Утренний Найл

Наступило мягкое и тихое летнее утро. Солнечный луч, проникнув через окно и запутавшись в занавеске, все-таки подобрался к моему лицу. Я улыбнулась приятному теплу на моей щеке и спросонья с удовольствием подумала о том, что идти никуда не надо и можно поваляться в кроватке подольше. Кажется, это утро обещало быть просто потрясающим, потому что еще через некоторое время я почувствовала на коже прикосновение холодных пальцев и осторожный поцелуй в плечо. Отлично, Найл проснулся и сейчас попытается поднять и меня. Но ему это не удастся, потому что приятнее возможности поваляться утром в кровати подольше я не знала. «Пусть лучше присоединяется», - подумала я и, перевернувшись на другой бок, опять погрузилась в сладкую дремоту. Не тут-то было. Сначала мне показалось, что кто-то просто решил замутить крутое соло вилки по стеклу, но спросонья ведь все звуки воспринимаются искаженно. Потом мне очень захотелось избавиться от неожиданного шума и спрятаться под подушкой. Но там, оказывается, ненадежное укрытие. Все эти звуки постепенно выстроились в мелодию, попсовенькую такую мелодию. Черт возьми, Бибер, кажется. Спрятаться от звуков захотелось еще больше. А потом… А потом я просто подскочила в кровати, потому что на эту мелодию наложились еще какие-то громкие непонятные жужжащие звуки. Такие моторные, будто машина или еще какая-нибудь техника. В моем богатом ассоциациями мозгу Бибер начал кататься на тракторе. Это стало невыносимо, и я все же решила встать и пойти узнать, как же мой ненаглядный настолько расхрабрился, что помешал мне спать. Издержки музыкальной карьеры – отличная акустика в доме. Хотя бы спальню можно было сделать с железобетонными стенами? Или обтянуть ее стены звукопоглощающим материалом? Или, на худой конец, сделать просто обычные стены? А то ведь это чревато. По многим причинам. Пока я пыталась выпутаться из одеяла и, сохраняя равновесие, дойти до лестницы на первый этаж, а потом и начать спускаться по ней, Джастин все продолжал петь. Как может нравиться человек, который в сотый раз в сотой песне поет об одном и том же? Смысл его песен, по-моему, вообще не меняется. Нет, Найл тоже поет о той самой любви и прочих потрясающих чувствах, но у него это как-то по-другому выходит. Душевнее, нежнее, роднее, уютнее. А этот… Хотя я ведь на него так зла только потому, что он помешал мне насладиться утром. Чертов покоритель девичьих сердец. Получается, каким-то образом сердце Найла тоже оказалось девичьим. Печально. Наверное, я никогда не смогу понять его любовь к этому сладкоголосому мальчику, но с тараканами близких и любимых людей нужно мириться, что у меня всегда успешно получалось. До сегодняшнего утра. Я говорила, что это утро обещало быть потрясающим? Исправляюсь: оно обещало быть эпичным. Спустившись на первый этаж (а лестница выходила прямо в столовую-кухню, я думаю, нетрудно догадаться почему: чтобы проголодавшемуся Найлуше не пришлось бегать слишком далеко), я застала любимого скачущим по кухне. Из стерео-системы заливался Бибер, а Найл подпевал ему в воображаемый микрофон – силиконовую лопаточку для приготовления еды. На сковородке готовилась яичница с беконом, из тостера давно выпрыгнули чуть пригоревшие тосты, на столе стояли стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком; источником жужжащих звуков, очевидно, была соковыжималка. Увидев меня, Найл как-то испуганно дернулся и поспешил запахнуть полы раскрывшегося халата. Да, с этим у нас до сих пор проблемы: он все стесняется своего торса. Ну, будто не родные! Я бешусь, он бесится, что я бешусь, но к компромиссу прийти у нас так и не получилось: даже по утрам на кухне он в халате. - Вы с ребятами так каждое утро отплясываете? – поинтересовалась я, когда Найл сделал музыку тише. Я представила себе всех пятерых парней, дружно танцующих по утрам под песенки Бибера. Харлем шейк какой-то. Найл только хихикнул и залился краской. - Просто у меня очень хорошее настроение, - он откусил большой кусок от круассана и, улыбнувшись, потянулся ко мне. Так, сейчас будет Animal Planet. Кормежка птицами своих птенцов добытой пищей изо рта в рот. Найл, видимо, посчитал, что добытым круассаном нужно делиться. Ну, согласитесь, не очень приятно, когда с поцелуем в рот попадает еда! Это какой-то адский любовный треугольник. Найл, я и она. Еда. Я увернулась, и Найл чмокнул меня в щеку. - Ну что? Что такое? – недовольно заворчал он. - Может, ты сначала прожуешь? - Ой, да… прости, - прожевав, он проглотил круассан и снова потянулся за поцелуем, - теперь можно? - Между прочим, меня кое-кто разбудил, - укоризненно посмотрела на него я, - кто-то, кто очень любит врубать музыку на весь дом. - Между прочим, я не мог до тебя добудиться, - Найл встал в позу и скрестил руки на груди. - Лучше бы остался наверху со мной, мы бы вместе повалялись в кровати, - не отступала я, - но твой Бибер же важнее, конечно. - Нет! Вот не начинай, ты все время так говоришь! Я просто проголодался, - снизил голос Найл и с грустью посмотрел на меня. Ох, нет, только не делай так, Найл! От этих больших глубоких молящих глаз я просто без ума и никогда не могу ему возразить, если он на меня так смотрит. И ведь знает же об этом и нагло этим пользуется! - И, между прочим, я собирался приготовить завтрак и принести его наверх. А ты тут на меня наговариваешь… - закончил он и обиженно повернулся к плите. Это уже чересчур! Совершенно не могу выносить, когда он обижается и, кажется, я готова на все, лишь бы он не обижался. Потому что это невыносимо! И обижаться я на него тоже не могу, потому что… Да как вообще можно обижаться на это голубоглазое чудо? Вот и я не понимаю. Только вот этому чуду, похоже, нравится тот факт, что, когда он обижается, я готова сделать все, чтобы он меня простил, и он тоже этим пользуется, хотя сам всегда прощает почти сразу. Это так, мои догадки, о которых я ему никогда не скажу, потому что он очень забавно надувает губы, когда обижается. - Ну ладно, ну перестань, - начала я, прижавшись к Найлу, пока он переворачивал бекон, - да, да, да, ты как всегда прав, а я как обычно погорячилась. Он молчал, но я заметила, как он довольно ухмыльнулся. - С твоей стороны это нечестно – пользоваться моей слабостью и обижаться на меня, - я распахнула его халат и, обняв его за торс, положила голову на плечо, - и не надо дожидаться от меня извинений! Я же знаю, что ни в чем не провинилась. - Я тоже это знаю, просто мне нравится, как ты себя ведешь, когда я обижаюсь, - Найл поцеловал меня в макушку и отошел от плиты к разделочному столу. Я, не отставая от него, двинулась за ним. - Ты думаешь, это для меня секрет? Я знаю, что тебе это нравится. - А я знаю другие твои слабости, - прошептал он, обнял меня и поцеловал в шею. Я поняла, к чему он клонит и, уперевшись руками в его грудь, отодвинула его от себя. Было чертовски сложно совладать с собой и сделать это, но он и так всегда получает то, что хочет. Найл недовольно заворчал и опять попытался обнять меня. - Поднимайся наверх, там и поговорим. Только завтрак не забудь! – крикнула я уже с лестницы, довольно улыбаясь и оставляя разочарованного Найла на кухне.