В кофейне по средам

Что значит счастье? Согласно википедии слово "счастье" означает состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворённости условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого призвания, самореализации. Счастье понятие условное, для кого-то счастье это достижение глобальных целей и положения в обществе, а для кого-то счастье это пить горячий шоколад вечером в холодный зимний день на ярмарке, или есть мандаринку по дороге домой, думая о том, что приготовить на ужин. Каждый воспринимает счастье по-разному и в этом крылся самый главный секрет, вывод, который напрашивается сам собой. Счастье возможно лишь тогда, когда ты принимаешь это за счастье. У Субару было все, о чем парни его возраста могли только мечтать - деньги, популярность, любимая работа, друзья, веселое времяпрепровождение и при желании девушка. Он не мог добавить в этот пункт слово "семья", но в семье как таковой он и не нуждался. Субару не имел счастливой семьи, поэтому знал ей цену и не стремился влюбляться в каждую встречную, серьезно подходя к тому, с кем связывать жизнь. И в такие моменты он сильнее всего понимал, как ему больно и тоскливо. Вокруг была куча людей, друзей, увлечений, но по возвращении домой он всегда ощущал глубокую тоску. Сердце ныло, когда Субару отбрасывал куртку на пол и пластом ложился на диван, не имея сил вытащить ноутбук или банально поставить чайник, он не включал свет, не любил ходить по дому и никогда не знал, чем себя занять. Из-за несладкого детства Субару не мог засыпать рядом с кем-то - его охватывала сильная паранойя и парень всегда старался уйти куда подальше, готов был спать на полу. Он ненавидел, когда его "семья" навещала его, и страстно желал эту самую семью обрести. Это была дикая жадность, больше схожая с ревностью или собственничеством, обделенностью. Вот почему он всю ночь проворочался с беспокойством о невысказанных словах. "Не уходи" "Объясни" "Почему ты уходишь?" "Я тебе не нравлюсь?" "Я тебя обидел? Я сделал что-то не так?" Каждый ребенок, выросший в неполноценной семье, знает это. Даже если родитель нашел нового спутника, и у вас хорошие отношения, и казалось бы все в доме хорошо. Но детский эгоизм оставляет отпечаток навсегда. Субару редко это признавал, но он ненавидел свою сестру. Он ненавидел ее за то, что она располагала тем, что ему было навсегда закрыто. Он искал утешения в любви Химэ, отдал ей все, но и она не отдала ему своей искренней любви и привязанности. Почему? Разве он сделал что-то не так? Почему родители ругаются, это его вина? Почему он должен жить один? Его больше не любят? Он больше не нужен? Жадность, зависть, голод. Когда он встретил ее, то не мог поверить, что в темноте его вечного угрюмого холода появился лучик света. Она всего лишь шла по улице. Ничего необычного, простой прохожий, но как она шла. Она то заводила руки за спину, то махала ими вперед-назад. На переходе Субару увидел ее лицо, озаренное яркой улыбкой. Она остановилась, что посмотреть на цветы в лавке, остановилась, чтобы погладить собачку. Она лучилась счастьем. Субару все гадал, что же такого у нее случилось, что она так светится. Зайдя в кафе, он как всегда купил любимый напиток и готов был уже идти, как на обороте увидел ее. Встав в ступоре, он не сразу понял, что она обошла его и делает заказ. Она просто пила кофе. И улыбалась. Субару лишь позднее понял причину почему, наблюдая за ней время от времени по средам в кафе. Просто потому что. У нее не было каких-то конкретных причин. Она грустила, потому что на улице шел дождь. Она улыбалась, потому что светило солнце и перед ней стоял ее любимый кофе. Она читала любимую книгу и засыпала, потому что не могла справиться с летней дремотой. Даже когда грубила, даже когда дулась и раздражалась, она все равно шла домой и рассматривала детали, она замечала, как люди улыбаются друг другу, и это делало ее грусть светлее. Это был идеал идола, которым хотел стать Субару - искать счастье в мелочах и дарить счастье самому. Она была идеалом счастливого человека, которым он хотел быть. У нее была любящая семья, готовая заботиться о ней даже в кризис, у нее были подруги, ее теплая аура смогла завоевать сердце его разгульного друга, обычно не способное на любовь. Она бесила его. Ниджино Юмэ была той, к кому он хотел приблизиться и одновременно тем, кого он хотел бы никогда в своей жизни