История одной судьбы.

На Магии в веках к Гарри, не спрашивая, подсела Лииса. Последние две недели она не то, чтобы явно избегала друга, но все же старалась как можно реже попадаться ему на глаза. Ему — и Чилле, с которой Гарольд проводил все свое свободное время, копаясь в старых газетных подшивках и тех статьях, что прислал Невилл. Хотя свободного времени по крайней мере у Снейпа почти не оставалось до вчерашнего дня, все силы отнимали тренировки с Каркаровым, занятия Окклюменцией и подготовка к обычным урокам. Учителя, словно вспомнив, что в конце этого года ребятам предстоит сдавать Колдовской Обязательный Тест, спрашивали с пятого курса в несколько раз строже. К тому же, благодаря наличию вечно хмурой дамы из Конфедерации, или прескверной погоде, а дождь лил, не переставая, с первого сентября, но хандру, витавшую в воздухе замка, можно было резать ножом, как сливочное масло. Сегодня день выдался особенно скверным: к извечному ливню прибавился шквальный ветер, редкие совы, добиравшиеся до Зала Торжеств, выглядели насквозь мокрыми, потрепанными и абсолютно несчастными, ученики на уроках клевали носом, не боясь гнева учителей, и весь Дурмстранг погрузился в тягостное молчание, словно ожидая, когда разразится буря. Бернд исчез еще с утра, предупредив Гарри, чтобы тот не искал его. Кто-то, как Чилла, вообще предпочел остаться в спальнях, сославшись на плохое самочувствие или головную боль, и ни у кого не возникало желания усомниться в искренности этих студентов. — Апокалипсис в миниатюре, — вместо приветствия процедила финка, — надо было попросить отца устроить меня в Шармбатон. Лазурный берег, море рядом, горы, свежий воздух! А вместо этого… Слова Лиисы звучали для Гарольда, как через вату. Господина Валенту, вещавшего что-то о гоблинских восстаниях, Снейп вообще почти не слышал, погрузившись в свои собственные мысли. Спать хотелось ужасно, в глаза ему словно бы насыпали песка, спина болела. — А вместо этого? — хмуро переспросил он. — А вместо этого не замок, а могильный склеп, и сосед по парте, напоминающий цветом лица инфери. Ты что, серьезно думал, никто не узнает, что ты не ночевал у себя в спальне? Гостиная у нас все-таки одна, если ты забыл. — С каких пор тебя беспокоит, где я провожу ночь? — тихо огрызнулся Снейп, но тут же пожалел об этом. — Ладно, извини. Просто обычно это была прерогатива Чиллы — капать мне на мозги, что я совсем не слежу за своим здоровьем. — Нет, хочешь себя гробить, пожалуйста, — пожала плечами Катаякоски, — я за тебя не отвечаю. Считай это чистым любопытством. — Ладно… сначала я сидел в библиотеке до закрытия, потом ушел на первый этаж, в то крыло, где был кабинет Травоведения. Его же так и не восстановили. Нашел там место, чтобы сесть, окна большие, широкие, сама помнишь… — Ну хоть мантию теплую захватить не забыл, — вздохнула Лииса, — но прятаться все время ты не сможешь. Мы не знаем, когда вернется Каркаров. Директор уехал вчера утром. Подробностей не знал никто, даже Гарри, которому наставник, сорвавшись, успел лишь оставить короткую записку о своем отъезде. Но слухи и догадки, гулявшие вместе со сквозняками по коридорам школы, были самыми разнообразными — от элементарного бегства до возвращения в Англию, под крыло Темного Лорда, который вновь начал набирать силу. Единственное, что Гарри знал точно — на скорое возвращение Каркарова можно было не надеяться. И это его пугало. Теперь, когда положение директора стало весьма шатким, в школе творилось Мерлин знает что, а сам Гарри вынужденно остался в одиночестве, казалось, наступил идеальный момент для учеников с его факультета, чтобы свести счеты с мальчиком. По крайней мере, взгляды, которые бросали на него некоторые старшие