крошка-паучок

- Дьявольщина, ты вздумала дурить меня?!–Разгневанно воскликнула Мария фон Белов, схватив щупленькую девочку за волосы и с силой дернув её вверх. Девчонка в тот же миг закусила губу, прекращая давящие изнутри рыдания, и машинально схватила свою мучительницу за руку в попытке заставить её разжать тонкие, но крайне цепкие пальцы, скрытые под черной кожей перчаток. Рыжая давно испытывала терпение статной блондинки своей пустой болтовней и вечно повторяющимся: «Я не знаю, где он! Честное слово, не знаю!». Мария сделала глубокий вдох. Ярость, клокотавшая в её груди, немного стихла, но руки так и чесались влепить кому-нибудь оплеуху… … Не прошло и двух часов, как фон Белов постучалась в обшарпанную дверь и очаровательно улыбнулась милой старушке, что ей открыла. Таким старушкам как Хельга Гюнше очень важно первое впечатление. Так что коль предстанешь ты перед такой дамой простой и скромной девушкой, то она тебя будет холить, лелеять, пирожками подкармливать. Не то чтобы Марии надо было именно это. В нежности и ласке она особо не нуждалась, по крайней мере, упорно это демонстрировала всем и вся, да и прекрасные скулы прятать за слоем щек не очень хотелось. Марии нужно было расположение этой старой дамы. Ведь в деле фон Белов надо действовать предельно аккуратно. Один неверный шаг и нужная вещь, выскользнет из рук. Охота за предметами неподготовленных людей была сравнима с ловлей рыбы голыми руками в бурной речке: везет лишь единицам, это вам не в преферанс играть усесться в первый раз. И Мария только начала постигать это искусство. Добавить к этому чрезмерно пылкое желание заполучить как можно больше информации и самих предметов. Итог: ещё пока ни штандартенфюрер «СС», ни личный адъютант самого Гитлера, а простой член организации «Наследие предков», стремглав метнулась по указанному адресу одинокой старушки Хельги Гюнше, чья дочь, бесследно пропавшая три года назад, предположительно обладала предметом. Дверь с неприятным скрипом открылась и на площадку выглянула достаточно ухоженная, пожилая дама. Первое, что попалось на глаза, так это ясные голубые глаза. Весь вид этой старушки источал любовь и доброту. И причина этого неуверенно выглянула из гостиной. Хрупкая девушка-подросток с такими же небесно-голубыми глазами. Выглянула и быстро выскользнула из виду. - Добрый день, - с милейшей улыбкой произнесла Мари, увидь её сейчас коллеги, в обморок бы попадали, - меня зовут Мария. Я хотела бы увидеть вашу дочь Виолетту... Как и предполагалось, Хельга «съела» эту весьма банальную легенду о совместной учебе Марии и Виолетты. Гостью и её сопровождающего любезно пригласили войти да выпить чаю, поведали душераздирающую историю о том, как три года назад Виолетта просто взяла и исчезла из дома, показали внучку, похвастались новыми схемами для вязания и рецептами для выпечки кексов. И тут настал черед Марии вспоминать совместные, студенческие годы, проведенные вместе с дочерью Хельги, рассказать побольше о их бескорыстной девичьей дружбе, о Виолетте в целом. Однако фон Белов ловко обогнула все эти темы, ибо, откровенно говоря, просто поленилась выдумывать все это и лишний раз восхищаться человеком, которого видела только на фотографии. Обогнуть – обогнула, и начала с того, за чем она сюда и пришла: выяснить, был ли предмет у Виолетты; если был, где он сейчас. Началось все с невинных вопросиков, мол, так и так, подружка писала, что нашла чудесную фигурку из серебристого металла, возможно имеющую немалую историческую ценность, и обещалась показать её, но коль Виолетты нет, не сохранилось ли ничего подобного у её матери, а если сохранилось можно ли взглянуть, а что из себя представляет фигурка. Хельга долго и упорно старалась вспомнить что-то подобное, но как-то не получалось, пока на помощь бабуле не подоспела Жизель. Она начала что-то застенчиво вещать, и из её слов Мария поняла, что предмет был, и вполне возможно, что он и сейчас в доме, ибо девочка сказала, что Виолетта, уходя последний раз из дома, кулон не надевала. На настойчивые просьбы показать