не встречать. Его токсичная зависть к ее счастью пожирала, он не спал ночами, ворочался и закрывал лицо подушкой, ходил по квартире и даже пил снотворное, он не мог сосредоточиться, в голове все время стояло ее лицо в мельчайших подробностях. Он не понимал, как относится к ней. Что это такое? Он хотел ее. Забрать, присвоить, стать частью ее счастья, стать счастливым самому. Уничтожить ее счастье, Субару раздражала одна мысль о том, что эта наглая и самодостаточная девочка смеет жаловаться. Он грубил ей, отравлял ей жизнь, старался сделать ее хуже. Но в итоге в проигрыше оставался сам. Он мог разбиваться о скалы много раз - ей плевать. Его гнев и презрение были ей до лампочки, она была счастлива и делилась счастьем с другими, и это вовсе не ее вина, что Субару не мог заполнить пустоту в душе. Травмированный однажды, он так и не излечил свое сломанное сердце на сей день. Тем не менее, даже самые красивые сказки приходят к одному концу. Не бывать добру без худа, нет худа без добра. И в ее чудесном светлом мире наконец-то наступил закат. Субару ненавидел себя за то, что его распирало ликование, когда они с Нозому разругались. Когда она в слезах, упираясь, шла к нему и жаловалась на жизнь. Когда она от скуки звонила вечером, потому что когда-то время, занимаемое болтовней с Нозому, вдруг освободилось. В его жизни началась светлая полоса, он вновь окружен заботливыми друзьями, работа перестала быть гнетущей, и даже ненависть к сестре сменилась равнодушной вежливостью. Она наконец-то стала частью его мира. Она могла не замечать, потому что Субару рефлекторно привык скрывать свои глубокие истинные чувства, но он всегда смотрел на нее. На странную, крикливую и своенравную девочку, которая останавливалась на дороге, чтобы посмотреть на цветы. Он думал, что победил. Они друзья, возможно, больше, чем друзья, Субару наслаждался тем теплым осенним временем, которое они проводили вместе. Он был готов вытащить ее из любого болота, защищать от любой непогоды до тех пор, пока она смотрела на него, дарила свою улыбку. Но счастье это не торговая сделка. Субару распирал ужас, когда он смотрел, как она уходит вдаль по коридору, обыденным голосом что-то хмыкнув и обращая внимание только на интерьер и стены. Увлекшись своей победой он забыл, что "нет добра без худа", что она все еще не одна и он ей вовсе не нужен, как воздух. Она всегда могла заручиться поддержкой других людей, у нее не было искалечено сердце и она не знала, что такое "ревность" в глубоком смысле слова. Расстановка сил поменялась. Субару был слеп, он не видел, что человек, к которому он привязался, нуждается в поддержке как никогда. Как и с Химэ, он бросил ее, когда ей больше всего нужна была опора. Осознав, наконец, какую главную ошибку он допускал все это время, Субару присел на пуфик и запустил пальцы в волосы, приоткрыв рот от тяжести дыхания. Он не стал ее рыцарем. Просто прохожий, выручивший разок, всего-то. И его привязанность снова превратилась в ненависть. Вернувшись домой, он снова впал в апатию, больше похожу на абулию, в которой снова вернулся к контрольной точке раннего лета. Субару безучастно смотрел в потолок, осознавая, что ненавидит ее. Ненавидит себя. Ненавидит всех вокруг, всех этих пустых балаболов, которые не имеют никакого отношения к его счастью. Он поклялся помогать ей, но в итоге снова забылся, снова оказался не при делах. Он никогда не задумывался об этом в таком ключе, но его зависть и ненависть были больше похожи на неприязнь ребенка к родителю, который забрал у него конфетку. Этим родителем была жизнь, и Субару в упор не понимал, почему все складывается так, как складывается. Он чувствовал вину, но гордость не позволяла ему этого признать. Люди не умеют читать мысли и Субару часто об этом забывал. Он проснулся с тяжелой головой и плывущим пейзажем перед глазами. В груди и на лбу все горело, дыхание сбилось, а кости и мышцы одолела невероятная тяжесть. Кое-как перевернувшись на спину, Субару разглядел в темноте гостиной свой телефон, брошенный на столик, и зажмурился, когда яркий свет экрана ударил в глаза. На дисплее высветилось несколько сообщений и пропущенных звонков. В комнате стоял лютый холод. Поздно вспомнив, что не закрыл окно на ночь, Субару глухо простонал от боли и собственной глупости. Благодаря крепкому телу он редко болел, но легко простужался на холоде с самого