студенты, не предвещали ничего хорошего. Поэтому он и не вернулся этой ночью в свою комнату. Признаваться самому себе в том, что он попросту струсил, было, конечно, нелегко, но тот же Михов всегда говаривал, что живой трус лучше дохлого храбреца. И в чем-то тот был прав. — Я написала отцу, — угадав мысли друга, заметила финка, — он сказал, что подробностей не знает, но это связано с прошлым Каркарова. Конфедерация сейчас проверяет всех, кто был причастен к первой британской войне, носил метку или как-то иначе симпатизировал той стороне. Несколько дней назад пожиратели у вас там убили троих невыразимцев. Прямо в здании Министерства. Об этом никто не знает, дело решили замять из-за отсутствия улик. Как всегда, подозреваемых больше, чем достаточно, а обвиняемых нет и не будет. — Но ведь он точно был здесь! — пожалуй, слишком громко пробормотал Снейп — на него стали оглядываться. — Это кто угодно может подтвердить! — Тсс, ты бы еще это в Зале Торжеств за обедом проорал, никакого контроля… — Говоришь, как Леони. — Значит, он прав. И я тоже. С Каркарова мысли Гарольда мягко перетекли к занятиям Окклюменцией. Защита разума давалась тяжело, раз за разом Гарри выходил из кабинета с жуткой головной болью после того, как зельедел в течение часа ковырялся в его голове. Разложить все по полочкам, как того требовал учитель, не удавалось. Хотя они и приступили к созданию щита, этакой массивной каменной стены, за которой, как за крепостным валом, должны были прятаться его чувства, воспоминания и мысли, защита получалась хрупкой, и Леони ничего не стоило разделаться с ней в первые две секунды. Однажды Амедео позволил ученику заглянуть к себе в голову, как он выразился, «в ознакомительных целях», и ментальные щиты, увиденные мальчиком там, казалось, можно было пощупать рукой. Мощные, непробиваемые, они скрывали все и даже больше. Но вдохновиться таким примером у Снейпа не получилось. — Все чаще кажется, что мне просто не дано защищать свои мозги от других людей. Дьявол, да я даже отцу написал, хотел совета спросить! — И как он на это отреагировал? — Лииса подняла голову, силясь понять, насколько еще хватит терпения Валенты, пока тот не выгонит их из-за беседы в классе. — Если удалить все нелестные высказывания в мой адрес, ответил почти то же, что рассказывал Леони. Пару книг посоветовал с техниками, но они все описывают щиты похожим образом. — Ты бы еще директору Хогвартса написал, говорят, он тоже в юности Магией разума баловался. Вдруг бы помог по старой памяти. — Издеваешься? — Шучу. А что, есть идеи получше? — Тогда уж и Темному Лорду сразу, — хмыкнул Гарри, — Уважаемый Сами-Знаете-Кто, не поделитесь ли техниками защиты головы от непрошенного вторжения. Если нужно, приложу рекомендации от двух ваших бывших Пожирателей Смерти. Финка позволила себе совсем чуть-чуть приподнять уголки губ. — Может, дело не в тебе? Тебя могут неправильно учить, например. Не специально, разумеется, просто этот способ тебе не подходит, вот и все. — Ага, а других я не знаю. — Это не значит, что их не существует. — Хотя… ты права, — он помедлил, вспоминая, — я когда в школу ходил магловскую, обычную, еще до Хогвартса, нам прописи давали, чтобы мы по ним учились писать. А на меня эти линеечки и кружочки всегда такую тоску нагоняли, да и не получалось ничего. Мама тогда придумала другое. Я очень любил читать, особенно про змей и драконов. И однажды она заколдовала пергамент, как… даже не знаю. В общем, там появлялась одна фраза, написанная как будто от руки, но бледно-серого цвета. Ее надо было обводить пером. Чернилами, каждую закорючку. Когда получалось хорошо, появлялось второе предложение. А в итоге выходил готовый рассказ. Из моей любимой