Вернулся

Хан Мари счастлива. Ее эин* — Пак Чимин — должен вот-вот приехать. Они не виделись целых полгода из-за тура айдола и, наконец, настало время, когда он должен вернуться. Девушка в предвкушении приготовила все для его прихода. Она так счастлива, что просто не передать словами. Дети еще спят. Мари не спала уже дня три из-за плача малышки и сегодня от такого ожидания всю ночь тоже не сомкнула глаз, встала очень рано, хотя муж должен приехать в семь утра, а еще только половина шестого. Хан вспоминает, как айдол на сцене во время концерта сделал ей предложение руки и сердца. Он был чертовски уверен в положительном ответе, но все равно нервничал. После концерта Пак сильно устал и уснул в гримерке. Проснувшись, наотрез отказывался услышать ответ. Как оказалось потом, ему приснился сон, где Хан Мари отказала и он вдруг понял, что ведь и правда может быть так. К счастью, сон не оправдался. После свадьбы, где были только близкие люди и, конечно, army благодаря трансляции на VLive молодожены узнали, что у них будет ребенок. Через девять месяцев родился сынишка Чишин, которому сейчас уже почти пять и затем второй ребенок — дочка Сумин, которой еще года нет. Сын полная копия своего папочки, только характер и глаза все же Мари. Он не принимает маленькие ошибки за большую трагедию, в отличии от Чимина, а спокойно к этому относится, как его мама. А остальное все в отца. Девочка тоже больше на папочку похожа. Мари хотела встретить мужа, но детей оставить не может. Не с кем. Если попросит соседа, то Чим явно не обрадуется, зайдя в квартиру и обнаружив там незнакомого парня. А с остальными отношения не сильно сложились, так, общаются иногда при встрече, хотя есть еще девушка с этажа выше, но она уехала встречать своего возлюбленного с армии. Пришлось Хан сидеть дома. Она слышит открытие входной двери и тихо мчится туда. Чимин как раз разулся и вешает свою куртку. Завидев жену, что стояла и улыбалась, смотря на него, парень снимает чертову маску, скрывающую его лицо и, настигнув девушку, целует в столь желанные губы. Как же он скучал по ней, по ее запаху, по вкусу… — Я так скучал… — отстранившись и сильно обняв жену, говорит Пак, утыкаясь носом в районе шеи. — Я тоже скучала, Оппа. Очень, очень скучала, — Мари сильно-сильно, насколько позволяют ей силы, обнимает его в ответ. — Ой, ты, наверное, голодный и устал в пути! — вспоминает Хан и пытается отстраниться, но Чимин прижимает ее обратно. — Потом. Давай еще так постоим? Пожалуйста… — обжигает своим дыханием ушко девушки и целует туда же. — Да, конечно… — отвечает Мари и гладит мужа по голове и спине. — Дети спят, а ты встала, чтобы встретить меня? — не отпуская из объятий, парень заглядывает в глаза Хан. Она кивает. — Не стоило, Чаги, ты, я вижу, не выспалась. Не надо было так делать, — целует в лоб, затем покрывает поцелуями глаза, щечки, носик… — На самом деле, я не смогла уснуть из-за ожидания, прости. Мне хотелось все сделать, все успеть к твоему приходу, — говорит, а тот все не прекращает покрывать ее лицо поцелуями. Девушка хватает его щечки обеими ладонями, заставляя того остановиться. Мимолетно целует Пака в губы и начинает говорить. — Все, Оппа, иди в ванну, она набрана, полотенца там увидишь, одежду тоже, потом на кухню придешь, я наложу тебе поесть. Знаю, ты очень скучал, я тоже, но твое здоровье мне важнее. Не хочу, чтобы ты упал в обморок или у тебя пошла кровь из носа. Сам же знаешь. — В тот раз я упал не из-за голодовки, — вспоминает Чимин, но правда — есть правда. Ужасная диета без крошки еды и переутомление сделали свое дело. Пак упал в обморок, тогда от Мари ему досталось больше, чем от всего и вся. — Конечно-конечно, милый, но все равно… Иди, я хочу, чтобы ты отдохнул, — кусает за подбородок, а парень улыбается и кусает в ответ за нос. — Пошли со мной ванну принимать? — снова целует в губы, оттягивает нижнюю губу девушки, прижимается, а потом глубоко целует, исследуя давно знакомую территорию. — Ммм… Заманчиво, я бы с радостью, но дети могут проснуться, ах… — вырывается из уст девушки, когда Чимин кусает ее губу до крови, как бы наказывая за отказ. — Хорошо, Чаги, с тебя причитается за отказ, — облизывает губы Мари, улыбается. — Иди уже! — через силу отталкивает его по направлению в ванную комнату и еще шлепает по заднице. Пак развернулся, улыбка не сходит с лица, затем она сменяется ухмылкой, давая понять, что это его работа, но все как и раньше, она никогда не стеснялась шлепнуть его где-нибудь, иногда даже при мемберах и стаффе, что жутко смущало парня, но он потом мстил в кладовке или гримерке… Его это радует. — Давай, давай, — машет пальчиками девушка. И Пак скрывается с поля зрения. Спустя время Чимин выходит из ванной с одним полотенцем на бёдрах и другим на голове. Слышит как жена разговаривает с каким-то парнем — это он понял по мужскому голосу. Услышал конец разговора: — Ты сегодня очень счастливая, что-то случилось? — весело спрашивает парень. — Да, мой любимый муж приехал, — по голосу Пак понимает, что та радуется. — Да, да, муж, конечно… — девушка по звукам метнулась куда-то, так что сосед сказал это уже в пустой коридор, а Чимин слышит странные нотки неверия в слова его жены. Он выходит в коридор. Внезапно появляется перед тем самым парнем в полуголом виде, но его это не смущает. Незнакомец смотрел куда-то позади себя, затем развернулся и дернулся, завидев такое. — Ты кто? — с огромными глазами от удивления спрашивает юноша. — Это я должен спросить, — Чимин стягивает полотенце с головы на плечо, облокачивается о дверь. — О, ты уже вышел. Ах, Пак, ты чего тут стоишь? Иди одевайся, заболеешь ещё! — возмущённо говорит девушка, не обращая внимания на соседа. — Хочу узнать, кто тут к тебе похаживает, — не сводя взгляда с взволнованного парня, отвечает айдол. — А, точно. Это Пом Соким, наш сосед, который помогает мне частенько, — видя, как лицо Чимина становится хмурым с нотками ревности, продолжает: — Ничего больше, честно, — вспомнив о чайнике, который она поставила на плиту, девушка решила пойти на кухню и выключить его, так, на всякий случай. — О, сейчас приду. — Сосед значит… Помогаешь ей… — словно выплевывал слова парень. — Да, приятно познакомиться, хён, — протягивает руку. Тот пожимает её в ответ. — Пак Чимин. Муж Мари. — внимательно следит за юношей, что от услышанного вмиг хмурится и кусает губу от досады. — Муж, говоришь… Если честно, мы все думали, что она мать-одиночка… И муж выдуманный, но, вижу, ты очень даже реальный, — грустно усмехается парень, а Пак сжимает его руку сильнее. Тот терпит, сжимая в ответ. — Познакомились? — возвращается Хан и, увидев, начинает разнимать их ладони. — Так, все! Перестаньте! Оппа! Чимин, наконец, отпускает его ладонь. Пом Соким потирает