Артефактор

К Гарри медленно возвращалось ощущение реальности, казалось, что все вокруг превратилось в густой сироп, и он медленно тонул в нем. Его голова была занята попыткой переварить произошедшее после щелчка маховика: голос той тени, Поттер не сомневался, это был его голос, голос Волдеморта. Но Гарри не мог вспомнить этого момента в своей жизни, он явно был не в лесу, в котором прыгнул под Аваду Тома. Разум заполнил страх: а что, если он вернулся в другой момент встречи с Реддлом, может он сейчас в Отделе Тайн валяется на полу, пока его друзей убивают. Гарри попытался встать, но тело его почти не слушало, все, чего он смог добиться, это хаотические подергивания конечностей. Страх, гнев, голод — все это начало переполнять его. Голод, стоило о нем подумать, как Поттер понял, насколько он голоден. Складывалось ощущение, что он не ел неделю. Попытка позвать на помощь не удалась. Как назло, кто-то рядом начал истошно вопить, осмотреться тоже не получалось: хоть глаза и были открыты, вокруг стоял непроглядный мрак. Думать было тяжелой задачей для Гарри, мысли текли неспешно, да и орущий под ухом ребенок мешал сосредоточиться. Мысль поразила, ударила по нему, как молния, как здесь оказался маленький ребенок? В его голове возник круговорот мыслей. Поттер обдумывал все настолько усердно, что у него начала болеть голова, но он упорно игнорировал эту боль. К сожалению, прийти к чему-то определенному он не смог, теперь он был еще больше дезориентирован и окончательно потерялся во времени. Вернувшись в реальность, Гарри обнаружил, что ребенок больше не плачет, это настораживало. Он попытался окликнуть уже не плачущее дитя, но смог выдавить из себя только непонятные звуки, язык заплетался, да и челюстью он двигать толком не мог. Прекратив бесполезные попытки вымолвить хоть слово, Гарри прислушался. В наступившей тишине стали слышны тихие, повторяющиеся звуки. Учитывая, что они хоть и были очень тихими, но постепенно становились громче и ближе, становилось понятно, что это звуки шагов. Он стал ждать, когда его надзиратель придет. Будет это Беллатриса Лестрейндж или Нарцисса Малфой, ведь если он в плену, то, скорее всего, в Малфой-Меноре, ему было все равно. Шаги прекратились и заскрипела дверь, Поттер вглядывался в сторону открытой двери. Свет так и не зажегся, но это не помешало ему разглядеть женский силуэт. Но, к удивлению, узнать в нем кого-то из известных ему пожирателей он не смог. Вот она оказалась практически вплотную к нему, и Гарри понял, что в ней есть что-то знакомое. Голос неизвестной, тихий и робкий, почти оглушил его, повергнув в шок. — Ты что, голоден, эти ненормальные тебя не кормили перед тем, как подкинуть нам? Потерпишь до утра, а теперь засыпай, — сказала она, разворачиваясь к двери. — Боже, Лили, и с кем ты связалась? — прошептала женщина, выходя из комнаты. Ненормальные — это слово так и крутилось в его голове. Так говорила только его тетя, Петуния Дурсль. Неужели он снова в доме тети? Получается, то, что он видел до этого, была гибель его матери и Тома Реддла? Он отправился настолько далеко в свое прошлое из-за одного оборота? Значит, его неспособность нормально говорить и двигаться вызвана не проклятием, а тем, что он стал годовалым ребенком?! Гарри Джеймс Поттер паниковал, кажется, даже слишком сильно, и его детское тело не выдержало подобного стресса, незаметно для себя он уснул очень крепким сном. Две недели спустя Гарри только-только смог привести в порядок свои мысли. Он не знал, действует ли на него таким образом детское тело, или это эффект от перемещения во времени. Много размышлять на эти темы было для него недоступно. Детское тело не выдерживало большого количества размышлений и периодически все заканчивалось обмороками. Но одна вещь заставляла его вновь и вновь начинать задумываться над вопросом: попал ли он в прошлое или каким-то непонятным образом оказался в параллельной вселенной? Отношение его тети и дяди к нему изменилось почти кардинально. Нет никакой неприязни в