книжки, а ее я был готов не выпускать из рук сутками. Так и научился. Ему пришлось прерваться, заметив грозный взгляд преподавателя, но пожилой чех и сам, похоже, пребывал в странной рассеянности и к тишине не призывал. — Тогда мне надо опять покопаться в библиотеке. Это последний урок, пойду сразу туда, раз сегодня без тренировки. — он помрачнел. — Кстати, возвращаясь к Каркарову, ты не в курсе, надолго это… может затянуться? Катаякоски поджала губы, покачав головой. — Я только знаю, что это внутреннее расследование. Оно может длится месяцами, если того захочет Конфедерация. Все зависит от того, чего они добиваются. Если это попытка запустить цепкие лапки в управление почти автономной школы, то они могут и добиться своего. Отстранив директора, например. За последние годы за Каркаровым числится несколько грешков, при желании из этого можно раздуть едва ли не международный скандал. Снейп содрогнулся от одной мысли об этом. — Политика всегда такая мерзкая штука? — наконец спросил он. — Всегда, — отрезала Лииса. Ее ответ едва не заглушил мерный звон колокола, возвестивший об окончании учебы. — О, совсем забыла, ты не заметил ничего странного, когда Волк объявил об отъезде директора? — Нет. А должен был? — Эта дама, которая занимается расследованием убийства. Она выглядела растерянной и даже злой… — Видимо, он просто не поставил ее в известность, а она надеялась, что он пробудет в школе все это время, — предположил Снейп, поднимаясь из-за парты и небрежно сбрасывая тетрадь и учебник в сумку. — Может, показалось, — пробормотала финка. Но Гарри, привыкший доверять своему чутью, внезапно понял — если бы речь шла о ком-то другом, то ответ считался бы верным. Но Лиисе не показалось. Не могло показаться. Кивнув девочке и дождавшись ответного кивка, он вышел из кабинета, прикидывая, удастся ли ему уединиться в библиотеке. *** Несколькими часами позже он неуверенно остановился перед дверью гостиной. Бегать от собственного факультета действительно было глупо. Если бы его хотели найти — уже бы нашли или дали понять, что следят за его перемещениями в замке. Но на него не обращали внимание, даже, казалось, не замечали, разве что пара человек, встретив в коридорах, небрежно поздоровались и прошли мимо. И все же сомнения и страхи продолжали мучить его. — Ты заходишь или нет? — раздался справа знакомый голос. Обернувшись, Гарри заметил Леннерта тен Волде, голландца на курс старше него. Они пересекались лишь в Дуэльном клубе, пару раз проводили спарринг вместе, но на этом их общение заканчивалось. — Если не идешь, дай дорогу. Гарольд молча посторонился, но Леннерт почему-то не спешил. — Слушай, ты серьезно думаешь, что мы — угроза для тебя? — вдруг тихо уточнил голландец, слегка глотая окончания. — Все уже забыли, как тебя притащили к нам два года назад за шкирку, будто котенка, и ткнули носом в миску с молоком. Ну, может, и не забыли, конечно, но ты в первую очередь студент Дурмстранга, ученик Каркарова, а уже потом англичанин. Ты несколько раз доказал, что чего-то стоишь. Тен Волде замялся, переступая с ноги на ногу. Худой, с невыразительными чертами лица и довольно нескладный на вид, он не внушал опасения, но на деле был одним из тех в клубе, к кому прислушивались. После нескольких тренировочных дуэлей Гарольд понял, почему. — В общем, тебя не считают пришлым чужаком, я это имел в виду, — снова подал голос Леннерт. — Ты странный, никто не спорит, но ты свой. Уже стал своим. Ладно, пока я тут с тобой болтал, вспомнил, что забыл книжонку в библиотеку закинуть. Так что адью. И ушел своей подпрыгивающей походкой, даже не обернувшись. Но этого и не требовалось — скрипнувшая за спиной голландца дверь в гостиную говорила о многом.