руку. Сильная хватка, ничего не скажешь. Пак ведь старше на года два-три, по мнению самого Пом, а Соким с Мари одногодки. Пак притягивает жену к себе за талию, целует в висок и щеку, смотря за реакцией соседа, который снова хмурится и даже сжал ладони в кулаки. Айдол улыбается такой реакции и продолжает свои махинации, начиная кусать девушку за мочку уха. Мари улыбается и слегка съеживается от щекочущего ощущения в районе шеи. Что он творит? Нельзя же так перед соседом! Но ей так приятно, она очень скучала по таким ощущениям, потому легонько упирается левой рукой в его сильную широкую грудь, слегка отталкивая, нехотя. — Соким~а, вот, держи, — протягивает пакет. Сосед берет, касаясь ее руки, сильно касаясь, словно специально дразнит Чимина. — Продавец сказал, что они могут показаться маленькими, но их надо просто немного разносить. — Спасибо, Мари~я, ты лучшая! Детям привет от меня передай. О, и я потом забегу за автографом, а то не каждый живет со звездой мирового масштаба, — подмигнул парень, а Чим тут же закрыл дверь. — Это было грубо, Оппа, — сделала замечание Хан, айдол целует ее. Чимин пожимает плечами и идет одеваться, довольный недавним представлением. Через минут десять появляется на кухне, где его уже ждет накрытый стол. Любимая еда испускает пар, говоря о том, что приготовлена недавно. Но айдол хочет задать один вопрос, давно интересующий его. Только жена не обрадуется этому вопросу. Пак садится и начинает есть, пока Мари разбирает содержимое пакетов. И сейчас он понимает, что эти пакеты принес Соким, чертов сосед только и делает, что пытается увести ее. Он пытается подавить в себе тупое чувство ревности, но ничего не выходит и он, не закончив кушать, встает из-за стола. — Мари, давай переедем? — его тон серьезен. Он уже все давно решил и отказа не было в его планах. Она всегда соглашалась. Если же откажет в этот раз, то причина тому четко ясна, ведь его жена мило улыбалась и даже вступилась за того мерзавца. — Что? Зачем? — не отрываясь от своего занятия, спрашивает Хан. — Так надо. — Скажи причину, — продолжает она. Так было и раньше, сначала всегда спрашивала, но даже если он говорил, что нет особой причины, все равно соглашалась ради него. И только. — Я хочу, чтобы ты была ближе к BigHit, так мы сможем чаще видеться, обещаю, — Чимин выжидательно смотрит на нее. Атмосфера не та, что была раньше при таком спросе. Это сеет в его душе легкий страх. — Пожалуйста, не обещай того, что не сможешь сделать, — смотрит в глаза мужа и видит какое-то странное неверие… Или недоверие? — Пак, пойми, прошу… Я постоянно куда-то переезжаю, чтобы быть ближе к тебе, ты все время обещаешь одно и тоже, а что в итоге? Ты пропадаешь на полгода, — от неловкости она снова принимается за разборку второго пакета. Но чувствует, как руку сжали, затем заставляют повернуться лицом к себе. Смотрит на Чимина. Он недоволен, даже зол. — Скажи мне, только честно… Это из-за него? — начинает сильнее сжимать руку девушки, принося сначала дискомфорт, а потом боль, — Пока меня не было, завела себе молоденького любовника? Я уже не подхожу для тебя? — айдол злится даже на то, что причиняет ей боль собственными руками, но не может остановиться, от чего сильнее сжимает. — Пак, ты чего? Перестань, мне больно! — она пытается не закричать на него, дабы не разбудить детей. — Отвечай мне, Мари. Изменяешь мне с этим? — еще чуть-чуть и Чим точно сломает ей руку. Но удар по щеке ослабевает хватку и Мари вытягивает свою кисть, а затем толчок в грудь заставляет его отступить на пару шагов назад. — Ты мне чуть руку не сломал! Совсем головой тронулся?! И как ты смеешь обвинять меня в измене?! Соким помогал мне, делал, между прочим, твою работу! Пока ты развлекался на сцене и путешествовал, он был как муж на час: пришел — помог — ушел. И все! А ты даже не звонил мне! Остальные бантаны общались со мной намного больше тебя, хотя ты не был ничем занят, но ни разу не нашел для своей жены и детей свободной минуты! Если бы я не звонила сама, ты бы даже не вспомнил, что у тебя есть и другая семья, помимо арми и мемберов, так? Так! А переезд ничего не изменит! Я не хочу снова проходить все, что было в прошлые разы! Ты знаешь, что происходило здесь? — Мари не сдерживается и начинает кричать на него, ругает за все, но Чимин совсем не двигается. Ребенок от ее шума просыпается и начинает плакать, она слышит, но не торопится покинуть кухню. — Я не спала несколько дней из-за нашей дочери! А ты знаешь, что соседи считали меня матерью-одиночкой и чокнутой, потому что они думают, что я выдумала себе мужа? Еще они думают, что я залетела и меня отослали сюда. А после второго ребенка они поняли, что я просто гулящая… Я знаю, тебе тяжело и поэтому стараюсь не трогать тебя, делаю все, чтобы ты был в комфорте, а ты… Ты даже позвонить мне сам не можешь! — Чим в шоке округляет глаза, он совсем ничего не знает о ее жизни в разных местах, в которые сам же ее и поселял. После переезда Пак максимум был с ней неделю, а потом уходил на работу. Мари никогда не жаловалась ему о соседях или о своих проблемах, чтобы не давать лишних поводов волноваться. И сейчас Чимин не понимает, как он не видел того, что она совсем не счастлива находиться здесь. — Я ничего не говорю тебе об этих проблемах, потому что знаю, что ты постоянно на тренировках, концертах и фансайнах! Мне жаль, что у меня не получается соответствовать тебе, ты ведь всемирная звезда, но я правда стараюсь… Если ты приехал, чтобы уличить меня в измене, то лучше б ты не приезжал вообще. Это уже не первый раз, Пак, но ты мне руку чуть не сломал. Не ты должен ревновать меня, а я тебя, ведь около тебя полно милых и красивых поклонниц… — айдол и правда переступил границу, причинив ей боль еще и физически. Он просто видел, что деньги с его карты, которую Пак оставил жене, совсем не тратились. Вообще нисколько. Это заставило Чимина задуматься о том, что у Хан есть кто-то. — Это он купил? — кивает на пакет, который Мари так и не разобрала до конца. Сейчас не повод продолжать тему ревности, но он сойдет с ума, если не узнает. — Серьезно? — Хан понимает, что Пак совсем не отступится от этой темы, пока не получит ответа, давать ему который она не торопится. — Мари, отвечай мне, когда я спрашиваю, — одаряет ее злым ревностным взглядом и делает шаг ближе. — Если это не он, тогда откуда у тебя деньги на это? Есть кто-то еще, о ком я не знаю? Ты точно не брала денег с карты, я проверял. Не смей лгать мне сейчас, — Чим редко злится, тем более на свою Мари. Обычно он всегда мил и добр, но стоит делу дойти до ревности или сомнениях, то мог начаться скандал. Хотя девушка всегда отвечала, доказывала свою верность и делала все, как он хотел. Почему сейчас она тянет с ответом, противоречит и отказывает