чудо-вещицу Хельге приходилось отвечать отказом. Старушка не могла сделать этого по одной причине: шкатулка с пауком куда-то бесследно пропала. Но подобный ответ не устраивал Марию. И в один миг блондинка, не выдержав, ударила кулаком по подлокотнику кресла и уже перешла к угрозам. Она искренне верила, что Хельга знала о том, что у Виолетты глаза вдруг изменили цвет не из-за плохой экологии, а потому что девушка обладала предметом, который оставила перед побегом своей матери и который фрау Гюнше намерено не отдает. Да кому в голову вообще такая дурость могла прийти: отдать по собственной воле мощный артефакт? Таким образом, у фон Белов сложилось отчетливое впечатление, что её обманывают, что стало последней каплей небезграничного терпения юной фройляйн. Она принялась за жесткие методы выяснения информации… … Дверь с громким звуком захлопнулась. Все. Это конец. Жизель осталась одна. Три года назад исчезла любимая мама, а теперь бабушку увели какие-то сбрендившие нацисты. Ну, за что? Что они сделали этим бесчувственным ледышкам? Не сказали, где мамина подвеска с серебряным паучком. Всего-то. Такая малость. Из-за этого тот бугай завел хрупкой Хельге руки за спину и, как конвоир, вывел из квартиры старушку в тот же миг, лишь блондинка повела светлой бровью. За это Жизель получила пару оплеух и лишилась пряди огненно-рыжих волос? Чушь какая-то… Девочка, тихо всхлипнув, небрежно вытерла слезы белым воротничком нового платья. «Ну-ка. Не раскисай!» - мысленно скомандовала себе Жизель, сделав глубокий вдох и понемногу успокаиваясь, - «Маман бы расстроилась, если б увидела меня в таком состоянии. Да и некогда сопли жевать. Нужно что-то делать! Но что?». И словно желая получить ответ с потолка, она задрала голову вверх. На противоположной стене, обклеенной довольно таки дешевыми и вполне обычными белыми обоями в полоску, расположился жирный такой солнечный заяц. Не маленький светлый отблеск солнца, который пускают в спины учителям опьяненные маем и близким летом ученики, не солнечный «зайчик», а именно заяц. Заище. Насыщенного оранжевого цвета. Жизель повернула голову назад, и взгляд её упал на старинные напольные часы, чей циферблат и переводил на стену отблески заходящего солнца. Сколько девочка себя помнила, эти массивные, но все же чуточку утонченные местами и немного часы никогда не ходили. Стрелки их вечно покоились на отметке 3:20, и ещё ни разу при Жизель месторасположения своего не поменяли. Рыжеволосая неспешно поднялась с пола и, попутно отряхивая подол платьица, направилась прямо к часам. Это было странное мановение. Ведь она никогда не интересовалась ими, а тут вдруг, словно как Ньютона по голове яблоком шарахнуло – Жизель вдруг очень захотелось узнать об этих часах побольше: заглянуть внутрь, разобраться в механизме, смазать все пружинки, да хотя б просто протереть от пыли. Едва девочка коснулась пальцами стекла, за которым располагался циферблат с резными стрелками, как оно раскрылось. Жизель ойкнула от удивления, широко распахнув свои голубые глазки. Первое, что ей пришло в голову, так это сменить наконец-то время. Что там сказала эта злая тетка напоследок? «Пять часов, ещё успеем к ужину Фрицци.» Пять часов… Любимое время. Когда-то в этот час Жизель вместе с мамой садились у камина, и Виолетта начинала рассказывать своей дочери удивительные истории о дальних странах. Как давно девочка не слышала ничего подобного. Почти три года… Но ни к чему опять раскисать! Жизель, сначала чуть смутившись душевного порыва и того, что прерывает вечный сон старинных часов, но потом смело сдвинула стрелки: минутную на 12, а часовую на 5 часов. Что-то щелкнуло, раз, раз и ещё раз. И с еле слышным скрипом циферблат вдруг открылся, словно стекло, которое его закрывало. Жизель даже шагнула назад в испуге, недоуменно уставившись на часы, которые спустя годы молчания вдруг что-то совершили. За циферблатом вопреки ожиданиям девочки не было пружинок, колесиков и прочих деталей, а было лишь небольшое отверстие, в котором оказалась резная шкатулка. Жизель дрожащими от