Моя родственная душа

Зайдя в гостиную Слизерин, я стал ловить на себе осуждающие взгляды учеников. Им что-то надо было мне высказать. Это желание витало в воздухе. Но никто не мог набраться смелости и всё высказать мне. И моё величие над ними было доказано этой тишиной. Все прекрасно знали, что лучше не вставать у меня на пути. Мой статус в волшебном мире был определён с рождения. Моя семья неприкосновенна, ведь мы из Двадцати Восьми Священных. Блейз, который сидел около окна, неодобрительно качал головой из стороны в сторону. Знаю, мне не надо было уходить из-под присмотра медсестры. Но я должен был показать Грейнджер свои намерения и нисколечки не жалею о содеянном. — Ходят слухи, — начинает Пэнси Паркинсон, медленно вставая с дивана. — Что наша святая грязнокровка сидела у твоей койки все эти два дня… Это правда? — Паркинсон, когда ты научишься думать? — спрашиваю я, выпрямив спину и повернувшись к ней лицом. — Я обязан этой гриффиндорке жизнью. И теперь, если я узнаю, что кто-то сделай ей что-то плохое или сказал в её сторону обидное слово, я убью того на месте. Вы все меня поняли или надо для кого-то персональное повторение?! Ненавижу, когда за моей спиной ходят слухи. И если просьбы замолчать на этих людей уже не работают, то держать всех в страхе — очень хорошая тактика. Я с полной уверенностью могу сказать, что теперь Грейнджер будет в полной безопасности, ведь никто в этой школе не встаёт у меня на пути. Хлопаю в ладоши и иду в свою спальню. Мне нужно отдохнуть и собраться с мыслями. Нельзя всё пускать на самотёк и лучше всё держать под контролем. Завтра отправлю своей родственной душе записку с предложением начать всё с начала и так теперь будет каждый день. Я не буду приставать к ней наяву, но буду всегда где-то неподалёку. Не буду преследовать её, но буду обо всём знать. Скоро всё будет хорошо, я обещаю. *прошёл месяц* POV Гермиона Открываю глаза, так как не в силах больше находится в этом сне. Джинни утверждает, что я просто полностью погрязла в своим мечтах о Малфое. Но это же не так… Правда? А во всём виноват он и только он один. Это всё его рук дело. Кто бы мог подумать, что он и вправду не откажется от своих слов и будет пытаться добиться моего расположения. Каждый день ко мне прилетала чёрная сова с письмом в клюве. Там были маленькие записки, стихи собственного сочинения и один раз он прислал мне красивую подвеску, которая теперь всегда находится на моей шее. Маленькая посеребрённая звёздочка. Весь этот месяц Малфой как будто затуманивал мне мозги… самим собой. И признаться честно у него это недурно выходило. Я постоянно думаю о нём. Он всегда рядом и во снах, и наяву. Теперь стало привычкой встречать сову, читать эти письма, искать его платиновую макушку в толпе и надеяться на то, что мы с ним где-то пересечёмся и соприкоснёмся руками. Это было всего однажды, тогда меня толкнул какой-то первокурсник, но меня от нелепого столкновения с холодным кафелем пола спасли чьи-то крепкие руки. Тогда Малфой отсчитывал этого несчастного мальчишку десять минут и это продолжалось бы дольше, если бы я не взяла его за руку и не сказала, что со мной всё в порядке. Всё это похоже на сумасшествие. В первое время мне приходилось прятать эти письма с надеждой на то, что об этой связи никто и никогда не узнает. Но Лаванда, которая один раз с интересом вырвала из моих рук записку, со смехом прочитала её вслух всему Гриффиндору и кинула её обратно. Помню, как Рон вскочил со своего места с громким криком, что пойдёт сейчас к нему и набьёт лицо за такие мысли. Гарри сдержал его, сказав мне о том, что будет за любое моё решение и если что я могу на него рассчитывать. Я очень дорожу дружбой с Гарри Поттером, ведь за эти годы он стал мне старшим братом и надёжной опорой. Но Рон уже довольно давно стал выходить за рамки дозволенного. Ладно, я понимаю, если бы он хотел для меня самого лучшего или имел на меня какие-то виды… Но он предназначен Браун, к счастью или к сожалению. И его поведение можно расценивать только, как «И сам не «ам» и другим не дам!». Но я для него не вещь и вправе сама решать, принимать мне письма Малфоя или нет. Первую неделю я старательно его игнорировала, думая, что так будет лучше. Но потом интерес и Джинни с её рассказами о том, как ей хорошо теперь живётся с её родственной душой, заставили меня начать общаться с Мафлоем. Да-да, я ему иногда отвечаю на письма. Можно даже сказать, что за это время мы лучше узнали друг друга. Он даже стал мне нравится. Ведь на самом деле он просто носит маску Слизеринского принца. У него совсем другие мысли и совсем другие цели, если узнать его чуточку получше. И мне это удалось. Когда он был в Больничном крыле, он сказал мне, что я сама захочу быть рядом с ним. И к этому всё идёт. Я чувствую это. Он потихоньку, маленькими, но уверенными шагами, приближается к моему сердцу. Я теперь не вижу никакие другие сны, кроме единственного — наша с ним совместная жизнь. И она разная. То мы просто проводим время вместе, валяясь на кровати. То мы выходим за продуктами. То готовим вместе ужин или идём на какое-то важное мероприятие. Я верю, что жизнь с ним будет разнообразной. И, кажется, я всерьёз стала об этом задумываться.

***

Вновь чёрная сова приземляется передо мной во время обеда. Поднимаю голову вверх, окинув стол Слизерина в поисках отправителя, но там его не оказалось. Аккуратно забираю конверт и предлагаю сове вкусняшку. Она с удовольствием забирает печенье и улетает обратно. Раскрываю письмо и начинаю читать: «Мне кажется, что у меня есть шанс позвать тебя на свидание. Сегодня у входа в школу в двенадцать. Я буду ждать.» Смотрю на время — десять часов. Надо попросить Джинни мне помочь. Я должна покорить его. — Ты пойдёшь? — спрашивает подруга, прочитав записку. — Да. Мне нужна твоя помощь…