Время жить и время убирать

      Петунья протирала стол уже, наверное, в сотый раз. Монотонные движения всегда помогали ей думать. Вот и сейчас, елозя тряпкой по идеально отполированной поверхности столешницы, Петунья размышляла, что ей делать дальше.       Похороны закончились примерно пару часов назад. Всё прошло как нельзя лучше: даже в минуты траура Петунья взяла все организационные моменты на себя. Всё должно быть как у людей — этот принцип сегодня воплотился на сто процентов, как и во всех случаях, когда Петунья за что-то бралась. Лучшие венки, лучшая служба, идеально рассчитанное время, пригласительные. Но одна мысль тревожила её весь вечер, как бы отчаянно Петунья её ни отгоняла.       Гарри Поттер.       Конечно, они уже давно не общались. С того момента, когда Гарри исполнилось семнадцать и Дурсли в спешке уехали, прошло уже несколько лет. Не то чтобы Петунья горела желанием повидаться с племянником, но не сообщить ему о смерти дяди всё же было как-то не по-человечески.       Петунья не жалела, что не позвала его на похороны. Она бы чувствовала себя неловко оттого, что он был бы там единственным волшебником, и, хоть она не сомневалась, что Гарри не стал бы колдовать, это решение казалось ей абсолютно правильным. Тем более, в такой день ей не хотелось отвечать на многочисленные вопросы соседей, дальних родственников и коллег Вернона, что это за парень.       Но сейчас мысль о Гарри не давала ей покоя. Петунья в который раз прокручивала в голове многочисленные варианты, но толковое решение почему-то не приходило. Петунья не знала ни одного способа связаться с волшебником. Она даже представила, что на почте сидит кто-то из колдунов, чтобы отделять простые письма от волшебных. Но тут она вспомнила, что маги обычно пользуются совами, так что в обычной почте у них явно нет потребности.       «В чём проблема? — внезапно пронеслось у неё в голове. — Чтобы связаться с волшебником, нужен волшебник».       Петунья тут же бросила вытирать и без того идеально вымытый стол. Идея казалась такой простой и настолько невероятной, что Петунья мысленно поругала себя, что не додумалась до этого раньше. Какой у неё есть знакомый волшебник? Он наверняка может связаться с Гарри. И к счастью, она знает, где его найти.       Петунья поднялась в комнату Дадли, достала одну из его старых школьных тетрадей (это была практические пустая тетрадь по алгебре, но с таким же успехом она могла взять и любую другую: почти ни в одной из них не было записей) и аккуратно вырезала чистый лист (она терпеть не могла неровные, рваные края бумаги!). На письмо понадобилось всего несколько минут: сухая констатация факта смерти, привет от Дадли и скромное извинение. Затем Петунья закуталась в тёплое пальто и вышла из дома.       Но уже приближаясь к Паучьему тупику, Петунья перестала считать свою идею такой уж хорошей. А вдруг его не окажется дома, или он переехал, а то и совсем… умер?       Сама того не желая, она вспомнила, как узнала его адрес. Лили как-то напросилась его проводить, а в Петунье, которая уже тогда частенько следила за их играми с балкона дома или из-за кустов, взыграло смертельное любопытство. И пока дети шли в Паучий тупик, она держалась на расстоянии, наивно полагая, что они её так и не заметили.       Что ж, появиться там сейчас было равносильно признанию в слежке. Потому что на месте Снейпа она бы тоже не поверила, что Лили сама зачем-то сказала ей адрес.       На Петунью внезапно нахлынуло чувство неловкости и какой-то детской обиды. У Лили и мальчишки Снейпа был свой мир, частью которого она так и не стала, свои игры, своя дружба. Всё то, чего так никогда и не было у неё самой. Даже брак с Верноном был попыткой стать нормальной, но и он не заглушал пустоту в душе, а только временно её прикрывал. И сейчас, когда Вернона не стало, ей было настолько больно, будто с души сорвали огромный струп, обнажающий гноящуюся рану. Петунья чувствовала себя как никогда разбитой и одинокой.       Она ещё немного колебалась, прежде чем постучать в дверь. В конце концов, может, и не стоит отправлять Поттеру это проклятое письмо? «Нет уж, — твёрдо сказала себе Петунья. — Взялась — доведи до конца». Она терпеть не могла незаконченных дел.       Сделав глубокий вдох, Петунья трижды постучала. Какое-то время ей казалось, что ничего не происходит, и она уже собиралась просунуть письмо в дверную щель, а затем развернуться и уйти. Но тут раздался тихий скрип, и дверь медленно подалась вперёд.       — Снейп, — вылетело у неё вместо приветствия.       — Петунья, — с такой же интонацией парировал тот. — Чем обязан?       Петунья ожидала увидеть его совершенно не таким. Она помнила его подростком, в замызганной одежде с чужого плеча, грязным, нечёсанным, с ломающимся голосом, слишком худым и угловатым. И этот образ слишком хорошо вписывался в маленький затхлый городишко, где она сейчас находилась. Но нынешний Снейп был в аккуратной тёмной мантии и чистых туфлях. Волосы, хоть и по-прежнему слишком длинные, сейчас были аккуратно подстрижены и выглядели вполне здоровыми. Даже движение, которым он открыл дверь, а также лёгкий наклон головы набок были какими-то плавными, если не мягкими.       Петунья не была готова к такому. Она хотела видеть его таким же зачуханным, как раньше, может даже спившимся. Но новый Снейп казался вполне довольным жизнью, и этого она не могла ему простить.       Боль накатила новой волной, и до безумия захотелось разреветься. «Даже Снейп продолжает жить, — пронеслось у неё в голове. — Неужели ты не найдёшь в себе сил?»       — Так и будем стоять на пороге? — осведомился хозяин дома. — Не могу сказать, что располагаю для этого достаточным количеством времени.       — Вообще-то, я по делу. — Петунья старалась, чтобы её голос звучал ровно. И только сейчас до неё дошло, что Снейп не обязан ей помогать, а вполне может с чистой совестью её выставить.       Снейп вопросительно поднял бровь.       — Вернон. — Она сглотнула, пытаясь унять подступивший к горлу ком. — Умер.       Она ожидала пренебрежения или насмешки, но Снейп, не говоря ни слова, отступил назад, жестом приглашая её войти.       Сделав глубокий вдох, Петунья шагнула вперёд, и дверь за ней мягко захлопнулась.