Причины жить

      Вот уже сутки Кирио остановившимся взглядом сверлил стену заброшки, почти не двигался, ничего не говорил, не притрагивался к еде, которую ему приносил верный Куин. Сейчас он как никогда раньше чувствовал себя одиноким и слабым. Ни духовная сила, ни смертоносная коса не могли помочь справиться с тем, что жизнь его так внезапно обрушилась. Всё это время его обманывали, использовали, буквально создали для своих нужд. И сделала это женщина, которая называла себя его матерью.       Её ласковые слова в воспоминаниях теперь казались холодными, лживыми, и были такими, наверное, всегда. Думать об этом больно. И вкус котлет, которые она готовила, отдавался приступом тошноты, из-за которого на еду даже не хотелось смотреть. И кепка, которую она купила для своего мальчика… Где она?       Пока Товако лгала, Кирио ничего не замечал. В этой лжи было так удобно и легко жить — всегда подскажут, что делать, всегда похвалят за старания, всегда будешь чувствовать себя нужным. А теперь, кому он, Кирио, нужен?       Лучше бы и дальше говорила, что делает всё это для него. Лучше бы и дальше говорила, что любит его. И использовала. И теперь, когда она мертва, он чувствовал бы сжигающий гнев, а не глухое холодное опустошение. И пусть он поступал бы неправильно, пытался бы мстить людям, которым его мать хотела навредить, пусть бы обрёк себя на смерть, что угодно, лишь бы не быть одному. Лишь бы не знать, что его жизнь пуста и теперь не имеет и капли смысла.       — Кирио, — прогудел Куин, подталкивая к нему пакет с украденной едой, — поешь.       Мальчик ничего не ответил.       — Ты должен поесть, иначе умрёшь.       — А ради чего мне жить? — внезапно спросил Кирио, подняв на ёкая глаза, поблёкшие и непонимающие. — Нет причин. У меня нет ничего! Я не смог сделать то, ради чего меня создали, я потерял дом и мать.       — Она была одной из сущностей Хакумэна, — холодно отметил Куин.       От этих слов сдавило горло. Конечно, Куин прав, она всё это время была врагом, монстром с полуприкрытыми ненавидящими глазами, копной жёстких как проволока волос, костлявыми холодными пальцами. Но до сих пор принять это было сложно, почти невозможно. Как можно заставить себя ненавидеть ту, что была с тобой с самого рождения?       — Вся моя жизнь была сплошным враньём, но теперь у меня нет даже этого, — горько проговорил Кирио и резко взглянул на своего напарника, изо всех сил стараясь сдерживать подступающее отчаяние. — Ради чего живёшь ты?       — Ради того, чтобы защищать тебя, — безропотно ответил ёкай. Его ровный голос, почти всегда одинаковый, на секунду напомнил тягучий усталый полушёпот Товако.       — Это потому что тебя для этого создали! — выкрикнул мальчик, и слёзы ручьём хлынули из его глаз.       — Пусть так, меня создали для твоей защиты, — согласился Куин, качнув рогами. — Но я делаю это не для себя, не потому что мне это выгодно. Я делаю это для тебя.       — Врёшь, — простонал Кирио, глотая слёзы. — Ты врёшь, так же, как мне врала она.       Ёкай молчал. Он не собирался переубеждать своего юного хозяина, не хотел ни доказывать свою правоту, ни дарить ему новую ложь. Теперь Кирио должен смотреть на мир только своими глазами, самостоятельно решать, что делать и куда идти, а Куин всегда будет только следовать за ним.       — Кирио. Ты обязательно найдёшь то, ради чего захочется жить, но сделать тебе это нужно самому.       Не переставая плакать, мальчишка сдавил в объятьях мерцающую бархатную тьму тела ёкая, словно старался скрыться от мира, перестать видеть и чувствовать. Наконец, выплакав все слёзы, Кирио выглянул из темноты, вытер красное лицо рукавом курточки.       — Всё это так сложно, хватит ли мне сил?       — Конечно. Главное — вовремя подкрепиться, — ответил ёкай и снова подвинул пакет с едой.       Кирио слабо улыбнулся. Куин понял, что всё наладится.