Даже если чувства невидимы

Город зомби был известен своей неприступностью, скрытностью от всех портов, средств транспорта и цивилизации в целом. Новости мира обитателей тьмы доходили до "свежих источников" этого края с большим трудом, если и доходили вообще. После того, как была узаконена изоляция всего народа зомби, их порядки изменились — город был для каждой особи целым миром. И любой, кто был "снаружи" и видел другой мир, об этом забывал или умалчивал. Одними из тех, кто знал зомби ещё свободным народом, были родители Джулии — Марк и Анастасия. Последняя постоянно вздыхала, втирая в свою нежную кожу крем, предназначенный для того, чтобы никто из зомби не мог заразить представителя другой расы, и говорила о том, что это бесполезно. Джулия Робертс, хрупкая и нежная юная девушка, предпочитала сидеть за своим круглым журнальным столиком на кресле или же, завернувшись в плед, на подоконнике и читать. У зомби была огромная тяга к познанию этого мира, и все книги, лежавшие в архивах библиотеки, кладовке её родителей и изредка приходившие из "того мира", были ею прочитаны, при чём, не один раз. Однако у Джулии была одна её самая любимая книга. Называлась она банально: "Amour et guerre"* и повествовала о огромной любви между Сьюзан и Германом. Они были разлучены войной народов: девушка была изнеженной русалкой, а Герман — жёстким вампиром. Русалки обвиняли вампиров в смерти красавицы Беатрисы, которая славилась острым языком, утончённой талией и шикарными волосами. Вампиры же, в свою очередь, утверждали, что это неправда и грозились перебить весь "хвостатый" народ за клевету. Герман и Сьюзан не стояли ни на чьей стороне, потому как считали, что излишняя озлобленность и жестокость их братьев и сестёр была лишь огромной глупостью и неоправданной, "детской" яростью. Желание родных истребить представителей другой расы никак не омрачало чувства влюблённых. Они, втайне ото всех, встречались в определённое время в определённом месте и проводили вместе волшебные минуты своей жизни. Какие бы сложности не выпадали на их долю, Герман помогал Сьюзан, а девушка, в свою очередь, всеми силами пыталась прикрыть юношу. Джулия знала весь роман наизусть, но во времена хандры и бестолковой грусти она вновь открывала знакомые страницы и вчитывалась ещё больше, пропуская любовь и нежность персонажей через себя. Иногда девушка закрывала глаза и представляла себя прекрасной Сьюзан с длинными шелковистыми волосами до талии, а свою подушку — сильным и по уши в неё влюблённым Германом. Лёжа в объятиях с наволочкой, Джулия медленно приходила в себя, когда слышала мамин голос и снова неслась помогать ей по дому. — Мама, — вот и сейчас девушка стояла, опустив руки в таз и намывая очередную тарелку до ослепительного блеска, — почему жизнь в книжках одна, а в реальности — совсем другая? Анастасия улыбнулась, взяв полотенце в руки и вытерев им намокшие ладони. — Всё просто, милая. Книги на то и книги, чтобы показывать нам другой мир, другую реальность, сказки и мечты.. — женщина вздохнула. — Ты что, снова начиталась сказок про любовь? — усмехнулась она, увидев краткий кивок дочери. — Не верь во всё это. Любви не существует, есть лишь детская влюблённость, молодая страсть и старая привычка. Да и рано тебе думать об этом. — Тогда зачем её вообще придумали, эту любовь?.. — пробурчала Джулия, разочарованно глядя в мутную воду и пытаясь разглядеть своё отражение. — Я не знаю, милая.. Просто это удобно, когда рядом с тобой кто-то есть, — Анастасия взяла таз и направилась к ванной. — Можешь отдыхать, а я пойду, наберу ещё воды. Девушка вздохнула, вытерев руки мягким полотенцем, и подошла к зеркалу. У неё, казалось, было всё так, как и описано в книгах: мягкие, шелковистые волосы, чёткие черты лица, еле заметный розовый румянец на щёчках, большие глаза и аккуратный, немного вздёрнутый нос. Только в книгах к этому всему прилагалась ещё и большая любовь в виде близкого, понимающего героиню человека, а здесь, в реальности, с ним были проблемы. Джулия редко появлялась на улице и в целом почти ни с кем не общалась, кроме родителей, любимой тётушки, которая говорила ей прямо противоположные вещи о любви, нескольких друзей детства и старенькой библиотекарши, советовавшей девушке книги. Родственники зомби постоянно трепали ей нервы, предлагая её познакомить с кем-то — конечно, не во имя любви, а лишь для продолжения вымирающего рода. Джулия отнекивалась при виде тех, с кем её пытались свести. Один из них был неумёха: пытаясь починить раму окна, он продырявил себе три пальца и девушке приходилось перевязывать каждый. Второй был зазнайкой и каждый раз, как только видел Джулию, начинал говорить ей о том, что она ведёт себя неправильно, выглядит так себе и вообще, "всё нужно исправить". При чём знания его оставались при нём, потому что в практике, как оказалось, парень был бездарен. Третий был глуп и узколоб, да настолько, что даже не знал, кто написал известную в городе зомби сказку "У лукоморья дуб сухой". Так можно было продолжать до бесконечности, потому что на этом список не прекращался. Девушка с правдой не мирилась и считала, что где-то там, на свете, есть существо, предназначенное только для неё. Представитель любой расы, который смог бы её понять и которого она бы сама поняла. Однако сейчас это существо сидело лишь в голове Джулии, затмевая своим существованием любые проблемы. Вдруг в кладовой раздался шорох.. *любовь и война