Притяжение

Ветер трепал распущенные рыжие волосы, хотя их хозяйка потратила несколько минут на то, чтобы соорудить косу, но тщетно. Поэтому оставила попытки. Рената уткнулась лбом в колени и тяжело вздохнула, потом нервно облизнула сухие губы — эта жара была готова её доконать. Даже сейчас, на рассвете, она понимала, что днём вновь сойдёт семь потов. Она хрипло вдохнула, потом села поудобнее и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной — редкие военные часы. Шаги были тихими, но чуткий слух всё-таки уловил их. Рената резко обернулась, открыла глаза, но потом выдохнула, поняв, кто подошёл. — Доброе утро, товарищ командир, — хмыкнула она, потом слегка подвинулась, — присаживайтесь. Я не кусаюсь. — Кусаешься, — хмыкнул Игорь, но всё-таки устроился рядом с ней, — чего не спишь? — О доме думаю, — соврала Рената, потом подпёрла голову рукой, смотря в даль, — как думаешь, увижу его когда-нибудь снова? Он покачал головой, потом потянулся и полез в карман за сигаретами — они заканчивались, Игорь старался растягивать по минимуму, да вот Джин всё время так и вилась вокруг, желая отобрать пару-тройку. — Зачем ты вообще сюда пошла, м? Раз постоянно про дом думаешь. — А ты про свою жену не думаешь, хочешь сказать? — в зелёных глазах мелькнул огонёк, — вот и не осуждай меня. Игорь покачал головой — молодая ещё была. Как бы она не старалась, всё равно иногда показывала, что школу только вчера закончила. Хотя, за штурвалом сидела уверенно. — Никто тебя не осуждает. Колючая, как ежик, честное слово. — Так это ж хорошо, разве нет? — она усмехнулась и посмотрела на него, сощурив глаза, — зато строю стену вокруг себя. И никто не способен причинить мне боль, ясно? Потом она усмехнулась, потому что фраза прозвучала чересчур агрессивно даже для неё. Рената откинула в сторону тёмно-рыжую прядь, потом отмахнулась от сигаретного дыма, начиная наблюдать за ним. Её внимание прикалывало каждое действие Игоря. Он это почувствовал, сбросил пепел и пожал плечами. — Что ты на меня так смотришь? Что? Кровь засохла? Она усмехнулась, потом покачала головой. — Тебе же вечно удаётся выйти сухим из воды, Ястреб. Как так? Игорь подмигнул ей, потом снова затянулся и посмотрел на небо, которое, на удивление, было ещё затянуто облаками. С другой стороны, сейчас был предрассветный час. — Опыт, Дегу. Какой же у тебя всё-таки нелепый позывной… Дегу… — Можно подумать, что быть мелкой птицей — великое достижение, — проворчала Рената, потом сосредоточила своё внимание на горящем кончике сигареты, — дай мне, а? Игорь посмотрел на неё с удивлением и даже закашлялся. — Это с чего это ты вдруг? Не рано, м? — Мне двадцать два года, и я перебила дюжину самолётов, — рявкнула она и поднялась, смяв траву окончательно, — что мне ещё нужно сделать для того, чтобы ты перестал считать меня ребёнком? — Я тебя не считаю ребёнком, тем более после того, как ты воткнула тому солдату нож в печень, — хмыкнул Игорь и поднял на неё взгляд, — но это вредно. И никуда ты потом от этой привычки не денешься. — Я говорю не про сигареты, — она вновь резко оборвала его, потом слегка наклонилась, уперевшись ладонями в собственные колени, — ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Игорь цокнул языком, потом махнул рукой и вновь впустил ядовитый дым в легкие, отводя взгляд. Ему порядком надоела та сторона, в которую его спутница вечно склоняла разговор. Больше всего его раздражал тот факт, что она медленно, но верно достигает своей цели. Рената развернулась и скрестила руки на груди, потом выпрямилась и закрыла глаза, ощущая, как ветер треплет её лёгкую куртку. В голове стоял настоящий сумбур, а выход из всего этого был только один. Игорь тоже поднялся через пару минут, потом развернул её к себе. Рената почувствовала его сильные руки на своих плечах, но лишь окинула наглым взглядом. Потом улыбнулась и осторожно обняла за шею. — Ты же сам себя обманываешь. Как ты можешь учить меня чему-то, если… Игорь тяжело вздохнул, поймал взгляд зелёных глаз. В сочетании со своим цветом волос, она казалась настоящей ведьмой. — Война будоражит твою кровь, только и всего, — он пожал плечами, потом осторожно убрал её руки, — ты