Новая история Арды

      — Надо будет решить, на чем... — Карантир нахмурился, не договорив и провожая долгим взглядом невесту, которая, не сказав ему ни слова, тихо выскользнула из-за стола. Летиции наскучила беседа или..? «Куда ты?» — «В сад…» — слабая попытка ответить на прилетевшее осанвэ.       Жалкая потуга откликнуться. Услышал ли её Мори? Она не задумывалась об этом, стремясь быстрее покинуть ставшую нестерпимо душной комнату. Спустившись на крыльцо, ощутила сильные толчки. Погладила живот, успокаивая будущего сына. Прошла в глубь сада и остановилась у старой раскидистой яблони, полной грудью вдыхая аромат прелой листвы и спелых фруктов. Лети с детства любила такую погоду: лёгкий морозец, чуть подёрнутое тучами ночное небо…       С уходом Летиции душа Морьо будто потускнела, но он заставил себя договорить об амулетах и только тогда бросился вдогонку за невестой. Покосился на старшего брата, всё ещё подпиравшего плечом дверной косяк: Тьелкормо с такой нежностью приобнял древний, слегка оттёртый от пыли веков кувшин, словно тот был смущённой девой, - и вопреки неистовому желанию смог удержать рвущиеся с языка проклятия, сломя голову кидаясь к лестнице и не замечая ироничной ухмылки Охотника.

***

      Келебримбор молча пригубил из кубка и прикрыл глаза, наслаждаясь медовым вкусом напитка. Не сказать, чтобы он сильно воспылал желанием испытать амулет, но сама идея создания артефакта выглядела весьма новой и необычной, и Тьелпе решил послушать, что скажут другие.       — Не думаю, что кто-то из врагов намеренно будет срывать амулеты, не зная, что это такое, — Фэанаро пожал плечами. — Если носить его под одеждой, а запускать действие, допустим, теплом своей руки, то артефакт не должен преждевременно срабатывать от нагрева. В разгар боя, например. Придётся поработать с составом, посмотреть, как он откликнется на магию и как будет взаимодействовать с ней. Работы много, а вот времени на это - не особо. Амбаруссар, вы пытались нарисовать карту?..       Вопрос отца застал Питьяфинвэ врасплох. Он широко улыбался, зримо представляя себе сражение. Разгорячился, и тут бац - амулет с поля боя выкидывает в библиотеку. Это ж какая груда из лат там соберётся, если бой будет жарким?..       — Карту мы… — он торопливо дожевал кусок черничного пирога. — Нарисовали ещё вчера. И успели испытать, — близнецы переглянулись. — Вода мокрая, ветер холодный, камни твёрдые.       — Осталось только головой думать научиться, — фыркнул Тэльво. — А то не мы пользуемся картой, а карта - нами…       — И купает по собственному желанию! — подхватил Питьо.       — Даже так? Это значит, не только нарисованная мной карта работает! — Фэанаро обернулся к Амбаруссар. Похоже, что младшие сыновья опробовали свою в ближайшем горном озере. — Вы не замёрзли?       — Как вернулись обратно?       — Рисунок не испортился от попадания в воду?       — Какие были ощущения от перемещения вдвоём?..       — Завтра. Всё завтра! Время позднее. Нужно отдохнуть, — Нолдоран сурово нахмурился, остановив хлынувший поток вопросов близнецам, и бурное обсуждение сошло на нет. Старшие фэанариони собрали со стола опытные образцы амулетов и отдали отцу.       Атаринкэ переглянулся с женой и первым встал с места, услужливо подав руку Лэхтэ. Вслед за ними поднялся и Тьелпе.       Майтимо пожелал всем доброй ночи и, шагнув к дверям, нос к носу столкнулся с Тьелкормо, который посторонился, пропуская Искусника с женой и сыном:       — Турко, хорошая идея! Как только амулеты будут готовы, сразу отпразднуем это событие, — старший властно забрал драгоценный сосуд из рук Охотника. Не ожидавший такого поворота событий Келегорм хотел было возразить брату, но краем глаза заметил пристальный взгляд деда и с кривой ухмылкой кивнул Маэдросу, громко пожелав семье светлых снов.

