Два шага на месте

— Вы не танцуете, — заметил Логэйн. — Вы тоже, — уклончиво ответила Сурана. Логэйн растянулся на лавке рядом с ней и притворно вздохнул: — Стар я для этого. Сурана улыбнулась, не размыкая губ. Логэйну не нравилось, как она прищуривала глаза, когда широко улыбалась. В такие моменты острые черты ее костлявого лица смягчались, и оно становилось по-детски округлым и милым, обнажая ее настоящий возраст. Словом, хорошо, что улыбалась она исчезающе редко — по большим праздникам, да и то через раз. — Удобно вы устроились, Мак Тир, — Сурана отпила вина, лукаво щурясь на него поверх края кубка. — Вы очень крепкий мужчина, но уже приближаетесь к тому возрасту, когда можно пенять на старость. Вот только меня не пытайтесь обмануть — я видела вас в бою. Человек, который так машет мечом, раскидывая врагов, дряхлым себя называть не имеет права. — Сурана кивнула на кружащих по залу людей: — Половина здешних кавалеров уже просто под весом ваших доспехов согнутся, как ивовые прутики. Отпираться не было смысла, и Логэйн честно признался: — Вы меня раскрыли — я просто ленюсь и прикрываюсь своим почтенным возрастом. Могу я надеяться, что вы сохраните это в секрете? Я уже так удобно сел. К тому же ваш мабари, — Логэйн указал под стол, — улегся у меня поперек ног. Не станете же вы его сгонять только ради того, чтобы посмеяться над моими неуклюжими пируэтами. Сурана заглянула под столешницу. Мабари, действительно завалившийся на лодыжки Логэйна, завозился, показательно устраиваясь удобней и давая понять, что уходить не собирается. — Кошмар... — процедила Сурана, то ли просто обращаясь к псу по кличке (на взгляд Логэйна — совершенно незаслуженной), то ли комментируя его тактический маневр. Под строгим взглядом хозяйки грозный волкодав моментально сдулся и жалобно заскулил. Но с места не сдвинулся. Сурана выпрямилась, тяжело вздохнув. — Так и быть — я вас не сдам. Но только ради Кошмара. Он славно поработал и заслужил отдых. — Слышал? — обратился Логэйн к псу. — Добрая леди тебя похвалила. Что надо ответить? Мабари с готовностью радостно тявкнул и так завилял обрубком хвоста, что зад заходил из стороны в сторону. — Воспитанный. Разрешите наградить его за хорошие манеры? — Пожалуйста, — кивнула Сурана. Логэйн выбрал с блюда кость, на которой оставалось побольше мяса, и передал мабари. Тот принял лакомство так деликатно, что, будь то не косточка, а стебелек цветка, не помялся бы ни один лепесток. — Кошмар никогда не принимает еду ни от кого, кроме меня, — отметила Сурана. — Даже от Алистера всегда нос воротил. А вы ему сразу понравились. — И это взаимно, — ответил Логэйн, глядя на пса и очень стараясь, чтобы в голосе не было сюсюкающих ноток. — И симпатия, и отношение к бастарду. Сурана плеснула себе еще вина: — За это я готова выпить. Логэйн потрепал мабари по мускулистой холке. Не выпуская изо рта кости, тот запрокинул голову, открывая шею. Логэйн почесал и там. Когда он наконец разогнулся, оставив пса урчать над костью, то обнаружил на себе пристальный взгляд Сураны. — Знаете, что удивительно, Мак Тир? Вы через многое прошли, отжили вдвое больше моего, но нисколько не поседели. Даже у меня появилась седина, вот тут, видите? — она склонила голову и указала куда-то себе за ухо. — Седые волоски. Всего пара, но тем не менее. Логэйн вытянул шею, посмотрел, но не заметил в шапке коротко остриженных ореховых волос Сураны ничего похожего на седину. — А у вас волосы густые и черные, даже юные девушки позавидовали бы такой шевелюре. Как-то даже несолидно для вашего, как вы выразились, «почтенного возраста». — Считаете, это вредит моему прикрытию? — Буквально его разрушает. Сурана подняла руку, и Логэйну показалось, что сейчас она потянется и взъерошит ему волосы. Но она только поправила перекрутившуюся цепочку своего амулета. — Понял, — кивнул Логэйн. — Изо всех сил буду стараться облысеть и поседеть. Что-то еще посоветуете? Сурана поджала губы, придирчиво оглядывая его с головы до ног. Логэйну вдруг стало неуютно под ее взглядом, казалось, тот лип к коже и ощущался как легкие, щекочущие касания, будто от лапок карабкающегося по руке насекомого. — Попробуйте отпустить бороду, — предложила Сурана. — Во-первых, это вас визуально состарит еще на пару лет. Во-вторых, придаст большее сходство с нелюдимым бирюком, которым вы так отчаянно стараетесь казаться. В-третьих, — продолжила Сурана, задумчиво глядя на него из-под расслабленно полуприкрытых век, — это ярче подчеркнет ваши глаза. У вас такие глаза, знаете… Иногда от вашего взгляда меня обсыпает мурашками. Я смотрела в глаза Архидемону и не вздрогнула, но ваш взгляд порою меня до костей пробирает — вот какие у вас глаза. Логэйн хмыкнул: — Хотите сказать, что я страшнее Архидемона? Сурана вылупилась на него с открытым ртом, а потом прыснула. — Адрасте смилуйся, это действительно так прозвучало! Простите, нет, нет, я, конечно, вовсе не то имела в виду… — Вам не за что извиняться, — успокоил ее Логэйн. — Иллюзий насчет своей внешности я уже давно не питаю. — И правильно! — Сурана одобрительно кивнула, снова взявшись за кувшин, чтобы подлить себе вина. — Зачем питать иллюзии, когда вы вполне объективно очень привлекательный мужчина? Повисла пауза. Логэйн не нашелся, что на это сказать, а Сурана замолчала так резко, будто поняла, что сказала лишнего. Отставила кувшин и кубок так, будто в них была вся проблема. Логэйн хотел ответить, но даже не мог решить, как к ней обратиться — Леди командор? Сурана? Нерия? Девочка? Все варианты казались одинаково неправильными. Да и что он мог сказать ей? Что он хотел сказать? «Страж-Командор, это неуместно»? «Девочка, ты не понимаешь, куда лезешь»? «Сурана, вы это зря, но я благодарен»? «Нерия…» «Нерия, Нерия, Нерия, мне нравится твое имя, произносить его на выдохе нравится и чувствовать, как каждый раз оно опустошает мою грудь, Нерия, Нерия, Нерия, почему ты никогда не зовешь меня по имени?..» Логэйн не знал, за какое чувство хвататься, и это его злило. Он вцепился в то, что было ближе всего, привычнее всего, и подобрался, нахмурившись и скривившись, точно глотнул прокисшего вина. Суране его хмурый вид как будто принес облегчение. Она расслабилась и улыбнулась – слабо, мягко и грустно. — Вот так, — кивнула она. — Если к вам подойдут с нежелательным предложением танцев, посмотрите на них вот так, и больше никто вас никогда с этим не потревожит. Ни седины не надо, ни бороды. Вы и без них отлично всех распугаете. Она потерла лицо ладонью, прежде чем проститься: — Мне пора. Завтра тяжелый день, — сказала она, обращаясь к кубку. — Не дайте Кошмару уснуть под столом. Он так уже делал и утром до икоты перепугал слуг. Исполнить просьбу Сураны Логэйну не представилось возможности: мабари поднялся и ушел следом за хозяйкой, на прощанье с чувством и явно специально потоптавшись Логэйну по ногам.