волнения руками взяла маленькую шкатулку и поднесла к глазам, желая получше рассмотреть. Поднесла и услышала негромкое бряцанье внутри. Рыжеволосая тряхнула шкатулку чуть сильнее и вновь раздалось бряцанье, словно несколько металлических предметов удалились друг об друга. Может там золотые монеты? Может драгоценности? Может быть подвеска, которую так хотели заполучить те странные люди? Гадать можно было долго, но внимание от генерирования всевозможных вероятностей отвлек чуть пожелтевший от времени конверт, который находился под шкатулкой и поэтому не сразу оказавшийся замеченным. Жизель поставила шкатулку поверх часов, а затем аккуратно извлекла конверт из отверстия и, особо не церемонясь, вскрыла… «Милая моя Жизель, Прости, что так вышло, что мне пришлось так внезапно исчезнуть из вашей жизни. Я, правда, очень сожалею, но иначе было нельзя, моя самонадеянность загубила бы и вас. И раз ты читаешь это, значит, я дошла до грани и мне не к кому больше обратится. В этой шкатулке находится несколько очень ценных и в тоже время опасных предметов. Волею судеб мне пришлось оставить их в нашем доме, подвергая вас ужасной опасности. Сейчас я могла оплошать, а определенные личности понять, в чем же загвоздка, и пойти по верному следу. Я постараюсь, чтоб обстоятельства сложись удачным образом: ты бы увидела это письмо гораздо раньше, чем те люди появятся на пороге нашего дома. Поэтому заклинаю тебя, Жизель, как можно скорее исчезните из города, а лучше даже из страны. Помнишь, нашего соседа, которого мы прозвали «маркизом»? Обратитесь к нему. Он поймет. Он знает обо всем этом. Если возникнет острая необходимость, ситуация будет безвыходной – открой шкатулку. То, что внутри, поможет тебе. Ключ от шкатулки у Аманды. Без него ты замка не откроешь. P.S. Когда-то в детстве, ты рассказывала о странных прозрачных людях. Если они вернутся – доверься им, они наши друзья» - «Маркиз»? Аманда? Опасные предметы? Что все это значит, черт возьми?! – Громко выругалась Жизель, ещё раз пробежав глазами текст письма. Она не понимала ровным счетом ничего. Что за ерунда творится кругом? Как рыжеволосая должна обратиться к соседу, если его нашли с перерезанным горлом через две недели после пропажи Виолетты? Теперь-то уж точно конец всему. У девочки не осталась никого. Да ещё какие-то странные люди будут охотиться за этой шкатулкой и её новой счастливой обладательницей. Ещё чуть-чуть и Жизель вновь разразится рыданиями. Только на этот раз не просто от испуга, а от безнадежности, от сознания опасности, нависшей дамокловым мечом, от простой обиды, что родная мать вот так запросто сбежала, проинформировав о своем побеге не семью, а какого-то соседа, только потому, что, видите ли, Он все знает. Злость и обида. Именно эти чувства переполняли сейчас Жизель. Она даже собиралась топнуть ножкой, словно капризная, избалованная девчонка, которой не купили желаемую игрушку. Но не топнула. Потому что в дверь кто-то постучал. Да так постучал, что оная еле удержалась на петлях. А вслед за этим оповещением о новых гостях кто-то громко прокричал: - Эй, вы там! Мы пришли за нашими вещицами, которые ваша Виолетта увела у нас! Отдайте нам их, и мы подумаем о том, послать ли вам бандеролью то, что осталось от вашей прохвостки! Жизель зажала себе рот рукой, чтобы сдержать вопль, чуть не вырвавшийся наужу и не оповестивший весьма не дружелюбно настроенных личностей о том, что в квартирке кто-то да есть. Далее девочка, не осознавая того, что творит, схватила шкатулку и пулей в дальнюю комнату, откуда можно было через балкон спуститься по пожарной лестнице вниз, с твердым намерением покинуть свою квартирку именно таким путем. На удивление быстро уже через пару минут Жизель оказалась на земле, когда откуда-то сверху, донеслись крики того же мужчины и звук бьющегося стекла. Это словно подстегнуло девочку не стоять с раскрытым ртом, а начать шустро перебирать стройными ножками прочь от уже не своего дома… Жизель Дюпон предстояло многое узнать и во многом разобраться, но в начале её ждали не менее интересные дела…