Мелодия моей души

Родерих Эдельштайн стоял у окна и вглядывался в темноту, вспоминая дни, когда в его огромном доме было не так пусто, когда не было такой звенящей тишины. Тогда он бы радовался этой тишине, как утопающий радуется глотку воздуха. Но сейчас... Сейчас, стоя перед окном, он думал, как много он потерял. Он заставил себя отвернуться от окна и вспомнил произведение одного немецкого композитора. Повинуясь какому-то непонятному порыву, Австрия быстрыми шагами приблизился к роялю и открыл его. Родерих нежно провел пальцем по клавишам и вздохнул. Он так давно не садился за рояль... Уже несколько месяцев. На мгновение Эдельштайн испугался, что его пальцы уже забыли все то, чего он добивался десятки лет. Он сел за инструмент и прикрыл глаза. Его кисти поднялись над клавишами и, наконец, прозвучал первый звук, немного резковато, но пальцы уже продолжили свое дело, и вот мелодия уже лилась единой мыслью. Да-да, именно мыслью. Эдельштайн играл, полностью отдавая себя музыке, и единственной его мыслью было произведение, даже эмоции, и те отдавались во власть завораживающей мелодии... Вот уже ноты звучат более уверенно и выразительно, начинается повторение, и в конце заканчивается в миноре... Далее следует короткая пауза, сердце пропускает один удар, и музыка возобновляется, теперь она приобрела радостный оттенок, и на лице Родериха на миг появилась улыбка. Длинные пальцы музыканта порхали по клавиатуре, словно бабочки, но если бабочки порхали хаотично, не зная куда летят, то пальцы Эдельштайна повиновались мысли... И вот, середина второй части, басы звучат приглушенно, а голоса произведения начинают перекликаться. Музыка плавно меняет звук, и вместе с этим меняется выражение лица Австрии. Он доходит до репризы и обрывает произведение. Ему показалось, что он услышал шорох. Пальцы, потерявшие мысль, неестественно застыли над клавишами. Родерих мрачно посмотрел в окно и закрыл крышку рояля. Он вновь подошел к окну и посмотрел на полную луну. Сейчас, глядя на небо, он подумал,что тишина в этом доме все же невыносима. Он закрыл глаза и представил Феличиано, подметающего угол огромного зала, вспомнил Элизабет в милом фартучке... Эдельштайн вздохнул. Тогда его слушали, а сейчас... Сейчас никто не слышал, как его пальцы исполняют мелодию... Мелодию его души... Но он ошибался...