Пять солнц

- Ты обладаешь силой, которая способна заглянуть во все направления времени. Но не пользуешься этим. Меня, конечно, не должны волновать такие вещи, не мое это дело. Но все же... Почему бы тебе не заглянуть в будущее, например? - как-то спросил Гаара у своей спутницы, которая с самым сосредоточенным видом сидела под тенью раскидистого дерева на зеленой траве и растирала смесь всевозможных приятно благоухающих трав в небольшой округлой емкости, превращая их в густую кашицу, из которой можно будет выдавить сок. Три дня прошло с той ночи, когда сферы полностью слились с организмом и чакрой Сакуры. Чувствовала она себя прекрасно. Даже лучше, чем когда совершенно была здорова. Девушка догадывалась, что это напрямую связано со сферами. Но вчера вечером разговорчивый Шау предупредил ее, что эта физическая эйфория скоро сойдет на нет. Информация нисколько не расстроила куноичи, а наоборот - она почувствовала только радость. "А то так непривычно. Как будто что-то наркотическое съела с потрясающим эффектом", - промолвила тогда она. Сакура с удовольствием и облегчением заметила - поток ее чакры пришел в норму и контроль над ней снова возможен. - Похоже, когда ты занята приготовлением лекарства, то ничего и никого вокруг не слышишь... - заметил казэкаге с едва заметной, снисходительной улыбкой, наблюдая за ниндзя-медиком. Сегодня ее волосы были заплетены в тугую толстую косу, и одна, особо непослушная прядка выбилась из прически. Молодому мужчине неожиданно захотелось заправить за аккуратное ушко Сакуры этот розовый завиток, но он вовремя отказался от идеи, отдергивая руку и удивляясь своему порыву. Нет, никакого особого влечения Гаара к девушке не испытывал. Его здоровое, сильное сердце редко ускоряло свой привычный размеренный ритм. Только иногда на долю секунды замирало, когда Сакура дружелюбно и часть робко улыбалась ему. Кровь юноши не неслась бешеным, горячим потоком по многочисленным венам, когда он сидел рядом с ней или вынужденно прикасался к ее плечу, или к тонкой коже ладоней... Но приятное, успокаивающее тепло разливалось по всему телу сильнейшего шиноби Песка. Глубина ее умных, изумрудных глаз невольно завораживала и призывно притягивала своими манящими тайнами. Изящные, мягкие жесты руками; ироничная легкая улыбка на розовых губах, появляющаяся, когда девушка о чем-то отрешенно думала. Как будто она смеялась над своими мыслями, словно в них она нашла какую-то глупость или незначительную оплошность. Парня откровенно забавляла привычка Сакуры иногда тихо и рассудительно беседовать сама с собой. Даже если она вслух комментировала сложные формулы, находила в них ошибки и с детской раздражительностью ругала себя за невнимательность, в эти моменты не болтливая куноичи выглядела очень мило и непосредственно. Все это нравилось Гааре, но в тоже время он не придавал своим новым ощущениям особой значимости. Или просто-напросто не хотел разбираться в себе... Но его взгляд то и дело обращался к Сакуре. Он внимательно наблюдал за ее жестами, изучал каждую черточку белокожего лица с легким, нежным румянцем на щеках, пытаясь разгадать ее мысли и иногда причины совершенно обворожительной, лукавой улыбки. - Кто тебе сказал, что я делаю лекарство? - спросила ниндзя-медик, не поднимая сосредоточенных глаз на собеседника и не отрываясь от своей почти законченной работы. - Это яд. - Зачем он тебе? Этой химии у тебя полные карманы, - с сарказмом возразил казэкаге, медленно снимая с себя свой плотный плащ, и следом принялся за рубашку. Солнце палило нещадно. Гааре даже казалось, что если закрыть глаза, то может почудится, что он находится сейчас в своей родной Сунне. - Я изобрела новый вид яда. И каждое мое творение уникально. Можно сказать - это хобби... - Сакура еще энергичней стала толочь травы в ступке. - В данной местности очень редко можно встретить растение, которое именуют "Крылья ангела". Довольно ядовитое. И в сочетании с другими травами (конечно, если его правильно подобрать. Сочетание-то это. Но мне удалось.) дает поразительный эффект. - Какой может быть эффект у яда? Только смерть, - усмехнулся Гаара, вольяжно укладываясь на земле и жмуря глаза от ярких лучей солнца. Редко когда он позволял себе расслабиться, но сейчас парень решил, что ничего страшного не произойдет, если пару минут поваляться и