ему? Такое настораживает айдола. — Пак, прекрати! Ты все еще сомневаешься в моей верности? У нас уже двое детей, а ты все продолжаешь! — но Чимина это не останавливает. Видя, что это не срабатывает и муж начинает больше злиться, Хан все-таки говорит ему все. Ребенок недавно замолчал. Видимо братец укачивает свою младшую сестренку. — Хорошо! Я работала и получила зарплату. Представляешь себе? Если не веришь, сходи в магазин за углом и кафе за два дома. А, и еще материнский капитал за младенца. Да, купил это Соким. Я дала ему список продуктов, и он все купил на свои деньги, а потом принес мне и получил деньги, так как покупал на свои. — Я видел его реакцию, когда он узнал, что я твой муж. Ты ему явно не просто соседка, иначе он не стал бы помогать тебе. Не смей больше общаться с ним. Если ослушаешься, значит у тебя есть к нему чувства, — складывает руки на груди. Поставил условия. Не шутит. Серьезный и даже холодный взгляд заставляет Мари вздрогнуть и вновь заплакать. — И почему ты сейчас заплакала? Из-за запрета? — Из-за обиды! Ты совсем не доверяешь своей уже, между прочим, жене! Я буду с ним общаться, а то, что ты себе навыдумывал, оставь при себе! — снова противоречит ему девушка. — И вообще, если ты так мне не доверяешь, может нам стоит развестись? — сказала, но зря. И она это понимает, и делать этого не хочет, хотя Чимин и не позволит. Но и самой ей этого не хочется. Мари сказала эти слова со злости, Пак знает об этом, хотя они все равно кольнули и заставили встрепенуться его сердце. — Хочешь бросить меня?! Уйти к своему любовнику?! — голос повышается, но остается таким же твердым. Пак стискивает зубы. Пытается успокоится. — Нет, прости, — опускает голову, словно провинившийся ребенок. — Мне не стоило этого говорить. Я просто разозлилась, но я все равно не должна была срываться на тебе, прости. Мне жаль, очень жаль… — слезы снова льют с новой силой. — Скажи, что не будешь с ним общаться и все будет хорошо, — ох, как ему хочется подойди, обнять и успокоить ее. Сердце от слез возлюбленной ноет сильно. Только пусть скажет, что ей никто не нужен и все. Он должен убедиться, что является единственным. — Прости, не могу… — глаза Чимы округляются, а злость вновь нарастает. Мари вытирает свое лицо и смотрит на мужа. — Пак, нет, из-за частых переездов у меня никого больше нет… — айдол не выдерживает и взмахом руки скидывает чашку, та разбивается о пол в дребезги. — У тебя есть я! — кричит Чимин. Пара вновь слышит плачь дочери, видимо, снова испугалась, но теперь от крика парня. — Но тебя никогда нет здесь… Когда ты мне нужен, тебя нет, — он хочет что-то сказать, но девушка перебивает, зная о чем будет речь. — Знаю, ты работаешь, но мне не нужны твои деньги, Пак, правда. Мне нужен ты. Я не прошу тебя о многом, только звони мне иногда сам, можешь хоть точку отправить, как знак, что ты помнишь обо мне, — Мари уходит в другую комнату. — Я и не забывал… — тихо шепчет муж ей вслед. Он садится за стол, обдумывая случившееся и слова жены. Чимин ревнует не просто так, а именно потому, что его часто нет. Ему страшно, боится, что она разлюбит, что влюбится в другого, пока он где-то в другом месте. Это было впервые, когда все зашло так далеко. Ссора, хотя, скорее, скандал… Парень зачесывает волосы пятерней назад и вздыхает. Она так и не сказала, что НЕ любит этого чертова соседа. Пак направляется в комнату, облокачивается о дверной косяк, смотря на жену и детей. Мари кормит Сумин грудью, пока Чишин сидит, о чем-то задумавшись. — Простите, мы не хотели вас напугать, — девушка извиняется перед обоими малышами. Замечает странное поведение сына. — Шин~и, милый, что с тобой? Ты выглядишь очень подавленным. — Мам… Вы с папой… — голос дрожит, на глазах появляются слезы, он сглатывает ком в горле. — Вы правда разведетесь? — Нет, конечно. Ох, Шин~и, прости. Я сказала так, не подумав. Мне жаль, что ты слышал это. Куда же мы с твоим папой денемся, если жить друг без друга не можем. Иди ко мне, — Чишин садится к ней, положив голову на плечо. Мари обнимает его и целует в макушку. — Папе не нравится, что ты общаешься с Соким~хёном. Почему мама не перестанет? — продолжает расспрос сын. — Да, мне тоже интересно, почему мама так яростно не хочет перестать общаться с ним, — привлекает на себя внимание Чимин. — Папа! — сын срывает и бежит к нему обнимать. Чим поднимает его на руки, кружит, обнимает. — Я очень-очень скучал! — Ну-ка, сын, скажи мне, как часто к вам заходит этот Соким? — раз от жены он мало что узнает, то Чишин ему точно все доложит. — Пак! Прекрати! Сколько можно затрагивать тему о нем? — но Мари благополучно игнорируют. — Хён часто к нам заходит. Хён хороший, но часто расспрашивает о маме. — Да неужели? — косится в сторону жены, та закатывает глаза. — Да, хён даже цветы бывало дарил маме, но мама потом запретила ему это делать, — улыбается сынишка. — Да что ты говоришь… — смотрит на жену взглядом а-ля «какого черта?», Хан хотела бы уже ответить, но ее телефон завибрировал. Она стала отвечать на звонок. — Ты знаешь, кто ей позвонил? — спрашивает у сына. — Да! Это Джихо-нуна, а значит мы сейчас пойдем гулять! — начинает прыгать от радости прямо на руках отца. Мари кладет трубку. — Шин~и, иди умывайся, скоро гулять пойдем, — улыбается Хан. — Да! Да! Да! — Чим опускает Чишина на пол, и тот мчится в ванную, радуясь. — Почему он так радуется? — подходит и садится на кровать рядом с женой. Смотрит на дочь, которая кушает, трогая ручками свою маму. Протягивает Сумин свою ладонь и та ловко хватает папу за указательный палец. Оба родителя улыбаются, дочь останавливается, не отпуская пальчика отца, смотрит то на Мари, то на Чимина и тоже улыбается. — Мари, посмотри, у нас такие замечательные дети, — Хан смотрит на него и кивает. Пак чмокает ее в губы. — Я все еще обижена, если что, — ухмыляется девушка и сама чмокает мужа. Целоваться при детях они совсем не хотят. Даже на глазах маленькой дочери поцелуя не будет, несмотря на все желание наброситься друг на друга и хорошенько помириться. Чмок в губы или щеку — можно, поцелуя, даже самого быстрого и трепетного, не будет. — Нет, ты меня уже простила, потому что любишь, несмотря на все мои загоны, — целует в уголок губ, в щечку, запуская свободную руку под футболку на спине, проводит пальчиками вверх по позвоночнику. Застежка бюстгальтера совсем не мешает, так как его нет. Она не носит дома верхнюю часть нижнего белья из-за кормления грудью, ну и еще для поддразнивания Чимина, который хотел бы показать ей, что за такое следует наказание похлеще, да не может, дети же есть. — Пак, нет… Ты непреклонен, когда дело касается ревности… Почему ты такой, а? — выдыхает ему в самые губы. Пак усмехается, касаясь ее носа своим. Девочка перестала