детства. Жар мешал мыслить здраво, в мрачной темноте гостиной Субару никак не смог бы отыскать включатель, поэтому завалился на бок и максимально уменьшил яркость телефона. Ему звонил два раза Нозому (зачем?), по одному пропущенному от Канаты и Химэ. Субару не сильно интересовало, что им нужно, он залез в историю звонков лишь ради того, чтобы позвонить великому целителю Асахи, знающему рецепт от всех болезней в любое время суток и года. Он не обратил внимания на время, кое-как ткнул в нужный номер, поскольку расплывчатое из-за жара зрение не давало ему четко видеть текст. Прислонив трубку к уху, он начал слушать гудки. - Ты совсем сдурел? Ты вообще видел время? Недовольный женский голос яростно шикнул на той стороне провода. Субару на мгновение протрезвел и тут же вскочил на кровати, о чем тут же пожалел из-за внезапного укола в районе виска, осознавая свой промах. В истории звонков прямо за номером Асахи шел номер Юмэ. Чертовая Фортуна! - А...ну... Субару отслонил телефон и напряг глаза, фокусируя зрение на мелких цифрах времени. Поняв, что на дворе второй час ночи, он судорожно сглотнул. - Я...я ошибся номером...простите... Он моментально отключил вызов и кинул телефон куда подальше, рукой заслоняя лицо и шумно вздыхая собственной глупости. - Черт. С горящим лицом и лбом, Субару еще больше терзал себя, думая о том, почему она не спит в такое время. Ее голос показался ему бодрым, подозрительно бодрым для середины ночи. Словно улитка сползая с дивана, Субару поднялся на дрожащих коленях и в потемках нащупал кухонный стол, а на нем графин. Еле найдя пустой стакан на подставке у холодильника, Субару налил воды и жадно выпил все залпом, наполняя стакан еще и еще. Телефонный звонок выбил его из колеи, поэтому мысль позвонить Асахи ушла на второй план сама собой. Уставший и желающий лишь тихого забвения в объятиях подушки, Субару упал на диван и сжался от холода пустого дома. Утро субботы началось отвратительно. Хотя жар был не таким сильным, Субару никак не мог разлепить глаз, он чувствовал тусклый свет в комнате с закрытыми шторами и не хотел просыпаться ни в какую, оправдывая себя тем, что четыре пары сегодня подождут и вовсе не являются срочными. Сонно потянувшись, Субару с удивлением нащупал покрывало от дивана на себе и попытался вспомнить, как это ему хватило сил накрыться. Приложив немало усилий, чтобы перевернуться на бок и подняться с помощью локтя, Субару сел и широко зевнул, чувствуя головокружение. - Проснулся? Он повернул голову в сторону кухни и заметил Асахи с двумя тетрадками на столе, пишущего что-то из них. - Асахи? - Удивленно вскинул брови Субару и снова зевнул. - Что...как ты попал в дом? Ай, точно, ключи... - Юмэ-чан написала утром, спрашивала, что с тобой. Каната-кун сказал, что не дозвонился до тебя вечером. Когда я позвонил, ты взял трубку и промямлил что-то нечленораздельное про болезнь, так что я быстро догадался что случилось и приехал. - Асахи слабо улыбнулся, глядя, как вытянулось лицо друга. - В заварнике крепкий чай, разбавь и выпей, потом ложись спать в комнате, я включил обогреватель. Ты знаешь, у тебя дубак был утром! - Знаю...я забыл закрыть окно. - Поэтому и простудился. - Я не помню, как звонил тебе...наверное, из-за жара... - У тебя все еще температура, но не смертельная. Я сделал для тебя копию конспекта по психологии, почитай на досуге. На паре пришлось очень быстро и криво писать, поэтому сделать читабельную копию на принтере не вышло. Асахи вздохнул и поднялся, подбирая с бортика дивана свой кардиган. - В следующий раз постарайся набирать меня. - Ехидно усмехнулся Асахи и пошел обуваться. Субару понял, что Юмэ упомянула "он перепутал номер" и ответил другу благодарной, но едкой ухмылкой. - И не в два часа ночи желательно. - Я очень благодарен. И буду благодарен еще больше, если ты дашь мне поспать. - Ухожу, ухожу! Асахи вымученно улыбнулся, и это не укрылось от глаз Субару. Он знал Асахи не так долго, но достаточно, чтобы понять, что у друга что-то не так. Ни Асахи, ни Кохару не рассказали никому кроме Юзу о диагнозе Лили, хотя та сама честно написала об этом Юзу в письме. Лили время от времени отправляла Кохару и Юзу короткие сообщения, а вот у Асахи лента сообщений была пуста. Парень стал заметно депрессивнее и даже предстоящий бал не скрашивал его настроение. Субару проводил его взглядом и прислушался к дверному щелчку.