бы и не взглянула на меня, не будь мы здесь. Рената слишком громко цокнула языком, а потом истерически хмыкнула — вопреки своей профессии, из себя она выходила очень легко, но это пока ни разу не сказалось на полёте. — Да что ты строишь из себя такого мудрого и жизнь повидавшего?! Ну я же знаю, — ей пришлось встать на так кстати расположившийся рядом булыжник, чтобы оказаться слегка выше, чем он. Игорь покорно терпел ладони на своих плечах — иначе бы она упала. Девиз — слабоумие и отвага, не иначе. Рената понимала, что покраснела. Нет, вовсе не смущение было тому виной — этим она перестала страдать ещё в далёком детстве. А вот раздражение и злость да, могли сделать её похожей на родственницу сеньёра Помидора. — Всё, что ты знаешь, — Игорь сглотнул, смотря на неё. Бессмысленно было отрицать её красоту, дерзкую красоту. А из-за своего нрава она становилась более привлекательной, чем кто-либо. Он не стал ничего договаривать, решил потратить оставшееся время на то, чтобы жадно разглядывать её. Рената застыла, ловя его взгляд и ощущая, как чёртовы мурашки стремятся выдать её с потрохами. То ли неустойчивый каблук, то ли неровная поверхность камня, но через несколько секунд она чуть не упала, зато оказалась в крепких руках Игоря. Ладонь легла на его затылок, и Рената поняла, что нужно выжать из этой ситуации всё, что можно. Игорь слегка сжал её талию, чтобы удержать посильнее, хотя его взгляд блуждал по лицу. Потом остановился на сухих, пухлых губах, которые сразу же сложились в нахальную улыбку. — Доиграешься когда-нибудь, — прошептал он, когда между лицами практически не осталось расстояния. Рената едва уловимо скользнула языком по своей губе, наблюдая за взглядом серых глаз. «Сейчас или никогда» — мелькнула мысль в воспаленном мозгу, а через секунду их губы встретились в жарком поцелуе, который собирался согреть холодным утром. Её тонкие пальцы сжали его плечи, не желая отпускать — Рената пыталась вспомнить, каково это — целовать желанного мужчину. Игорь запустил руку в её сухие волосы, отвечая ей, понимая, что развернулась борьба, и проигрывать он не хотел, сжимая её тонкую талию. Она манила его каждым своим действием, особенно сейчас, когда адреналин в крови зашкаливал. Поцелуй становился глубже, агрессивнее, а Рената поменяла положение, ухитрившись обнять его ногами, но не позволила даже оторваться от себя и вздохнуть воздуха. Ей было плевать — здесь, на траве, в предрассветный час, но наконец-то они сделают то, что хотели давно. Игоря отрезвил её шепот, и он резко отстранился, успев заметить пелену в её глазах. — Не надо, — хрипло сказал он и осторожно поставил на траву. Рената скептически посмотрела на него — она все ещё тяжело дышала, ощущая, как вздымается грудь под плотной рубашкой. Потом до неё дошло, и небольшой камень улетел на пару метров вперед. — Хватит думать о своей жене! — рявкнула она, потом выдохнула и запустила пальцы в волосы, — что, думаешь ждет тебя, ждет, а?! Игорь выдохнул, сминая в руке пачку сигарет — все ещё сам не пришёл до конца в себя. — Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое ребенок и семья. Я не хочу их предавать. - Хватит! Хватит делать вид, будто ты старше меня в два раза! Сколько тебе там? Тридцать шесть? Не будет она тебя ждать, — Рената не позволила ему уйти, обогнала и усилием заставила посмотреть на себя, — будь со мной, а? Тебе это нужно. — Послушай меня, — он сжал её ладони в своих, — ты красивая. Дерзкая, привлекательная. Не спорю, нравишься мне. Любому мужику понравилась бы и понравишься, — он слегка повысил тон, чтобы до неё наконец дошло, — но я женат. Я люблю свою жену. И нашу дочь тоже. Рената почувствовала, как по венам пробегает бессилие. Губы еще горели от поцелуя. — Но… — Это первый и последний раз. Я больше не намерен возвращаться к этой теме. Он ушёл, оставив её позади. На душе скребли кошки — Игорь и сам не был до конца уверен в том, что к ней чувствует, но списывал все на войну, на её красоту, на долгую разлуку с женой. Но слишком хорошо понимал, какими будут последствия — влюбленные на войне уязвимы. Рената же в тысячный раз пнула землю и прикусила губу, чтобы не закричать от отчаяния.