Inappropriate

В апартаментах Спока было мирная атмосфера. За последний час Нийота издавала вздохи, стоны и смех от удовольствия, а также было слышно мягкое мурлыканье и рычание Спока. Её дыхание в настоящий момент пришло в норму, и простыня под ними была влажной. Найота немного пошевелилась, так как хотела встать (ей скоро нужно было в уборную), но Спок все еще был внутри нее, и он произнес: «Пожалуйста, пока… не двигайся». Она замолчала. Влажная простыня не была неудобной, и запах после их секса был довольно приятным. Она улыбнулась ему, его серьезным глазам и взъерошенным волосам, ощущению, что он все еще внутри нее и на ней. Волосы на его груди были влажными и колючими, а торс потным, как и её тело. Она погладила его заостренный подбородок, и он прижался лицом к ее руке. Она обнаружила, что он ценит хороший массаж шеи и поглаживание челюстей, а прикосновение к кончикам ушей было очень интимным жестом, который вызывал Страстную реакцию. Ей нравилось делать это в турболифте академии, когда никто не видел. Как сказала бы Лен Маккой, ее одногруппница на втором курсе, в эти моменты она «просто баловалась» со Споком. Его самоконтроль был восхитительным, за исключением того, что выражение его глаз, как правило, обещало: «Расплата обойдется для тебя дорого, Нийота». Их отношения развивались от умной и многообещающей студентки, бросающей вызов впечатляющему профессора, до ассистента преподавателя и признательного профессора, до взаимного восхищения и растущей близости до сих пор. В конце третьего года, они стали сексуальными партнерами, друзьями и интеллектуальными компаньонами. «Я люблю тебя» — вырвалось из нее, когда они лежали в постели прошлой ночью, и теперь она терзалась вопросом, будет ли она сожалеть об этом. Он сказал: «Я признателен», но она не совсем поняла, что это значит. В ее толковании (разумеется древней) вулканской поэзии и культуре страсть открыто выражалась между любовниками, но со времен Сурака на это было наложено табу. (Иногда она проклинала тот день, когда Сурак смоделировал свою социальную систему для вулканского общества, подавившие страстные эмоции, но знала, что вулканцев не существовало бы, если бы не он; она пришла к выводу, что счастлива, что он сделал это, даже если выражение эмоций считалось крайне неуместным.) — Я хочу вам кое-что сказать, — сказал Спок. Ее желудок сжался. Неужели он «разобьет ей сердце» тем, что не любит ее так же, как она его? О Боже, неужели он собирается сказать, что это последний раз, когда они вместе? Она не думала над тем, что не сможет закончить спокойно учебу, если… — Я очень благодарен тебе за то, что ты присутствуешь в моей жизни, Нийота. Как бы Гейла не советовала ей никогда не делать этого, предупреждая, что это будет неразумно и может причинить боль, она настояла на продолжении. — Насколько благодарен? Он протянул пальцы к ее виску и произнес: — Могу ли я? Она кивнула с широко раскрытыми глазами. Кончики его пальцев коснулись ее виска и подбородка, и их жар настолько сильным, что она ловила воздух в начале. Это не было больно. Казалось, он погружался в ее разум, как в море, и его… его чувства наполняли ее. Ощущения, образы и звуки ее самой: по утрам в его кабинете; в классе, демонстрирующей механизмы голоса на занятиях; лежащей в его постели; напевающей песни; солирующей на хоровых концертах; расчесывающей волосы, подводящей глаза, накладывающей блеск для губ и наносящей духи; наклоняющуюся, чтобы надеть или снять нижнее белье, сапоги, униформу; звучание ее голоса, и как его вибрации волновали его; его восхищение тому, как она говорила на его языке… И то, как он ощущал ее присутствие как любовницу, как партнера, с которой хотел бы провести всю жизнь вместе. Возможно, это даже неправильно, но так и должно быть. /\