик. Первый парень на районе просто! Максим знает, что тихие, милые девушки существуют, знает, что они оказывают ему знаки внимания. Взглядами и жестами. Они подсаживаются к нему в аудиториях, что-то спрашивают по учёбе, а иногда угощают домашней едой. Они заглядывают к нему в гости, чтобы одолжить конспект, а потом ненавязчиво улыбнуться и попросить чашечку чая. Наверняка он нравится девушкам из-за внешности. Что-то они находят в его лице. Может, их цепляют высокие скулы и тонкие губы, может, его глаза цвета стали или чёрные волосы, уложенные в стильную причёску, может, подтянутая фигура. Ещё Максим прекрасно знает, что остальные девушки ему до лампочки, ведь он с начала знакомства влюблён в эту бестию Настю. Когда она зашла в аудиторию, он уже понял, что не сможет оторвать от нее взгляд. Проще ослепнуть. Потом девушка споткнулась о свою же ногу, чуть не впечаталась носом в пол и смачно проматерилась. Повернув голову, заметила ошарашенного преподавателя, быстро извинилась за свой французский. А в черных глазах плясали черти и ни капли сожаления. Это показалось парню очень искренним и милым. Стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, хотя уже было поздно, она легко взбежала по ступенькам, села на ряду рядом с Максимом, спросила: — Много записали? И стала старательно переписывать конспект своим корявым подчерком. Настя вышла из ванной. Хрупкая, в его широкой футболке, которая все норовила сползти с плеча, в огромных шортах, куда эту футболку заправила. На волосах белое полотенце, пара влажных волнистых прядей выбиваются из-под него и падают на лоб. Глаза словно стали ещё больше, а веснушки ярче. Она по-хозяйски заглядывает в холодильник. — Давай я тебе блинчики приготовлю в знак извинения за вторжение. Максим улыбается. Ему нравится, как она сейчас выглядит и хочется только, чтобы время остановилось. — А мне потом убирать за тобой на кухне. Ты же зальешь все тестом. Настя хмурится и её вид становится ещё решительней: — Не заляпаю, вот увидишь. Даже блинчик смогу в воздухе перевернуть. Я прекрасный повар! Первый блин она соскабливает со сковороды, бормоча, что первый блин всегда комом. Второй роняет на пол. Третий подгорел, но Максим ничего не докажет — она быстро его съела. Зато остальные блинчики вышли очень даже съедобными. Во время готовки она рассказывает офигительные истории из общажной жизни. — Однажды мы оставили кефир у батареи и забыли… Или — Бежим, значит, по коридору с чужой кастрюлей супа… Или — Клеим в комнате обои и тут… Максиму приятно её слушать. Она переворачивает блины, иногда трет нос запястьем, ведь в руке зажата лопаточка. Иногда, когда Настя особенно увлекается рассказом, блины подгорают, но это не важно. Когда у Насти закончилось тесто, а на тарелке набралось порядочная горка блинов, она решила, что ей тоже можно поесть, и уселась рядом на табуретку. Обмакнула блинчик сначала в сметану, потом в варенье, принялась быстро его жевать. Максим внимательно на неё смотрит. Он старается запомнить каждую минуту этого утра. Учиться всего четыре года, а потом они вернутся в свои родные города. Несколько тысяч километров могут легко разрушить эту странную дружбу. Парень уверен, что она выкинет его из головы сразу после выпуска. Настя всегда на удивление легко отпускала людей. Становилась к ним равнодушной, словно у нее в голове что-то щелкало, больше не заговаривала и не подходила. И только ей одной была известна причина подобных разрывов с людьми. Однажды она поймет, какой Максим на самом деле скучный собеседник, или найдет себе парня и станет уделять другу меньше внимания. Он отчаянно не хотел этого, одновременно не зная, как удержать её рядом, чтобы не спугнуть. Настя не выдерживает и спрашивает: —Что? У меня варенье на лице? Максим задумчиво качает головой, нет, не варенье. Задаёт вопрос, возможно, неуместный, но важный для него. Этот вопрос крутится на языке уже который месяц. — Почему у тебя нет парня? Настя невозмутимо пожимает плечами, макает блинчик в варенье: — Ну, человек, который мне нравится, меня френдзонит, так что… Он щурится: — А может он к тебе с начала первого курса подкатывает, а ты не замечаешь? Ходит с тобой ночью на пробежки, ездит вечером на другой конец города, чтобы отдать тебе замерзшей куртку, пускает к себе переночевать или в душ? Настя вскидывает голову. В глазах вызов. Она чеканит: — Возможно, он просто очень добрый и ко всем девушкам относится одинаково. Девушки вокруг него постоянно вьются, бери любую. Как знать, может, до меня тут одна из душа вышла. Взгляд Максима реально говорящий. Чуть приподнятые брови, сомкнутые губы. Он словно спрашивает: серьёзно? Впервые за все время их знакомства Настя краснеет. Она медленно заливается краской. Красным становится лицо и даже шея. Почти под цвет её волос, а веснушки пропадают. Она словно пытается что-то сказать, но не может. Потом делает глубокий вдох и запинаясь бормочет: — И давно ты знаешь? Что ты мне… нра… Её губы теплые, с легким привкусом вишневого варенья. Она на секунду застывает, потом закрывает глаза и робко отвечает. Неумело, но очень старательно. От этой робости в груди что-то сжимается и становится сладко. Сознание улетает, когда Настя перехватывает инициативу, целует уже уверенней, запускает пальцы в темные волосы. Тянет на себя, прижимается всем телом. Максим гладит её шею, скулы, спину, прижимает её к себе, словно делал это уже тысячу раз. Чувствует, как сердце вылетает из груди и становится по-настоящему жарко. Она словно пламя. Яркая, изменчивая. Хочется сгореть дотла в этих ощущениях. Умереть под стук крови в ушах, с яркими вспышками перед глазами. Умереть счастливым, сжимая её в объятиях, с её вкусом на языке. Легким, вишневым и летним. Максим отстраняется, но так, чтобы её дыхание осталось на губах, шепчет: — Пей чай, остынет. Настя моргает. Кажется, впервые эта балаболка лишилась дара речи. Она закусывает зацелованные губы, прячет красное лицо в кружку и смущенно улыбается.