насладиться сухим воздухом и чуть слышным шумом деревьев. - Ты глубоко ошибаешься, казэкаге, - Сакура взяла в привычку время от времени так называть юношу. Из ее уст это звучало с некоторым налетом добродушной иронии. Но этого она и добивалась. - Все это... - девушка подняла глаза на Гаару и указала на колбы с жидкостями, которые аккуратным рядом были выложены перед ней. - Все это не только убивает... Усыпляет, делает на всю жизнь калеками, нарушает циркуляцию чакры, заставляет остановиться в ступоре и ничего не понимать... - Все равно, суть одна и та же. Впал шиноби в насильственный сон - кунай в сердце и смерть; стал одноногим или безруким - дорога на поприще ниндзя закрыта, а для многих такой расклад означает только смерть. Не физическую, так душевную... Не сможет шиноби управлять чакрой благодаря твоей отраве, которая перебила все каналы нашей основной силы - тоже смерть, например, в виде твоего сокрушающего удара кулака... Я могу продолжать бесконечно, но смысл создания яда для меня останется один - это уничтожение врага... - Гаара замолчал, ожидая, что Сакура станет с жаром парировать его доводы. Его веки все еще были прикрыты, его оголенный, крепкий и жилистый торс, грелся под лучами горячего полуденного солнца. - Хм-м... Я никогда не задумывалась глубоко над этим аспектом. Ты прав, - призналась Сакура. Для Гаары ее слова стали неожиданными. В девушке он всегда чувствовал внутренний протест и принципиальность, стремление быть правой во всем. Но ее ответ заставил казэкаге взглянуть по-новому на характер и нрав ниндзя-медика. "Она настолько противоречива, что никогда не поймешь, что именно на уме у этой куноичи", - сделал вывод парень. - Так в чем же прелесть твоего нового яда? - миролюбиво спросил он, вдыхая полной грудью чистый лесной воздух. Путники выбрали прекрасное место для привала: со всех сторон их окружали пышные, вековые деревья, всюду росли темно-зеленые папоротники, вообще, весь лес жил своей жизнью, полной разнообразных звуков, шуршанием и заливистым пением птиц... Но даже густая листва не могла укрыть молодых людей от зноя. Сакура потянулась к пуговице на своей рубашке и опомнившись, что здесь она не одна, тут же отдернула руку. Девушка с завистью глянула на Гаару и вздохнула. "Конечно, он привык к такой высокой температуре и совершенно не чувствует ее. Ему проще - разделся и нежься на солнышке, ни о чем не думая. А я терпи и изнывай от зноя..." - мысленно жаловалась ниндзя-медик. Она бережно - двумя пальцами - взяла пустую тонкую колбу, а другой рукой схватила емкость, где толкла разнотравье, и стала предельно аккуратно наполнять прочную склянку ядовитым соком. - Этот яд способен заставить человека говорить правду. Стоит только определенным количеством смазать холодное метательное оружие и ничего от меня не утаится. Это не в новинку, есть уже похожие вещества... Но если переборщить, то результат будет другой... - Сакура замолчала и закупорила колбу с почти черной жидкой субстанцией. - Что твое творение еще может? - спросил казэкаге, недовольный тем, что у куноичи приходится буквально вытягивать ответы. - Изменять сознание, стремления, внутренние желания - все объяснять долго и нудно. Поэтому постараюсь покороче: как только большое количество яда попадает в организм человека, все биологические процессы меняют свой ход... Гормоны, белки, углеводы, даже кислород начинают вести себя по другому... Человек, вражеский шиноби или друг, это не так важно, впадает в глубокий транс из-за быстрого распространения яда. Его мозг начинает работать иначе. В этот момент мыслительный орган подвержен любому внушению, программированию. Что хочешь, то и лепи в попавшегося в сети. Это своего рода гипноз. Но его результаты сохраняются и совершенно непоколебимы до конца жизни. Таких измененных людей можно будет узнать по печати, которая сразу проявляется на месте ранения от отравленного оружия. Когда действие яда ослабевает, человек приходит в сознание. Уже совершенно другим... - Страшное ты оружие создала, - проговорил Гаара, внутренне содрогаясь. "Что или кто заставил создать ее этот яд? Не ради забавы же Сакура так скрупулезно работала", - подумал он, а вслух спросил: - Долго составляла формулу? - Несколько месяцев, - коротко ответила куноичи, пряча колбочку в один из карманов своей жилетки, которая лежала