кушать и с интересом смотрит на своих родителей. Мари чувствует это и останавливает Чимина. — Нет, Пак, не сейчас, — смотрит тому в глаза. — Наша дочь… — переводят свои взгляды на дочку, что с открытым ротиком смотрела на эту сценку. Она мило хлопает глазками. — Ты это видела, милая? — делает притворное удивление, Сумин улыбнулась и вновь с интересом стала смотреть на папочку. — Ты наелась? — дочка наклоняет голову в сторону, продолжая неотрывно наблюдать за абоджи**. — Можно мне тоже? — Чим чуть наклоняется, как Сумин тут же хватает ротиком сосок, начиная вновь кушать, дрыгая ножками в айдола, отталкивая, и притягивая обратно за его же указательный палец. Она уже не ест, только балуется, не выпуская сиську изо рта, улыбается. — Сумин, как думаешь, стоит ли наказать маму за ее ужасное поведение сегодня? — интересуется парень, а дочка вновь радуется. — Эй, не спрашивай у нее такое! Совсем уже! — дает легкий, почти невесомый подзатыльник Чиме. — Эй! Милая, ты это видела? Мама ударила меня, ты же видела? — девочка чуть смеется и вытягивает руку, держащую палец отца, затем вновь притягивает. — Да, ты права. Нужно ее наказать. — Пак! — возмущенно восклицает девушка и шумно выдыхает, показывая свое недовольство. — Между прочим, дорогая женушка, моя щека все еще горит. Кто будет меня лечить? — изогнул бровь, смотря на Хан, ухмыляется. — Твоя ревность, — фыркает девушка. Чишин забегает в комнату и запрыгивает на папу. — Полегче, сынок, папа только приехал, отвык от семейной жизни, убежит еще от страха, — ворчит Мари, ухмыляется и встает на ноги. — Эй! — шлепает ее по попе, на которой одеты короткие шортики. Ох, эта женщина дразнит его только так. Ох, если бы не дети, она заплатила бы за все страдания Чимина. Недавней ссоры будто и не было. Хорошо, что Мари быстро отходит от такого, иначе у них бы просто не было сейчас ни детей, ни семьи, да просто их — не было бы. Чим часто задается вопросом: «Как она меня еще терпит?». Ведь будучи в отъезде не позвонит она — разговора не будет, просто сам Пак никогда не позвонит ей. Нет. И этому есть причина, знают которую и мемберы. Парни узнали случайно, просто Чимин как-то раз выпил и все выпалил. От мыслей Чиму отвлекает сынишка Чишин-и, который стукнул маленькой ладошкой по руке, что оставила отпечаток на маминой попе. — Нельзя маму бить! — строго указывает пальцем Шин, смешно надув губки то ли от злости, то ли от недовольства. — Видал, какой у меня защитник! — показывает язык мужу Мари. — Прости, Шин, прости, — выставляет руки перед собой, как бы защищаясь и извиняясь одновременно. — Но, сына, понимаешь, когда мама дразнит папу, когда мама много общается с подозрительным соседом, который, между прочим, положил на нее глаз, и когда мама заставляет папу злиться и волноваться, то она должна получить наказание за все страдания папы! — айдол говорил, скорее, жене, нежели сыну. — Мама не виновата, что папа такой ревнивый и недоверчивый! — хмыкает девушка и слегка виляет попой перед ним, пока сын смотрит на отца, обдумывая его слова. Дразнится, что за женщина, а?! — Что значит «положил глаз»? — спрашивает Шин и Чимин спешит дать ему ответ. — Это значит пытаться увести, — кратко поясняет мужчина, за что получает легкий удар по ноге. — Почему ей можно меня бить, а мне нельзя? — притворно возмущается Чим, показывая рукой в сторону жены. — Она меня обижает. — Не неси ерунды, он не пытается меня увести. Шин~и, папа просто ревнует, не обращай внимания, — Пак делает вид, что проигнорил ее слова и начинает снова говорить с сыном. — Шин, мама украла сердце твоего папы, жестоко и безвозвратно, ах… — заваливается на спину, прикрывает лицо рукой, делая вид, что он до слез расстроен. — Мама! Зачем ты это сделала? Верни папе его сердце! — ошарашенно и испуганно лепечет сын. — Пускай сначала папа вернет мне мое сердце! — на это Шин просто осел. Он совсем не понимает, что тут происходит. Смотрит широкими глазами то на отца, то на мать с ребенком на руках. Пак снова принимает сидячее положение. — Я думал, оно у соседа! — раскидывает руки в стороны, мол «как так?» и снова начинает говорить, перебив жену, которая только хотела что-то сказать. — Сынок, вот скажи папе, этот мистер Пом Соким лучше твоего папы? — Нет! Папа лучше! — без колебаний восклицает ребенок и обнимает отца, обхватывая шею и сжимая сильно-сильно, тем самым показывая свою любовь. Пак в ответ обнимает того и встает, кружит по комнате и снова садится на кровать. — Видишь, Чаги, я лучше, а значит… — их разговор перебивает звонок в дверь и Мари собирается пойти посмотреть, но Чимин приказно говорит: — Стоять! Засветилась уже перед соседом в таком виде, хватит! Я открою, — Мари закатывает глаза, выпуская смешок. Да, ревнивая сторона мужа никуда не денется, да и без нее — это будет уже не Пак Чимин. Остается только смириться, что она и делает на протяжении их совместной жизни. Сам айдол пошел открывать, потому что вдруг там чертов Пом Соким! Подкатывать пришел, вот Пак в этом уверен! Он яростно открывает дверь, грубо спрашивая: — Че тебе надо?! — и видит перед собой девушку, что от такого грубого тона, да и от вида мужчины впадает ненадолго в шок, а потом как выдает: — В этой квартире обитает МУЖИК! Хан Мари НЕ лесбиянка! Юху! Я выиграла! Бабки мои! — вопит она на весь дом, пританцовывая, пока Пак пребывает в некой прострации, не ожидая такого. Девушка успокоилась, поправила одежду и мило улыбнулась. — Здравствуйте, простите за столь неожиданное появление… — на минуту она замолкает и тянет руки к лицу парня. Тыкает в нос, тянет за щеку, пока тот не дергается. — Ты что делаешь? — убирает руку. — Хотела убедиться, что вы настоящий, простите, — сделала быстрый поклон и продолжает говорить. — Так, о чем это я? Ах, да! Вот! — протягивает пакетик. — Там кофта Мари, я ее постирала, так что возвращаю, скажите ей от меня, что я очень благодарна ей за помощь, до свидания! — и девушка быстро покидает его, забежав наверх по лестнице. Пак неспешно закрывает дверь. — Ты зачем свои кофты налево и направо раздаешь? — зайдя в комнату, спрашивает Чимин, достав черную цвета вещь, осматривает ее, вертя в руках. — А, Ынри вернула ее, я же говорила, что не нужно… Просто Онни как-то порвала свою майку, пришлось одолжить ей кофту. Не волнуйся, я была в футболке, закрывающей все мои части тела, — сразу заверяет девушка, а Пак кладет вещь на тумбу у кровати. — Ой, нужно же собираться. ДжиХо и ИрЫн будут ждать, — заметив интересующий и непонимающий взгляд мужа, поясняет: — Ирын — это сын Джихо, одногодка Чишина. — Хорошо, — складывает руки на груди, внезапно вспоминает о разбитой посуде и мчится на кухню. Осторожно убирает большие осколки руками, затем метлой и совком маленькие стеклышки. Как раз вовремя, ведь