Время жить и время убирать

      — Она постоянно колдовала дома, и не всегда нарочно. Я просила её прекратить и не позориться, когда к нам приходят гости. Обычные гости, не колдуны. Но она никогда меня не слушала. Однажды Лили помогала маме накрывать на стол, и праздничная индейка захлопала крыльями. Папа, конечно, обернул всё в шутку и убедил гостей, что это всего лишь фокус, но с тех пор в нашей семье перестали готовить мясо.       Снейп молчал.       Они медленно шли по Годриковой лощине. День стоял тёплый и солнечный — слишком приятный для середины февраля. В такую погоду совершенно не хочется думать о смерти.       — От неё постоянно всё оживало, — продолжала Петунья. — Однажды она коснулась старой засохшей гортензии, которую мама почему-то ещё не выкинула, и та тут же расцвела...       Снейп не отвечал, и Петунье даже показалось, что он её совершенно не слушает. Но стоило ей прерваться, он тут же вопросительно смотрел на неё, и она снова принималась рассказывать что-нибудь о Лили.       — ...а из всех её друзей меня больше всего раздражал этот лохматый, который постоянно таскался за Поттером.       — Блэк мёртв. Убит пять с лишним лет назад, — впервые подал голос Снейп.       Петунья поморщилась, решая, высказать ли слова соболезнования, но подумала, что Снейп их явно не оценит. Да и соболезновать, если честно, совершенно не хотелось.       — Сюда.       Тихо скрипнула ограда, и они проникли на территорию кладбища. Маленький участок, совершенно ничем не примечательный. Ровные аккуратные надгробия, удивительно похожие друг на друга. Вокруг не было ни души.       Снейп указал на могилу почти в самом конце. Если бы Петунья была здесь одна, ей пришлось бы долго повозиться, чтобы её найти.       На могиле лежал букет. Лепестки подвяли совсем немного, листья по-прежнему выглядели свежими.       — Видимо, Гарри приходил на её день рождения, — заметила она.       — Это не Гарри.       Петунья подняла голову. Снейп отвернулся, не желая встречаться с ней взглядом. Едкий комментарий так и просился наружу, но она прикусила язык.       Казалось, Снейп это почувствовал. Он сжал ладонь в кулак, и букет осыпался пылью. Снейп повернулся к Петунье. Его цепкий взгляд задержался на ней на секунду дольше, чем это было бы прилично, а затем маг повёл волшебной палочкой. Из той вырвался букет пятиугольных цветов пронзительного малиново-розового оттенка, и Снейп протянул его Петунье. Она кивнула, взяла букет и возложила его у надгробия.       — Знаешь, Снейп, я всё детство тебя ненавидела, — помолчав, призналась она. — Когда появился ты, Лили перестала проводить время со мной, а при каждом удобном случае сбегала к тебе. А мне никогда не было места в ваших играх. Если честно, я жутко тебе завидовала.       — Не поверишь, а я — тебе.       Снейп — колдун, лучший друг Лили, и завидовал… ей?       — Ты была её сестрой, — негромко продолжил Снейп. — Вы всегда были связаны. Даже когда вы ссорились, она всё равно не могла тебя… бросить.       Интонация, с которой Снейп произнёс последнее слово, резанула Петунью. Неужели он столько лет носит в себе эту боль?       Как и она сама.       На секунду ей захотелось как-то его приободрить: сжать его руку или даже обнять — он снова превратился в того нескладного подростка, каким она его запомнила. Но мираж рассеялся, и Петунья обрадовалась, что не успела ничего сделать. Сейчас ей это показалось ужасно неуместным.       — Я... слышала, что вы поссорились.       Снейп не ответил. Петунья не стала настаивать. Если для него это слишком болезненный вопрос, она не будет его касаться.       Точнее, будет, конечно, но не сейчас.       Внезапно ей стало смешно. Снейп удивлённо повернул к ней голову, когда она рассмеялась.       Ты хотела в магический мир — ты сейчас в нём. Ты говоришь с волшебником. Он только что колдовал на твоих глазах. У тебя есть причина возвращаться сюда в любое время, когда пожелаешь. Вопрос в том, хватит ли тебе этого?       Петунья решительно вздёрнула подбородок. Она поняла, чего хочет, и больше не намерена была сдаваться.       Она увидела могилу Лили. Осталось ещё одно…       — Я хочу попасть в Косой переулок, — выпалила Петунья, прежде чем внутренний голос успел что-то возразить.       Снейп хмыкнул.       — Зачем тебе это? Ты же всё равно…       Давай, скажи это вслух, не стесняйся. Ты же именно за это себя так ненавидишь?       — Магла? — с вызовом произнесла она. — Не из вашего мира? И что с того?       — Просто не понимаю, — протянул Снейп. — Ты мечтаешь об этом столько лет. Ты знаешь, что всё равно ничего не изменить. Некоторые обстоятельства сильнее нас: ты с рождения просто не такой. Тебе ничего не светит. Всё, что ты можешь, — только крутиться рядом и в очередной раз страдать, что всё это не твоё и никогда им не будет. Но всё равно ты на это идёшь. Зачем?       — Ты про меня спрашиваешь или про свои чувства к Лили? — съязвила Петунья.       Это прозвучало резко. Пожалуй, даже слишком. Снейп плотно сжал губы.       — Мои чувства к Лили тебя не касаются, — процедил он.       — Как и тебя моя тяга к магии, — парировала Петунья.       Признать проблему — уже отчасти её решить. Психотерапевт сейчас бы одобрительно ей кивнула.       На обратном пути они молчали.       — Ты права, — внезапно снова заговорил Снейп. — Я вёл себя точно так же. Это… неприятно, — тихо добавил он. «"Неприятно" — не то слово», — подумала Петунья. — «Это убивает. Медленно, больно и гадко». — Но осознание, что ты не делаешь вообще ничего, когда есть хотя бы слабая надежда, — ещё хуже.       Петунья повернулась к нему.       — Ты меня, конечно, извини, Северус… — мягко начала она, — но у вас бы всё равно ничего не получилось. Вы слишком разные. Как чёрное и горячее. Даже в одной системе координат не находитесь.       — Знаю. Не обязательно было озвучивать. — Снейп нахмурился. — Давай больше к этому не возвращаться.       В её голове мелькнула идея, не предложить ли Снейпу выпить. Пожалуй, им обоим сейчас это было нужно. Петунья слегка мотнула головой, отгоняя эту мысль.       Снейп протянул ей руку, чтобы аппарировать, и она сжала её. Какой же ты ещё всё-таки…       — Я была рада тебя видеть, Снейп, — сказала Петунья, когда они вернулись в Паучий тупик. — Честно. И знаешь, мне стало легче. Спасибо, что сводил меня туда.       Она уже обернулась, чтобы уйти, но остановилась, услышав в спину:       — Следующее воскресенье тебя устроит?       — Что? — переспросила она. Не послышалось?       — Или ты уже передумала идти в Косой переулок?       ***       Этой ночью Петунья снова видела Лили. Сестра обняла её, как раньше, и Петунья, проснувшись, расплакалась, вспомнив сон. Что-то тяжёлое словно прорвалось изнутри и теперь выходило вместе со слезами. А они, горячие, солёные, всё текли по щекам не переставая.       Но Петунья улыбалась. Впервые за долгое время ей было спокойно.