рядом на земле, поросшей сочной летней травой. - И почему ты считаешь, что этот яд страшен? Думаю, что нужно переквалифицировать его в лекарство или вакцину... - заявила Сакура, с задумчивым видом прикусывая нижнюю губу. - От чего? Не уж то ты хочешь избавить мир от преступников, от вселенского зла? - неожиданно раздраженно и с неприкрытым сарказмом спросил Гаара. Он поднялся с земли и посмотрел на Сакуру так пронизывающе, что куноичи не смогла выдержать этот взгляд и отвела глаза. Но свои позиции была не намерена сдавать. "Столько недель трудной, кропотливой работы... А он хочет обсмеять, разорвать в пух и прах мои достижения, мои мечты и стремления?" - подумала девушка, резко застегивая молнию на жилете, который все-таки решила одеть несмотря на летнее пекло. - Не дождешься, казэкаге, - с улыбкой и вызовом ответила куноичи, скорее своим мыслям, чем молодому человеку. Он стоял на земле, в тени высокого дерева, всего в паре шагов от нее и изучающе смотрел на собеседницу. В его глазах была толика превосходства. Так смотрят родители на детей, которые еще ничего не смыслят в жизни и в ее несправедливости законов. Это-то и вконец разозлило Сакуру. Она тоже поднялась с земли. Медленно и нарочито плавно подошла к Гааре практически вплотную - между ними оставались какие-то пять сантиметров. Сам парень почувствовал, как от негодующей куноичи волнами исходил жар. Ее длинные пальцы непроизвольно сжались, а цвет глаз напоминал расплавленный изумруд, в который щедро добавили, для лучшей концентрации, пару капель гнева и как ни странно, несколько искринок задора. "Она что... намерена спорить со мной? По-моему, доводы, которые я привел, неоспоримы..." - с удивлением подумал Гаара. Теперь он не смог долго смотреть в зелень глаз Сакуры. Он презрительно фыркнул и отвернулся. Слишком уж ему непривычно видеть человека, который так бесстрашно и открыто смотрит в его глаза. - Разве плохо, что появилась возможность сделать самых заядлых преступников хорошими людьми, которые больше не будут убивать; будут приносить обществу пользу? Что плохого в том, чтобы избавить мирный народ от тех, кто портит их существование? Неужели ты этого не хочешь? - Гаара ожидал, что девушка будет доказывать свои правоту напористо и громко. Но он ошибся. Ее немного низкий, но в тоже время мягкий голос просто пытался убедить казэкаге посмотреть на предмет беседы с другой стороны. Нет, его не переубедить. У каждого своя правда. - Знаешь, Сакура, так всегда в жизни: мы изворачиваемся, строим планы, стараемся сделать этот мир лучше, готовимся к одному, а судьба или воля случая преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного, жесткого и яростного завоевателя, который способен проглотить весь мир, даже не подавившись, и кончая смиренным, бедным слепцом, которого ведет собака-поводырь... Все мы - податливые игрушки, прихоти не менее жестокой судьбы... Создатель взлелеял чакру, влили в нас эту живительную энергию, чтобы мы могли вдыхать благоухающий воздух природы и наслаждаться дарованной нам жизнью. С помощью чакры люди могли бы строить дома, выращивать растения, охотиться, лечить недуги. Энергия должна была тратиться на благие цели. По началу так и было. Совсем недолго. Но посмотри, как мы стали использовать свой дар? Во имя кровной мести, денег, жажды власти или просто банальной зависти мы копим чакру, создаем невероятные техники и разжигаем омерзительные воины... Сама земля вложила нам в руки полезные ископаемые, в надежде на то, что людям станет легче жить. Человеческий род научился плавить железную руду и изготавливать орудия труда. Но вместе с тем появилось оружие; острое, способное раз и навсегда оборвать и так хрупкую, драгоценную жизнь... Сами люди создали медицинские техники, поняли, как создавать противоядие от смертельных укусов змей, но тут же кто-то поглощенный яростью был одержим идеей приготовить яд, который убьет кровного врага или соперника в считанные секунды... Все достижения человека "во благо народа" ведут к не очень хорошим последствиям. Обязательно найдется тот, кто извратит начальную идею... Вспомни предводителя "Акацки". К чему все привело? Неужели ты не понимаешь, что в один прекрасный день появится человек, который захочет отнять у тебя формулу этого вещества и воспользоваться им в своих нечистых, корыстных