Чишин забегает на кухню, сразу залетая за стол. Чим накладывает ему, желает приятного аппетита, включив тому мультики и направляется к жене. Мари уже успела помыть дочери попу и переодеть подгузник. Начинает выбирать ей вещи, пока Пак подходит и обнимает ее сзади. Утыкается носом в шею, проводит язычком. Мари вздыхает, а Чимин начинает водить руками по телу, затем забирается под майку, рисует узоры на животе. Хан облокачивается руками о шкаф. — Пак, нельзя, не сейчас… — шепчет девушка, хотя ей так не хватало этих ласк. Его не было слишком долго, тело отзывается на прикосновения слишком яро, даже рассудок кричит о продолжении. Чимин рывком разворачивает ее к себе лицом. — Знаю, знаю… — не сдерживается и целует в губы. Смазанный, влажный, страстный поцелуй, сулящий продолжением, которое придется отложить. Хан зарывается одной рукой в его волосы, другой притягивает к себе ближе за ремень. Пак разрывает поцелуй. — Чертовка, сама же сказала, что нельзя, — говорит и затем ставит засос на шее. — Это ты виноват, — наконец, отталкивает его. Ох, она готова выть волком, готова наброситься на него, изнасиловать уже готова. Но, черт, не сейчас. Тяжело дышат, пытаясь успокоиться. — Не соблазняй меня! — Тебе того же! — в ответ говорит парень и идет к дочери. Мари берет нужную одежду для девочки и мальчика и кладет ее на кровать, рядом с лежащей дочерью и мужем в том же положении. — Вы долго будете гулять? — Где-то около часа, может полтора, — слышит разочарованный стон мужа. Пока Мари переодевает малышку, Чимин лежит рядом, веселя девочку и попутно спрашивая жену обо всем его интересующим. В частности о соседе. Да, сосед сегодня — главная новость. Некоторые ответы типа «я не перестану с ним общаться, пока нахожусь здесь» его совсем не радовали, что он и не скрывал. Пока внезапно не подорвался с кровати, не посмотрел в телефон и не вышел куда-то. Мари решила, что он разозлился или обиделся, такой уж ее эин чувствительный, слишком близко все воспринимает, что незаметные ошибки в выступлениях, что такие же ревностные сценки, после которых если не помирятся, то он сойдет с ума. Перекладывает Сумин в детскую кроватку, направляется за айдолом и видит как он надевает куртку. — Что, вот так просто берешь и уходишь? Даже дня с нами не пробыв, собираешься уйти из-за глупой ревности? Ты не можешь просто взять и уйти! Пак, ты только пришел! Как ты можешь? Я знаю, тебе тяжело такое переносить, но не надо сбегать от этого. Я же люблю тебя и дети любят. Если это из-за соседа… Ну, прости, Оппа, если тебе так важно, я перестану с ним общаться, правда. Я его совсем не люблю, только тебя люблю, очень… — Чимин сначала не понял напада, но потом улыбнулся. — Это выглядит смешно? Не смей уходить, иначе… — подошел и чмокнул. — Это так мило. Боишься, что я уйду? Глупая, мне нужно встретить Тэ, он привезет пакеты, которые я забыл, — девушка расслабленно выдыхает. Чимин замечает слезы в уголках глаз. — Прости, не хотел тебя так напугать. Если ты думаешь, что я уйду, оставив тебя этому чертову соседу, даже не мечтай. Вернусь — убью его, а тебя заставлю полюбить меня снова, поняла? — кивает, а он нежно сминает ее губки. — Умничка моя, — целует по очереди глаза. — Ждите, поднимемся с Тэхёном. — Пак, ты дурак… — говорит ему вслед, на что тот отвечает: — И я тебя люблю, Чаги! Дверь закрывается. Мари идет в комнату. Чишин приходит туда же. Мальчик уже поел, мама дает ему одежду и ребенок одевается, Хан помогает ему. Затем сама девушка надевает бюстгальтер и штаны, пока не пришел Тэ. Лучше так, иначе Пак точно прибьет кого-нибудь. Как он может быть таким милым и ревнивым одновременно? И его эти сцены ревности… Мари соврет самой себе, если скажет, что они ей не нравятся. Чимин ревнует слишком… Да он вообще все делает слишком! Пак Чимин — это слово «слишком». Он слишком сексуальный, слишком милый, слишком красивый, слишком добрый, слишком умный, слишком сильный, слишком притягательный… Этот список можно продолжать до бесконечности. Стоит ему попросить что-то, сделав умиленное лицо, и все, отказать не в силах девушка. Хан Мари не любила детей и не могла терпеть парней, но только до встречи с Паком. Она могла посидеть с малышами, если того требовали обстоятельства, но желание быть с ними вечно и завести своих никогда не появлялось. А в противоположном поле видела лишь извращенцев, желающих только одного. Они пугали и злили, ведь вдруг что — она не сможет отбиться, слишком слаба для этого. И потому ей пришлось выучить самооборону. Однако парней все также ненавидела. Но потом появился он — Пак Чимин — весь такой идеальный, элегантный… За одно мгновение взял и забрал ее сердце. Более того, этот парень заставил ее хотеть. Хотеть его, хотеть за него, хотеть детей от него… Он всегда мил и добр, хотя вел себя как самый старший из всех мемберов. Но потом Мари познала и другие стороны Пак Чимина, такие как ревнивый парень, требовательный, пошлый, бывало и злой. Но при этом наглец умудрялся не терять свое очарование. Стук в дверь заставляет ее прерваться от дела и идти открывать дверь. Отворив, в квартиру влетает Тэ, небрежно бросив пакеты на пол, мчится к детям в комнату. У него чуйка на детей, найдет везде и всегда, дорогу показывать не надо. — И тебе привет, Тэхён-оппа, — говорит вслед убежавшему парню, который чуть ее не сбил. — Тэ, ты мне чуть жену не убил! — вопит тому Чим, закрывает дверь, целует Мари в лобик. — Прости его. Ты же знаешь Тэ и его любовь к детям и животным, — Пак относит свои пакеты в комнату, где доносятся веселые крики Чишина и тоненький милый смех Сумин, затем берет те, что кинул Ким, и несет туда же. — Тэхён-и, кушать хочешь? — спрашивает девушка, пока парень развлекает обоих детей, радуясь словно ребенок. Это же Ким ТэХён. — Не отказался бы, но хочу поиграть с детьми, — отвечая, улыбается парень своей квадратной улыбкой. — Они никуда не денутся, ты же не торопишься уезжать? — Ким отрицательно покачал головой. — Ну и вот, иди поешь, потом ты будешь в их расположении, — утверждает Мари. — В их? — переспрашивает парень, наклонив голову в бок. — Может они в моем? — Нет, ты в их, — говорит Хан и идет на кухню. — Поверь ей на слово, — соглашается с женой Чимин. — Иди. Я посижу с Пак-младшими. Тэ кивает и идет к жене друга. Он заходит на кухню и видит на столе поставленную еду, садится. Девушка ставит на стол чашку с чаем и наблюдает, как Ким поглощает пищу. Он может попросить добавки, так как ест очень много. Но ее сейчас интересует другое. Она задает вопрос, который заставил ТэХёна чуть подавиться. — У Чимина есть кто-то там? — сначала она смотрела на парня, а потом опустила взгляд в пол. — Вы же лучшие друзья, ты точно знаешь, — добавляет девушка — Думаешь, он тебе изменяет? — уточняет Тэ. Мари