обращении к нему, а Петунья действительно переживает, когда он в очередной раз теряет сознание. Чтобы не забивать голову по пустякам, Поттер решил, что следующие два, а то и три года он будет вести себя как обычный ребенок. О чем-то серьезным думать в ближайшее время он не сможет. Пытаться освоить магию тоже, ею вообще заниматься до одиннадцати лет будет проблематично без палочки, разве что Люмос можно будет попытаться наколдовать, не зря это одно из самых простейших заклинаний. Голова Гарри вновь начала болеть, видимо, на сегодня ему лучше прекратить подобную умственную деятельность. Взяв в руки книжку с картинками, он принялся ее листать, просматривая изображения в ней. Это было чрезвычайно интересное для него занятие, лишь спустя десять минут он пришел в себя, окончательно поняв, что детское тело действительно влияет на него сильнее, чем ему хотелось бы. Это, возможно, когда-нибудь выйдет для него боком. Ведь если его действительно будет распирать от эмоций, то может случиться очень сильный всплеск детской магии, и кто-нибудь пострадает. Возможно, именно эти всплески были особой причиной нелюбви к нему, и если он будет себя контролировать, то и отношение дяди и тети к нему будут нормальными. Идея кажется здравой, по крайней мере, Гарри решил, что стоит попробовать не использовать магию рядом с ними вообще. Так старый, хотя уже совершенно и бесповоротно молодой Поттер решил, сам об этом не догадываясь, для себя главную проблему: что делать? Ответ был прост: жить. Просто проживать заново самую спокойную и безбедную (ну почти) пору своей жизни. И через некоторое время он пришел к пониманию столь простой истины. Гарри отпустил на время неспокойное будущее, ведь в настоящем он только ребенок, способный пока что только на такие простые вещи как ходьба и попытки нормально выговаривать слова. И он наслаждался простыми радостями: правильному сбору паззла, хорошо сложенной башенке из кубиков и вкусной каше на завтрак. Петунья Дурсль, видя такое спокойное поведения своего племянника, наконец смогла хоть чуть-чуть отпустить свои страхи и ненависть к родной сестре. До нее дошло, что и дальше ненавидеть уже покойную Лили не только не правильно, но и просто бесчеловечно. А уж переносить ненависть на ее ни в чем не повинного сына - верх идиотизма. Но в Петунье до сих пор играл страх, но уже немного другой. Раньше она боялась Гарри за его "ненормальность", ведь он сын двух волшебников, значит, точно будет таким же, сейчас у нее появились другие опасения. Страх перед своим мужем: реакцию Вернона на то, что ее сестра и племянник настоящие маги, миссис Дурсль не могла предугадать. У нее возникла глупая идея скрывать этот факт вплоть до одиннадцатилетия Гарри. Но это стремление было быстро задавлено в ней. Она понимала, что придется готовиться к рассказу, и он будет очень долгим. Так же в ней горел страх перед теми, кто принес Поттера. Как же этот "Величайший" светлый волшебник, о котором ей постоянно говорила Лили, не смог защитить ее сестру. Почему именно на ее дом напали, Петунья не понимала. Ее сестра была никем в "волшебном" мире, так почему она оказалась в приоритете у этого темного волшебника? Вопросы без ответа, их так много, что в них можно потеряться. Но миссис Дурсль приняла правильное решение: воспитывать племянника так, чтобы он вырос хоть немного нормальным и смог в будущем избежать участи своей матери. Может, он и будет одним из этих, но она постарается и сделает из него приличного молодого человека. Который не будет делать музицирующие чайники, не будет заколдовывать ради веселья простых людей и уж тем более не будет подливать всякие "веселые" зелья в еду и питье. Который будет вести себя адекватно и вежливо. Да, Петунья уже решила, что ее племянник не будет повторять участь своей матери и никогда не будет бросаться грудью на всяких там "темных лордов", как будто ему больше всех это нужно. Нет, она вырастит логичного и критично-мыслящего человека. И наплевать на всяких там "великих светлых" волшебников.