***

      Посильнее запахнувшись в плащ, Лети услышала позади чьи-то торопливые шаги.       — Что ты здесь делаешь? — девушка постаралась не выдать своего волнения. Что было крайне нелегко, когда на тебя так смотрят.       — Угадай… — отрешённо произнёс Мрачный и поравнялся с невестой. — Вот и встретились две одинокие фэар. Могу ли я поинтересоваться у леди, отчего она решила столь внезапно покинуть меня? Погоди. Я сам попробую ответить. Три раза вспоминал всю свою жизнь, от начала и до последнего мига. Всё хотел исхитриться да чужими глазами на себя посмотреть. Понял, как это - в том и беда. Слишком мы здесь живые, ведём себя не по-писаному, вот и всё! Не об этом мне сейчас думать, а думается… Ты на нас смотришь - нас же и опасаешься! Или не так? — Карантир ухмыльнулся, привалившись спиной к корявому стволу. — Лети, а со мной… с нами… тебе теперь жить. Привыкай!       — Что? — её брови взлетели вверх, а в глазах заплясали весёлые огоньки. — О Мори, неужели ты решил, что я сбежала из страха перед всеми?       — Я не прав?       — Я вовсе не боюсь! Мне стало нехорошо, вот и решила прогуляться, — Летиция погладила ладонью живот. — Мой лорд, торжественно клянусь тебе больше не сбегать! Что у тебя было в прошлом, меня мало волнует, что было, то давно прошло. Только из пустого в порожнее переливать. Но знаешь… Привыкать всё же стоит не мне, я ведь не скромная и кроткая эллет, я - другая. И это тебе со мной жить. Ну, а если тебя не устраивает сделанный тобою выбор…       — Надеюсь, тебе уже лучше? — тряхнул головой Карантир и, подхватив невесту на руки, решительно понёс прочь от постылого тумана и хмари. Всю дорогу Летиция молчала, думая, что делает не так? Почему теперь Мори воспринимал всё сказанное ею в штыки?       Когда эльф осторожно усадил её на постель в своих покоях, подняла на него взгляд и с улыбкой предложила:       — Я немного замёрзла во время прогулки. Не плохо бы было искупаться.       — Заманчиво, но… — Карантир вдруг резко отстранился и полез под кровать.       — Морьо?       — Это тебе, — Мрачный с крайне серьёзным видом извлёк из тайника своё творение.       — Что?! — Летиция никак не ожидала увидеть в руках эльфа… тыкву. Девушка провела пальцем по искусно вырезанной морде неведомого чудовища: она с детства обожала резные рисунки на тыквах, а то, что это было сделано для неё не каким-то неизвестным мастером, а самим Карантиром многократно приумножало ценность подарка. — Она такая… такая… замечательная!       — Тебе нравится? — нолдо покраснел до самых кончиков ушей, глядя на то, как искренне, по-детски восторгаются его подарком. Летиция готова была обнять не только его, но и тыкву, однако большой живот мешал ей это сделать.       — Она просто отличная! Ты можешь её зажечь?!       — Смотри! — по стенам заплясали отблески пламени, а "кровожадное чудовище" ощерило огненную пасть…       — Ещё наглядимся, — Морьо потянулся задуть огонёк.       — Не смей! — остановила его Летиция. — Это мой подарок! Моя тыква!       — Хорошо, пусть светит, — Карантир перетащил тыкву в купальню, но устроил в нише, подальше от воды. — Так сойдёт?       — Да…       Тёплые струи приятно щекотали ладони. Летиция сидела спиной к Морьо по плечи в воде. Сердце то замирало, то наоборот колотилось с такой силой, словно собиралось выпрыгнуть из груди. По стенам купальни, освещенной лишь ухмылявшейся "балрожьей мордой", металась круговерть бликов огня, а каждое осторожное движение, будь то прикосновение пальцев к выбившейся из её причёски пряди, или обжигающе-горячая ладонь на её плече, или тонкая дорожка из капель на груди - всё отзывалось ярым восторгом в душе девушки. Жаркое дыхание любимого, его губы уже не робко, а жадно касающиеся её, ещё мгновение, и они оба станут струнами пламени, пульсирующей радостью, взорвутся крещендо неописуемо прекрасной музыки. Жарко-жарко-обжигающе, ближе-мягче-не дышать. На дно и до самого дна.       — Ле-еет…       Мысли путались. Прервать поцелуй только затем, чтобы перевести дыхание. Произнести «Люблю тебя» скорее осанвэ, чем вслух. Каждое прикосновение его рук обжигало, тело отзывалось волной мурашек и нестерпимым желанием отдаться ему здесь и сейчас.       — Только… мой… — тихий стон наслаждения, вновь прерванный поцелуем…       Они отстранились друг от друга - счастливые и оглушённые мелодией любви, что продолжала звучать в их сердцах.       — Согрелась, мелиссе? — Карантир тяжело поднялся на ноги, и чернильное облако волос чёрным плащом опустилось на его плечи. Крайне осторожно подхватил Летицию на руки, отняв у воды и унося в спальню.

***

      Стоя посреди просторной столовой, заложив руки за спину, Финвэ с улыбкой наблюдал, как родные расходятся по своим покоям, не забывая пожелать друг другу добрых снов. Он покинул залу одним из последних, оставив сына со снохой наедине. Медленно поднявшись к себе, на самый верх башни, подошёл к столу и открыл верхний ящик, собираясь положить нарисованную Келегормом карту к остальным, но что-то заставило короля пристальней приглядеться к рисунку. Очертания тирионской беседки стали такими четкими, что казалось, протяни руку и дотронешься до искусно вырезанных узоров на перилах. От карты внезапно повеяло ароматом цветущих роз, а в лицо Нолдорана дунул прохладный ветерок...