неуверенно пожимает плечами. Она уже не знает, что думать. — Этот? Вот тот Пак Чимин? — уточняет вдруг Ким, девушка кивает. — Тот, что твой муж, мой друг и отец твоих детей? — продолжает зачем-то спрашивать Тэ. — Да, да, он! С чего вдруг такое уточнение? — недовольно поморщилась Хан, сложив руки на груди. — Просто… Этот? — вновь спрашивает Ким, за что получает укоризненный и злой взгляд девушки. — Прости, не верится, что ты о таком спрашиваешь. У вас что-то случилось? — парень откладывает палочки и выпрямляет осанку, внимательно следя за женой друга. — Ну… Когда Пак был в туре, то совсем не звонил и не писал, я сама это делала. Звонила, а он искал повод быстрее закончить разговор и… Я уже не знаю, что мне делать, о чем думать? Домой возвращаясь, он становится таким, каким я его знаю, но, уезжая, там Пак меняется… Вот я и подумала… — мнется девушка, как-то неловко говорить о таком, еще и с лучшим другом Чимина, но выбора нет, ибо причина есть, а знать ее может и ТэХён. — А-а, ты об этом… — задумчиво тянет гость и расслабленно выдыхает. — Я уж подумал, что что-то серьезное случилось, а ты о его поведении в отсутствии… — улыбается, а Мари не понимает, разве это не серьезно? Ким видит этот вопрос у нее на лице и продолжает: — Нет, Мари, у тебя нет повода подозревать его в измене. Не беспокойся. Он ведет себя так, потому что не может вас видеть, — весело заявляет Тэ, не подумав. Хан в удивлении расширяет глаза. — Что, прости? — вскинула брови в удивлении, поставила руки в бока. — Ой, нет, ты не так поняла! — заверяет Ким. — Айщ, Мари! Чим как-то напился, расплакался, что поступает плохо, игнорируя и не звоня, но не может ответить. Он сказал, что не может находиться на таком расстоянии от вас, что ему тяжело и если ответит, то точно не выдержит и уедет к вам. Потом Чимин, серьезно, сел за руль в пьяном виде и собирался ехать… Мари, Чим каждую свободную минуту смотрит на ваши фотографии и видео. Он очень скучает и тоскует, правда. Ему не хочется так поступать, зная, что тебе от этого тяжело, но и заставлять тебя волноваться о его состоянии, когда он вдали от своей семьи, тоже не хочет. И ревнует, потому что так делает, а потом боится, что из-за этого ты уйдешь к другому, кто будет уделять тебе внимание, когда его нет, — гордо задрал нос паренек, будто сделал что-то неимоверно важное, а потом как скажет: — Только я тебе ничего не говорил! — Спасибо, ТэХён~и, чтобы я без тебя делала, — мило улыбаясь, девушка подходит и обнимает Тэ, тот обнимает в ответ. — Кстати, Чаги, там какая-то девушка сказала, что ждет тебя уже минут десять как, — в дверях появляется Чимин вместе с Сумин, Тэ мигом вскакивает и забирает малышку себе, даже забыв о еде. — Ой! ДжиХо! Я потеряла счет времени, ох! — девушка хватает тоненькую кофточку девочки и пытается забрать ребенка у Тэ. — Мы опаздываем на прогулку, ну, Тэ, верни Сумин. — Можно я с ними погуляю! Мари, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — заскулил Ким, затем хитро улыбнулся. — А вы можете с Чимой за еще одним сходить, — заиграл бровями парень. — Да, Ким! Дело не в этом, ты же не знаешь местность, я буду волноваться. — За детей? — За тебя! Дети-то дорогу найдут, а ты? — сложила руки на груди девушка, сделав невинную моську. ТэХён недовольно скривился и закивал головой, мол «ну, ну…» — Я обиделся. — заявляет Тэ и демонстративно отворачивается вместе с ребенком, уходит в комнату, садится на пол. Чишин сел напротив Тэ. — Мари, пусти ты их, та девушка уже заждалась, скорей всего. И Тэ теперь так легко не отстанет, от обиды с места не сдвинется, сама знаешь, — вступает в разговор муж, улыбаясь с этой сцены. — Но… — девушка задумалась. Да, Чимин прав, да и Тэ ответственен, когда дело касается детей. — Ладно, только смотри, Сумин проголодается, сразу домой. — Шин радуется, а ТэХёну не верится. — Правда? — встает и переспрашивает, девушка кивает. — Спасибо! Спасибо! С ними все будет хорошо, честно, со мной тоже! Мари, ты замечательная! — и на радостях, и еще позлить друга, целует в щеку. — Э! Офигел?! — оттаскивает жену к себе, обнимая со спины за плечи, даже место поцелуя вытер. — О, Чим все такой же ревнивый. Ха-ха, — засмеялся Тэ, получив кивок со стороны Хан. — После свадьбы стал ревнивее, — добавляет Мари, за что получит после ухода Кима и детей. — Я все еще тут, вообще-то, — обиженно говорит Пак и смешно дует губки, Мари чмокает его и говорит, что они дразнят его любя. Тэ с Чишином и Сумин мчатся на улицу, взяв все, что дала Мари на разные случаи, хотя на улице хорошая погода и ухудшаться она не собиралась. Но сердце матери не выдержит, если они не возьмут эту необходимую вещь и еще ту, ну и еще вот ту… В итоге Киму с детьми пришлось бежать, чтобы она еще чего им не дала, так, на всякий случай… Слышат, как дверь захлопывается. Мари выдыхает и садится на кровать, тут же замечает кофту, которую так и не одела дочери. — Ах, забыла! Нужно отдать им кофту! — вскакивает с кровати, направляясь к двери, но муж хватает ее за запястье. — Успокойся ты! ТэХён справится, — уверенно заявляет парень. — Точно! Тэ же еще не поел нормально! — вспоминает девушка, что сама же не дала ему поесть со своим глупым вопросом. — Действительно! Когда ж ему есть, если вам пообжиматься захотелось? — ревниво и обиженно спрашивает парень, сложив руки на груди. Выжидающе смотрит. — Оппа, все не так! — оправдывается девушка. — Я просто хотела так отблагодарить его за успокоение своей души, — приложила руку чуть выше груди. Пак возмущенно дует губы, ему и спрашивать не надо, Мари понимает без слов. — Я думала, что ты мне изменяешь, прости… — виновато опускает голову и водит ножкой по полу, очерчивая полукруг. Чимин расширяет глаза, но потом задумывается и понимает, что сам давал поводы. — Тэ сказал, что это не так… Вот я и обняла его на радостях… — бубнит девушка себе под нос. — Это я виноват, давал тебе поводы для обвинения, прости, — подходит, пальцами ее голову за подбородок поднимает, заставляя смотреть себе в глаза. — Больше так не буду, я постараюсь так не делать, честно, — заверяет парень, дыханием чужие губы обжигая. — Нет, Оппа, не нужно так мучать себя, — кладет свои руки на грудь Пака. — Только пообещай не засматриваться на других девушек, — просит Хан, потираясь своим носиком о другой. — Значит Тэ рассказал тебе о моем пьяном похождении, засранец… — как-то стыдно становится от того, что она знает. Паку не хотелось, чтобы она знала, но еще хуже было бы, если б Мари увидела его таким. Хорошо, что второго не случилось. Его щеки краснеют от стыда и он отстраняется, поправляет свои волосы рукой, отворачиваясь спиной к Мари, а потом садясь на кровать. — Что такое? — девушка садится рядом, успокаивающе поглаживая мужа по спине рукой, затем