***
Как только Эол почувствовал, что к руке вернулась прежняя подвижность, он стал подолгу пропадать по ночам. Ириссэ привыкла к этим отлучкам ещё в Нан-Эльмоте, под утро всегда сонно прижимаясь к прохладной коже супруга, которая ещё хранила стремительность полета и необыкновенный, пронзительно-острый запах ветра, и как обычно прикасалась губами к влажным чёрным прядям, жарко шепча на ухо чародею: «Мельдо, ты опять летал под дождём...» Холодные осенние ливни не прекращались вторую неделю, разогнав детвору по домам. Каждый день кто-то из маленьких шошони в одиночку, или гурьбой приходили к отшельнику. Некоторые дети приносили с собой найденные камешки или причудливо изогнутые коряги, прося Эола увидеть истинную суть находок. Тот молча кивал в ответ и брался за инструмент. Показав пару движений резца или ножа, первым нарушал тишину, спрашивая, запомнил ли эту часть работы ученик. Если тот согласно кивал в ответ, продолжал трудиться над фигуркой. Арэдель с улыбкой наблюдала, как вокруг мужа иногда собиралось до десяти, а то и больше детей, в немом восторге наблюдавших за движениями рук эльфийского мастера. Когда детвора вечером расходилась по домам, Эол брал ладони жены в свои и вновь пытался научить пользоваться картой перемещений. Ириссэ послушно кивала, прикрывала глаза, наслаждаясь нежными прикосновениями супруга, но не особо старалась почувствовать какой-то там непонятно откуда подувший ветерок. Нолдиэ это было скучно, и её взгляд устремлялся к фэа будущей дочери. Эол старательно прятал своё негодование и, едва Арэдель укладывалась спать, оборачивался птицей и стрелой вылетал из окна… — Я вижу медведя, мастер, — перед чародеем возникла раскрытая детская ладонь, на которой лежал тёмный камешек. — Уверен? — Эол встретился взглядом с блестящими от нетерпения глазами его владельца. — Да. — Это твой тотем? — Нет. — Хорошо, я сделаю тебе фигурку медведя. — Нет. Я хочу сам. Научишь? — Да, — Эол протянул мальчику один из резцов. Ириссэ не единожды успела напомнить мужу о давно готовом ужине, но мастер работал до тех пор, пока довольный завершением своей фигурки ребёнок не засобирался домой. — Я провожу тебя, Маленький Туман, — нахмурился старший сын шамана. — Ты ещё мал, в одиночку ходить через лес по ночам. — Через лес? — Эол вскинул голову. — Да, он живёт в деревне у горы. Путь не близкий. — Маленький Туман, ты должен поесть, — хозяйка, не принимая возражений, показала на накрытый к ужину стол. — Домой вернёшься завтра. — Я должен идти, — ребёнок заупрямился, но Танцующая Вода взяла мобильник и позвонила в соседнюю деревню подруге, чтобы та передала родителям мальчика, что он останется ночевать. Услышав это, Маленький Туман успокоился и взялся за ложку. Арэдель заметила, как загорелись глаза мужа, гораздо больше слушавшего индейцев, чем смотрящего себе в тарелку. Кажется, он нашёл себе нового ученика.***
Финдекано не нашёл племянника в его покоях ни утром, ни днём, но лишь ближе к вечеру стал беспокоиться о нём, взад-вперёд расхаживая по бесконечным коридорам дворца Ингвэрона. Дотошно расспросив всех попавшихся навстречу ваниарских родственников и прислугу, король смог выяснить, что никто из них не видел Ломиона и что тот не ночевал во дворце. Осанвэ не срабатывало - Маэглин закрылся аванир. Начиная сердиться не только на племянника, но и на свою беспечность, Фингон торопливо сбежал по ступенькам крыльца и вдруг увидел идущего навстречу мечтательно улыбавшегося Ломиона...