Часть 3.
21 августа 2019 г. в 14:40
— …Не страшно, я привык — один.
Роджер хихикает, а Фредди внезапно, как снежком в голову, прилетает: а что он, собственно, знает об этих двоих? За эти два года, что они вроде как дружат? Ничего?.. Да они про него с некоторых пор знают почти все, вплоть до цвета пеленок, ох спасибо, пригласил друзей в гости, чтоб ему провалиться, тому альбому. А Брайан не так чтобы мало говорит о себе… Но уж на такие откровения сейчас, после пары бутылок пива он не подписывался.
— Родители говорили, у меня могла быть сестра, — продолжает Брайан, сосредоточенно глядя в одну точку, куда-то в темноту, за перила балкона, на котором они сидят, и кажется, он как-то пугающе не здесь сейчас, — родилась мертвой.Иногда я думаю: как было бы, если бы она осталась жива?
— Ты воровал бы у нее подводку для концертов, как я у своей, — скалится Роджер, но Фредди холодно от этого и не смешно.
— Ну, может быть… И потом, мне иногда кажется: что, если с ней тогда, заранее, умерла часть меня? Это глупо, наверное, — знаешь, я по ней скучаю. И можете считать меня сумасшедшим, но я пою ей песни. Иногда.
Что-то есть в Брайане от, так скажем, того света, думает Фредди.
Со всем этим… и с этой его способностью находить больных и умирающих зверей — шутка ли, не так давно он держал за лапку сбитую машиной кошку, пока та умирала.
С этой его, какой-то общей, но жизнеутверждающей мрачностью — все будет хорошо, но не у нас. Черный оптимизм, иногда приходит ему на ум.
Много позже, готовясь к очередному клипу, они оглядывали себя в зеркало, и Фредди, слушая, как возмущается своим костюмом Роджер, изрек:
— Что не так, а? Представьте, что мы с вами… четыре всадника Апокалипсиса.
— Ага, Смерть, — Роджер пнул задумавшегося Брайана, — Голод — чур, я, жрать с утра тянет, Мор — Джон, еще раз на меня глянешь так, и я вымру. Три всадника. И переваренная креветка.
Джон и Брайан тихонько рассмеялись.
*
— И часто ты это? — Роджер оглядел девственно чистую полку под зеркалом в ванной, безуспешно ища мыло.
— Вот, — буркнул Фредди, доставая мыло откуда-то из шкафчика под раковиной. — Что — часто?
— Бритву выкидываешь.
Фредди вздохнул. Роджер всего пару минут назад стал свидетелем глубоко неловкого момента его ярости, направленной на несчастные бритвенные принадлежности. Сейчас они покоились в мусорном ведре.
— Когда как. Все равно, рано или поздно, но бриться ведь придется, так? — Он тоскливо оглядел себя в зеркале поверх Роджера — подбородок уже начинал характерно синеть в слабом ламповом свете.
Бриться приходилось. Порой и по нескольку раз в день.
— Тебе не понять. Блондин, ха. Счастливец, — ворчал Фредди. — Отрастишь бороду — и никто не заметит, поверь.
Роджер только молча закатывал глаза.
— Так не брейся, и все!
Фредди в ответ возмущенно сопел, но ничего не говорил.
Как-то раз, в понедельник, перед репетицией, Роджер обнаружил друга в кресле в центре гостиной — печального и заросшего, как капитан дальнего плаванья.
Роджер тихонько охнул.
— Ты сколько не брился-то.
— Два дня, — хрипло ответил Фредди. — Выходной решил взять. Я не могу. Волосы отказываются сотрудничать… Побрей меня, а?
Роджер фыркнул.
Справедливости ради, происходило это уже не в первый раз, но сегодня масштабы потрясали. Роджер, конечно, не нанимался брадобреем, но неподдельный испуг его незадачливого друга при виде опасной бритвы всего этого стоил.
— Ты опять все выбросил, да? — Роджер мыл руки после «операции» и не находил взглядом даже зубной щетки.
Фредди молча кивнул.
— Придется выбираться в магазин. Долго я так не протяну.
— Я тебе предлагал не бриться. Хотя бы частично.
— В смысле?
— Ну баки там отпусти… Усы, я не знаю. И то меньше мороки.
(Впрочем, когда усы и впрямь объявились, Роджер пожалел о брошенной тогда фразе. Но проблем и правда стало поменьше).
*
Джон всегда любил собак. Не то чтобы при этом он ненавидел кошек — так, спокойно на них смотрел. Но вот собак любил. И как Фредди служил магнитом для всех окрестных мурлык, так Джону вечно попадались бездомные щенки.
— Он похож на тебя, — выдал вдруг Фредди, когда Джон принес увязавшееся за ним рыжее чудо, явно имевшее некоторое отношение к спаниелям, на студию. Роджер тем временем раздобыл для щенка колбасу и с энтузиазмом чесал ему подбородок.
Джон удивленно и совершенно по-собачьи наклонил голову, щенок — тоже. Роджер и Фредди рассмеялись, но Джон так и не понял, что тут смешного.
Хендрикс, так они назвали щенка, к счастью, завоевал и сердце Вероники — и спустя месяц, уже почти взрослый, радостно бегал за мячом и гонял голубей во дворе у Диконов. И даже пару раз облаял Фредди, заглянувшего в гости.
— Кошек чует, — ухмыльнулся Джон.
— Мда, вот заведешь в группе басиста, а он заводит… всякое, — хмыкнул Фредди и, улучив момент, потрепал пса по макушке. — У-у-у, предатель. Мы ж тебя колбасой кормили.
Хендрикс подумал и завилял хвостом.
— Нет, — заключил Фредди. — Все-таки он на тебя похож.