обнимает одной рукой за плечи, а другой поворачивает Чиму лицом к себе, нежно поглаживая щеку мужчины. И это действует как наркотик, ее касания — его слабость и сила. Он чувствует себя защищенным и загнанным в угол, как такое возможно? — Расскажи мне, пожалуйста. — Я должен был рассказать тебе все сразу, но не хотел, чтобы ты волновалась за меня. И я прекрасно понимал, как глупо поступаю, но все же… Теперь чувствую огромную вину перед тобой. Мари, я так виноват, прости меня, — нежно берет ее руку и целует тыльную сторону ладони. Замечает след от его руки, когда сжимал запястье во время ссоры. — Вместо объяснений, приехал домой и причинил тебе еще и физическую боль. Я просто ужасен. Тебе и правда лучше другого найти, я пойму, если ты выберешь другого, но не смогу этого пережить. Прости, Мари, но нет. Я не смогу, я просто… Я покончу с собой, потому что видеть тебя счастливой с другим для меня будет пыткой. И даже сейчас я поступаю эгоистически, ведь до этого причинял тебе боль, а теперь говорю, что не смогу отпустить тебя, — отталкивает ее от себя, хочет встать с кровати, но девушка усаживает его обратно и сама садится на колени Чимина, расставив ноги по обе стороны от парня. — Нет, Оппа, даже не думай об этом. Да, ты должен был сказать, но сейчас это не важно. Я знаю причину, а обижаться или, тем более, уходить от тебя вовсе не собираюсь. Как мне без тебя жить? Как дышать? Когда тебя нет, кажется, кислорода тоже нет, но когда ты рядом, я могу дышать тобой. Я столько лет своей жизни тебе отдала, детей тебе родила, ты меня изменил, приручил к себе, заставил привязаться, бегать за тобой, а сейчас смеешь что-то говорить о моем уходе и своем эгоизме? Не смей, чтобы я больше такого не слышала, — грозится, держа того за обе щеки. Айдол хватает ее за запястья. — Но это так. Я не позволю тебе уйти, ты будешь страдать от моей любви, — говорит парень, совсем не понимая Хан. За этот день произошло больше, чем за полгода, но все же было плохо. — Ну и пусть! Я к этому давно готова. И я не позволю тебе отпустить меня. К тому же, вы такой очаровашка, мистер~р Пак, ваша любовь меня нисколечко не калечит — она лечит. И ваша ревность меня просто умиляет, вы такой милый, когда дуете свои пухлые губки, — пошло улыбается, сжимая щечки Чимина, заставляя того сделать «уточку», и чмокает. — Я так скучала за ними… — поглаживает большим пальцем губы парня, очерчивая контур, облизывая свои. — Ммм, за вашим запахом, за касаниями… Мистер Пак, я хочу ласки… — таких слов от нее услышать — это тоже, что ждать, пока рак на горе свистнет. Это сейчас Чим так постарался? Чертовка знает, как заводить парня, как отвлечь от всего. Но айдол сейчас слегка в шоке, потому что, во-первых, доминирует всегда он; во-вторых, услышать такие слова с ее уст — это что-то новое, учитывая, что Паку всегда приходилось вытягивать из нее любое слово, доказывающее, что он тут главный; и, в-третьих, она совсем распоясалась, пока его не было. Слишком осмелела, чтобы руководить, еще и в постели. Совсем обнаглела женщина! — Я прощу вас, мистер Пак, если вы хорошо попросите… — расстегивает пуговицы на его рубашке. — Или лучше будет, если я скажу «аппа»? — Ах ты, чертовка моя маленькая! — запускает руки под ее футболку, медленно ведя вверх. Тянется за поцелуем. Но девушка отбрасывает руки парня, толкает его в плечи, заставляя лечь на спину, и нависает сверху. — Нет, аппа' не получит сегодня контроля. Наказан, — властно шепчет Мари, обжигая горячим дыханием губы Чимина, едва касается их, но стоит Паку потянутся к ним снова, она отстраняется. — Нит! — мило шепчет девушка и начинает ерзать на паху айдола. Тот томно мычит и вновь пытается встать, но его снова заставляют лечь. — Нет! Наказан! — указательным пальчиком нажимает на носик мужчины. Пак еще терпит, пускай немного насладится своей властью. Хан расстегивает рубашку до конца, оголяет пресс парня, проводит ноготками по кубикам, очерчивая, тем самым заставляя Чиму прикрыть глаза и тяжело выдыхать. Очевидно, не одна она скучала по касаниям, раз он даже не пытается сдерживать себя. Мари водит ладонями по его груди, прессу, словно делает ему легкий, но эффективный массаж, заставляя того расслабленно выдыхать и наслаждаться. Медленно ведет руками к веревочкам на домашних штанах, так же медленно развязывая. Пак уже сам хотел все сделать, но Хан вновь убирает мужские руки, зажимая над головой. — Какой непослушный… — закусывает губу, смотря на его уста. Хочется поцеловать их, искусать, оттягивать, но, нет, она же его наказывает. А Чимин видит четкое желание в ее глазах, не понимая, как девушка сдерживается, если он уже на пределе, еще чуть-чуть и сорвется… — Ты же хочешь, ну же… — подталкивает парень, облизываясь. Девушка крепче сжимает его руки, ухмыляется, показывает язык. — Наслаждайся мимолетной властью… — сказал Чим бархатным, низким голосом. Мари начинает медленно снимать футболку, кидает ее куда-то за спину, начиная вновь ерзать на Чиме. — Ой! — наигранно произносит, делая невинное лицо, когда чувствует твердую выпуклость под собой и якобы случайно задевает ее, ерзая. — Ну все! — миг. Девушка оказывается уже снизу, зажатая телом парня. — Твоя очередь получать наказание за мои мучения, — Пак снова пытается ее поцеловать, но та останавливает его, накрыв ладошкой уста мужа. Машет указательным пальцем другой руки перед его лицом, мотает головой из стороны в сторону, ухмыляется «Нельзя. Наказан.» — Хорошо, — говорит в ладошку, но Мари понимает. Он остановился. Хан выжидающе смотрит, что сделает? Чувствует, как прикусывает ее ладонь, затем быстро встает и стягивает с нее штаны. Она даже опомниться не успела, как оказалась в одном нижнем белье. А Чимин хватает ее за руку, поднимает, сам садится на кровать и Мари лечь заставляет к себе на колени, так, что ее попа была полностью открыта для его дальнейших действий. Это произошло так быстро, что Хан сначала не поняла, что произошло, но быстро доходит, когда чувствует шлепок. — Как ты посмела улыбаться этому чертову соседу? — девушка пытается встать, но не получается, тогда она пытается прикрыть свою пятую точку от дальнейшего, но тоже не выходит. — Ну уж нет, Чаги! Как тебе не стыдно? Ты сегодня была очень плохой девочкой! Заставила своего Оппу ревновать, обнимаясь с Тэ и мило общаясь с соседом, что явно влюблен в тебя! — шлепок, затем еще один. Ягодица начинает краснеть, но Паку нравится. Девушка иногда пытается вскрикнуть что-то в свое оправдание, но и за это получает. — Тихо там! Распоясалась, пока меня не было! Чертовка, ты себе не представляешь, как долго я этого ждал, — поглаживает ягодицы, словно извиняется за нанесенный вред. — Ох, Чаги~я… — рукой проводит от копчика по позвоночнику, чуть нажимая, заставляя девушку