Ноктюрн

Всякое восхождение мучительно. Перерождение болезненно. Не измучившись, мне не услышать музыки. Страдания, усилия помогают музыке зазвучать. Антуан де Сент-Экзюпери

Они встретились летом на музыкальном фестивале. Оба попали туда волею судьбы, хитро связавшей события тех жарких, радостных дней. Она — приехала вслед за подругой, он — по работе. Небольшой заработок в виде выступления на концерте, с громким заголовком: «Сквозь века. Классика в современном исполнении». Менеджер вручила Лексу яркий флаер со словами: «Как видишь очередная попытка развлечь народ. Помню ты переписывал ноты с пианино на гитару, кажется… Бетховен, верно? На самом деле не столь важно. Все подробности в папке. Ах да, платят конечно маловато, но и задача не из сложных. Ты-то легко управишься». А на деле он потратил неделю для выбора произведения, а после ещё одну для его обработки. В это же время его знакомый, что был на год младше и снимал с ним одну комнату, управился за ночь. Лекс знал ведь сам не мог уснуть предвкушая как вновь встанет перед публикой, ощутит напряжение во всем теле сжав гитару в руках, играя аккорд за аккордом, словно крича в зал. Но стоило ручке коснуться нотного листа, в мыслях рождались сомнения. «Подобные вещи не актуальны сейчас. Напиши, что-то элементарное, иначе люди не поймут», — эти слова ударяли Алекса хлыстом, рождали в нем бунт юного горячего ума. Летели часы, дни, он одержимо вписывал ноты одну за другой, бросался на этого зверя и раз за разом проигрывал. Где-то жужжит муха, орут коты, шелестит бумага, раздается топот и лишь его мелодия беззвучна. Столь же далека как и луна, что застыла на небе, улыбаясь ему своим серпом из-за домов. Лукаво, светило звало его бросить все, бежать из плена своих мыслей. Среди ночи бледными холодными ладонями, лучи обнимали его, гуляли в волосах, таких же белоснежных как и пятно на тёмном небе. Луна была терпелива оставаясь вместе с ним, молчаливым наблюдателем лишь изредка облаченом в черное. В день их свидания, она спрятала свое круглое лицо за вуалью, словно в отместку. Однако города продолжали жить своей жизнью и без капризной девицы. Улицы освещали маленькие искусственные солнца. Он брел меж них ведомый жаждой свободы. Жаждой упасть в объятья своей потерянной музы и провалиться в долгий безмятежный сон, оберегаемый луной. Той, что обратила его взор на окно, лишь на мгновение сбросив вуаль туч перед появившейся девушкой.  — Дура, разобьешься, — Алекс обронил фразу даже не удосужившись вынуть руки из карманов джинс.  — Заткнись, я хочу есть. Это парень понял сразу. Видя ее неуклюжие попытки вылезти из окна, он не спешил уходить, с интересом ожидая развязки. Крупная по телосложению и явно не очень высокая девушка, едва едва нашла выступ под ногами, тут же спрыгнув с него на брусчатку. Свет от фонарей осветил ее на пике полёта. Медные, с рыжим оттенком волосы, взлетели вверх, а глаза широко раскрылись отражая оранжевый блеск, подобный звездам на небе. Рот ее застыл растянутый в улыбке. Поднявшись на ноги, девушка дернула его за плечи, указывая туда где раньше была плотная стена туч: «Смотри, кровавая луна». Увидев незнакомку в первом ряду, Алекс ловит ее взгляд и усмехается. Конечно в руке девушки вишневый леденец. В конце концов она полезла за едой через окно, глубокой ночью, ведь из общежития ее бы не выпустили, такое объяснение похоже устраивало обоих. К счастью микрофон не транслирует его глубокий вздох на всю округу. Один шаг вперёд и публика замолкает. Над его головой луна — люминесцентный белый свет прожектора, заключивший парня в столь символичный круг. Перед ним — тоже луна, вторая, пестрая и летняя, выпрыгнувшая из окна и озарившая его алым сиянием. И своё выступление он посвятил обоим. Пальцы касаются струн, мелодия звучит, мелодия обретает глубокий насыщенный звук. Где-то летят птицы, хлопая крыльями, ветер со свистом гоняет облака и раздается далекий звон часов. Но он слышит только свою музыку. Слышит «Лунную сонату».