целях? Есть еще одна опасность... Ты сама можешь потерять здравый смысл и начать изменять сознание всех подряд. Так ведь сподручней, и проблем меньше. Конечно, в одиночку тебе не справиться, но ведь можно найти верных, послушных последователей, которые будут подчиняться твоей воли, как немые рыбы... - Гаара замолчал, но через несколько секунд добавил: - Тем более есть один шиноби, что на все пойдет ради эксперимента... И ты знаешь, о ком я говорю... Сакура смотрела на казэкаге и усиленно переваривала его слова, которые он жестко прямо-таки выплевывал. Отчасти она была согласна с его мнением, но ведь и у нее тоже своя точка зрения. - Ты сейчас обвиняешь меня в том, что я потенциальная угроза для всего общества? - холодно спросила куноичи, подавшись вперед. Ее лицо оказалось совсем близко от лица собеседника, который с едва заметной улыбкой смотрел на девушку. Плавленный подвижный изумруд в глазах Сакуры застыл, оледенел и заблестел колючими искрами скрываемого гнева. Все выдавало в ней желание отстоять свою точку зрения и попытки спрятать раздражение, и и все тот же гнев - ее дыхание, непроизвольные движения тела, слова, интонация с которой она их произносила, пронзительный взгляд. Скрываемый огонь в душе и в намерениях сильнее во сто крат. И он более заметен, чем думает куноичи. - Смеешься надо мной? - опасно спокойно спросила Сакура, замечая усмешку Гаары. - Я знаю, что сумею сохранить свой труд от тех, кто способен применить его против воли добропорядочного человека и всех людей в целом. Моя воля и мой разум непоколебимы, и не будут отравлены извращенным желанием создать мир во всем мире! Всю жизнь меня будет сопровождать надежда, и не покинет даже в час смерти... Я никогда не оставлю попыток принести пользу. Не изменю своих принципов, через что бы мне не пришлось пройти. Ведь быть человеком - значит быть борцом... Не стоит сомневаться в моей силе духа. Я увидела и пережила столько жестокости и несправедливости жизни, что могла бы вся отдаться во власть мрака и ненависти. Но терпеливо несу свое бремя памяти и судьбу... Признаюсь, были минуты слабости, когда мне неудержимо, неистово хотелось все послать к чертям и броситься в непроглядный омут тьмы; была борьба, моя личная внутренняя... Потом я выбрала свой путь. И это одна из причин, из-за которой я иду к тому, кто поможет понять - правильную ли я выбрала дорогу... - Ты же только что утверждала, что знаешь свою цель и не отступишь от нее, - возразил казэкаге, удивляясь упорству и противоречивой натуре Сакуры. Он все также стоял перед ней и чувствовал, что пора заканчивать этот разговор. Их спор ни к чему не приведет. Каждый останется при своем мнении. - Лишнее здравосмыслищие подтверждение никому не повредит... - безмятежно ответила ниндзя-медик. Она поняла, что тема исчерпана. Ее взгляд неожиданно потеплел, утратив колючий холод, и мышцы тела расслабились. Во время беседы ее щеки раскраснелись, а сейчас от них отлила кровь, от чего те стали привычно бледными. - Я устала. Пойду немного посплю, если получится. Думаю, ты будешь не против, - мягко заявила Сакура, окидывая взглядом оголенный торс Гаары. - Лучше тебе одеться. Солнце не пощадит твою кожу, можешь получить ожог... - Ничего, ты же в этом случае сможешь меня вылечить, - ответил молодой парень, но все же отошел к дереву, где бросил свою верхнюю одежду. - Из вредности не стану прилагать усилия, - беззлобно сказала куноичи и отвернулась от спутника, глубоко вздохнув, пытаясь заставить свое сердце биться ровнее. Оно трепыхалось не сильно, но вполне ощутимо. "Неужели обычный спор так выбил меня из привычной колеи? Или..." - глаза девушки расширились, когда она поняла, что легкий трепет вызвала зарождающаяся симпатия к казэкаге. Совсем не дружеская. Нет... Иное чувство мягко и незаметно, быстро и естественно стало заполнять пустоты ее теперь уже не наглухо закрытого сердца. Осознание этого заставило девушку испытать противоречивые чувства. Радость и облегчение от того, что она все еще способна открыть сердце и пустить туда что-то светлое; печаль и грусть понимания того, что, если дать волю симпатии и позволить ей вырасти в полноценную любовь, то это будет очередной ошибкой. И любовь, что так отчаянно жаждало ее оживающее сердце, будет заранее обречена на провал и одиночное, одностороннее существование...