выгибаться, доходит до застежки. — Это мы сейчас уберем! — раз, и нет больше мешающего предмета. Парень поглаживает попу, иногда спускаясь вниз, касаясь внутренней стороны бедра около заветного места, но трогать там не спешит. Слышит стоны разочарования и радуется своей маленькой победе. Хотя сам чувствует, как в штанах становится теснее, да и в расстегнутой рубашке, честно, тоже. Хоп. Рубашка полетела на пол. Мари встает, пока он отвлекся на ненужную в данный момент вещь, и валит его, впиваясь в губы жадным поцелуем. Сама хотела его поддразнить, но в итоге Пак снова выиграл. Сверху ей побыть вновь не получается, тут же оказывается снизу, Чим целует в ответ, сплетая языки, но тут же отстраняется. Между губами тоненькая нить слюны, что рвется от резкого отстранения парня. Хан досадно мычит, готова уже взвыть. — Оппа, пожалуйста, — жалобно просит девушка и тянется к нему, но теперь уже Чимин хватает ее руки и держит их над головой, привязывает шнурком, который достал только что из штанов. Хан дергает руками, хочет освободиться и притянуть его к себе. Но только натирает себе руки. — Нет, не делай так! — ругается парень. — Не могу, мое тело сводит… — отвечает Мари. — А ведь я еще ничего толком не сделал, — чувствует свое превосходство над своей Чаги и ее зависимость им. Проводит язычком от пупка до подбородка, прикусывает. Рукой поднимает ее колено, заставляя закинуть ногу на свою поясницу, затем ведет вверх, поглаживая, заходит на заднюю часть, сжимает ягодицу и вновь шлепает. Ротиком мочку уха посасывает, горячим дыханием заставляя мурашками тело девушки покрыться. Поцелуями вниз идет, доходит до трусиков, стягивает их сначала зубами, а потом руками. Целует внутреннюю сторону бедра одной ноги, потом другой, медленно поднимаясь вверх. Девушка тяжело дышит. Тело охотно реагирует на все ласки, прикосновения, даже на простое дыхание громко отзывается, что радует Чимина. Мари извивается, руки шнурочком натирает, тихо постанывает, пока Пак мучает ее. — Ну, пожалуйста, прошу… — чуть ли не плача произносит. Ладно, Пак решает, что с нее хватит, да и сам он не железный. Быстро снимает штаны и боксеры, пристраивается, но не спешит входить. Смотрит в ее глаза, который выдают все ее отчаяние в этой ситуации. Соврет, если скажет, что ему не нравится видеть ее такой. — Что? Хочешь меня? — трется своим носиком о ее. — Очень, очень хочу, развяжи руки, пожалуйста, — Чимин отрицательно машет головой. Рано еще. Она должна заплатить за поводы ревности. За сопротивление, что сегодня было. Тогда Хан тянется поцеловать Чиму, но тот не позволяет. Нет. Мучайся Хан Мари. Сама же сначала запрещала. — А сам-то еле терпит… — бросает девушка. Права же. Пак проводит головкой пару раз вверх-вниз, намазывая естественной смазкой, и резко входит, услышав жалобные стоны. Стоило ему войти, как в унисон громко простонали. Черт, да, это то, что им давно нужно было, то, чего им не хватало. Знакомые мышцы сжимают орган внутри, заставляя Пака облизнуться и наклониться лицом вниз, тихо мыча на ушко Мари, как он скучал по этим ощущениям. Хан обхватывает ногами, ощущая знакомую пульсацию внутри. Заполненность приносит такое давно забытое удовольствие, что она готова кончить уже сейчас. Впрочем, как и сам Пак Чимин. Мари кусает его за ушко, за шею, пока тот лежит рядом, постанывая от забытых ощущений. Он поднимается, смотрит в такие любимые глаза. Грубо впивается в приоткрытые уста. Слышит удивленное мычание. Все, точка невозврата. Начинает двигаться резко, быстро, даже немного грубо, не отрываясь от глубокого поцелуя. Стоны растворяются во ртах друг друга. Пошлые шлепки, бьющихся друг об друга тел, заполняют комнату. Кажется, окна запотевают, воздух нагревается, становится душно. Но кислород им не нужен, они дышат друг другом. Чим оттягивает губы девушки поочередно, сильно кусает до крови, затем вновь страстно целует, ощущая металлический привкус во рту. Прикусывает ее язык, слюна начинает течь по щеке девушки, но затем размазывается из-за парня, что проехался губами мимо, по той самой щеке. Но это не мешает. Наоборот, он приступает к шее. Кусает сильно, оставляя следы, не зализывает, не целует, а кусает их повторно. Боль смешивается с наслаждением, что не может не нравится Мари. Что поделать, ревнивый, даже сейчас злится из-за сегодня и потому показывает свою жестокость, но это уже давно привычное дело. Разрядка приближается и Пак начинает замедляться, оттягивая момент. Начинает зацеловывать укусы на шее, языком проводит до губ, облизывает уста своей драгоценной Чаги. Чимин целует, но уже нежно. Наконец, одним движением освобождает ее руки из плена и Мари обвивает ими шею парня, притягивая ближе. Отвечает на этот страстный, глубокий, но нежный поцелуй. Запускает пальцы в его красивые волосы. Пак снова начинает ускоряться. Девушка не отстает и подхватывает ритм своими бедрами. Не отрываясь от его губ, кусает их в отместку. Пара толчков и завершение внутрь. Хан чувствует как внутри разливается что-то теплое, да, о желании мужа иметь троих сыновей она знает, потому не возмущается, да и сил просто нет. Для того, чтобы его осчастливить, готова родить ему еще двух мальчиков. Чим обессиленно валится на Мари, но не выходит. Ее стены внутри так здорово сжали его орган во время кульминации. Так горячо. Пытаются отдышаться. — Вот что значит полгода в дали, — кое-как проговаривает Мари, не выпуская Чимина из объятий. Так тепло. — Я уверен, что смогу наверстать упущенное за свои выходные, — целует в щечку. — Чаги, ты все еще против переезда? — приподнялся, дабы смотреть в глаза. — Нет, не против. И не была, просто хотелось немного наказать тебя за твое отношение ко мне, но теперь это не важно, — улыбается девушка. Да, Чим согласен, да и она права. Он это заслужил. Но теперь ничего не имеет значения, кроме нее и детей. — И ты не будешь общаться с соседом, — твердо говорит Пак. — Не буду, не буду, — заверяет девушка, на что получает трепетный поцелуй. — Я и правда люблю тебя, Хан Мари, очень… Тебе даже не представить насколько… — вновь невесомо целует. Он сейчас так искренен. Ни капли смущения, такая серьезность. — Знаю, Оппа, я тоже люблю тебя так, что сил никаких нет… Мне так повезло встретить тебя. Я думала, что умру старой девой в одиночестве, — чуть смеется Хан, Чимин усмехается. Он также думал про себя до встречи с Хан Мари. И пара еще будет наслаждаться компанией друг друга. Будут говорить обо всем и ни о чем. Вместе примут ванну. Дождутся возвращения ТэХёна, Чишина и Сумин с прогулки. Соберут чемоданы и вечером же переедут ближе к BigHit. Чимин, как и обещал, стал куда больше уделять внимания семье, ведь они были близко. Отношение во время тура поменял. Несмотря на расстояние, они так счастливы, так влюблены…